Алексей Медоваров - Колыбель. Двадцать первый век подходит к концу

• Название: Колыбель. Двадцать первый век подходит к концу
• Автор: Алексей Медоваров
• Жанр: Научная Фантастика

Конец 21 века. Человечество активно осваивает Солнечную систему, мечтая о других мирах, но старые конфликты и разногласия всё ещё тлеют между странами. На орбите Земли внезапно возникает метеорит, способный унести сотни миллионов жизней при столкновении с планетой! Космический челнок с курсантами ВКС на борту идёт на таран, пытаясь предотвратить катастрофу. На единственного выжившего курсанта начинается охота…

---

С удивлением Николай обнаруживает, что мир за пределами капсулы становится расплывчатым, теряет чёткость. Он пробует протереть стекло рукой, но это не даёт никакого эффекта. Синее пятно мелькает в последний раз, веки смыкаются и миллиарды звёзд пропадают, всё становится чёрным. «Наркоз…» – вяло проносится в голове Николая. Последней его мыслью было: – «Надеюсь, что у пилота вышло задуманное… Должно… Обязано получиться…»

Хершел

Бессмертие. Бесконечная жизнь. Сколько людей мечтали о нём за всё время существования человечества!

О нет, он не был великим художником или поэтом, хотя творцом в каком-то смысле всё же был. И бессмертие ему нужно было не эфемерное, которое живёт в умах и сердцах рода людского, а самое настоящее, плотское.

В средневековье его бы сожгли, предварительно пронзив сердце колом, и назвали бы исчадием ада, чудовищем. К счастью, современный мир стал куда терпимей к разного рода желаниям.

О детстве он помнил мало, только камин и дождь. Потом родители перебрались за океан. Позже уже в юношеском возрасте он узнал причину переезда и долго над ней смеялся. Оказывается, его семья мигрировала за изменившимися финансовыми потоками, словно какие-то грачи или утки!

Впервые о Вечной Жизни он прочёл и задумался ещё в студенчестве, и эта мысль полностью поглотила его, заворожила. Получая наилучшее классическое образование, в промежутках между занятиями и ночными сборами тайного Братства с распитием красного вина из черепов и студенческими загулами, он штудировал древние книги алхимиков об изготовлении Философского камня, Источника вечной жизни, о колдовстве. К концу обучения он понял, какая чушь эти древние трактаты, свитки и пыльные гримуары. Настоящее бессмертие можно обрести лишь благодаря научным изысканиям, изобретениям, прорывным технологиям в области медицины и биологии.

Практически каждый его внутренний орган был пересажен, некоторые не единожды. В его дёснах выросли новые зубы из дёсен детей, в его груди билось очередное донорское сердце. Его кожа перенесла бессчётное количество трансплантаций и пластических операций. Чем не монстр профессора Франкенштейна? Вот только и профессором и монстром был он сам. Но этими бессчётными операциями он сам себя загнал в ловушку – его собственное ДНК настолько изменилось из-за трансплантированных органов, что клонирование тела выдавало непредсказуемый результат!

Труднее всего было поддерживать ясность мышления, беречь разум от старческого маразма. Никакими пилюлями или плацентой этого достичь было невозможно, лишь жёсткой тренировкой ума, дрессировкой собственного интеллекта. Благо забот было предостаточно, ведь в его руках находилась вверенная ему судьба целой финансовой Империи, незримой для постороннего ока, но вполне осязаемой. Небоскрёбы, заводы, верфи, космические корабли, спутники, колонии на Марсе, медиакомпании принадлежали корпорациям, которыми управляли его ставленники.

И вот теперь ему выпал шанс совершить судьбоносную сделку – планету в обмен на собственное бессмертие. Выбор вполне очевиден!

Полянский

Он провёл в больнице уже больше девяти часов и почти сорок находился на ногах. Случившаяся трагедия поражала масштабом – обломками от столкновения орбитальной станции с метеоритом накрыло Средиземноморье, Кавказ, Каспий, Центральную Азию… В новостях озвучили предварительные цифры погибших – двести тридцать тысяч человек и это не считая пропавших без вести. Четверть миллиона людей прекратило своё существование в течение получаса, пока с неба падали расплавленные куски металла и камня!

Хорошо хоть силы противоракетной обороны сработали оперативно, уничтожив самый крупный из обломков в верхних слоях атмосферы, равно как и тысячи других. Вот только такая оборона есть не у всех стран! Россия прикрыла не только свою территорию, но и близлежащие государства. Но спустя всего сутки после первого шока, оттуда начал доноситься вой некоторых политиков, заявлявших о военном вторжении в их воздушное пространство и о том, что благодаря вмешательству Российской Федерации площадь, накрытая обломками, резко увеличилась, хотя ещё не все тела погибших успели остыть!

Полянский перелистывает новости на планшете, смотрит на фото и видео разрушений, пожаров, воронок, на тела, но увиденное уже не шокирует так, как в самом начале, в первые часы. Видимо, человеческий разум может привыкнуть и начать воспринимать как должное даже такое…» А, может быть, я просто устал?» – промелькнула мысль в голове. Но нет, истинная причина была в другом. В больничной палате с белоснежными стенами лежит, опутанный датчиками и трубками, единственный выживший курсант из летевших на станцию. Остальные пассажиры челнока погибли – их капсулы изрешетили обломки станции и метеорита. И с тех пор, как Полянский прибыл в госпиталь, мысли его фокусировались только на Коле.

Но до этого он лично связался с родственниками погибших ребят. Наверное, это было самое сложное. Трудно сказать матери, что её ребёнок погиб. Ещё трудней сказать бабушке, что она пережила своего внука. И так уж вышло, что единственную радостную весть о спасении паренька сообщать было некому – тот оказался сиротой. Жестокая насмешка судьбы лишила его душу даже малой толики облегчения!

Полянский устало захлопнул планшет и постарался поудобней устроить своё уже немолодое, худое, жилистое тело в неприспособленном для этих целей больничном кресле. Вытянул длинные ноги и направил уставшие глаза вдаль, в голубое небо за окном. Тяжёлые, уставшие веки сомкнулись сами, без ведома хозяина. Напряжение последних часов взяло своё.

Из дремоты его выдернуло чьё-то тактичное покашливание. Полянский, закрывая зевок сомкнутыми ладонями, огляделся. В кресле напротив сидит человек в хорошо подогнанном тёмно-сером костюме, аккуратно подстриженные волосы зачёсаны назад. Довольно молодое лицо с резкими чертами, спокойное, хоть и усталое – выдают круги под глазами. Но взгляд пронзительный, будто заглядывающий в самые потаённые уголки человеческой души. Полянский смотрит на классические наручные часы, пытаясь сообразить, как давно он уснул.

– Вы проспали ровно сорок минут, – раздался спокойный чуть басовитый голос. Полянский вопросительно посмотрел на незнакомца. – Я как раз вышел из лифта в другом конце коридора, когда вы неожиданно для меня и себя задремали.

– Видимо, всё же вырубило, – ответил Полянский, слегка потягиваясь.

– Мозгу нужно перезагрузиться. Даже полчаса сна прочищают мозг лучше, чем десяток чашек кофе. Пилотам пассажирских авиарейсов позволительно спать по сорок минут. Но не больше, иначе мозг после резкого пробуждения может неверно среагировать на обстановку вокруг, – на лице незнакомца мелькнула лёгкая улыбка. – Я в вертолёте тоже позволил себе такой короткий сон, пока сюда летел.

– Наверное, вы правы… – Полянский не сразу уловил, что незнакомец прилетел на вертолёте. Обычные граждане на вертолётах по больницам не летают, по крайне мере целыми, а этот выглядит очень даже неповреждённым. – В вертолёте?

– Но лучшая перезагрузка получается, если сразу после выпить чашку крепкого, обязательно сладкого, кофе! – будто не слыша заданного вопроса, продолжал незнакомец.

Полянский только сейчас заметил, что на сидении соседнего кресла стоят два термостаканчика с кофе. Незнакомец взял один из них и протянул, угощая: – Пришлось специально останавливаться по дороге. Держите!

– На вертолёте? – Полянский приподнял бровь.

– Да. В парке, есть подходящая полянка, рядом кафешка. Времена сейчас, сами знаете какие, а хороший кофе подчас заменяет дюжину советчиков.

Полянский взял стаканчик, и сдёрнул с него крышку – он терпеть не мог цедить благородный напиток через маленькое отверстие в «кофе на вынос», собеседник последовал его примеру. Большой глоток немного обжёг нёбо, но взбодрил, заставив сердце стучать быстрее.

– Вы пейте, Григорий Ефремович, не торопитесь! А пока пьёте, подумайте – бывают ли в жизни совпадения, или же всё происходящее чей-то умысел?

– Знаете, я бы к вашей теории про перезагрузку мозга и сладкий кофе добавил ещё один пункт… – Полянский сделал новый глоток. – Нежданная встреча бодрит, не хуже любой перезагрузки мозга!

– О, это всё сладкий кофе! – тень лёгкой улыбки снова пробежала по лицу незнакомца. – Всего лишь крепкий, сладкий кофе.

Ерёменко

Двухкилометровая конструкция из металла, бетона и композитных материалов возвышалась над окружающим степным ландшафтом, словно гигантский перевёрнутый стакан на кухонном столе – именно такое сравнение приходило в голову большинству людей, видевших атмосферный очиститель впервые. Его тень в разное время суток накрывала то прибрежную калмыцкую степь утром, то Каспийское море вечером. Большая часть конструкции располагалась на суше, на западном берегу Каспия, однако под водой пролегало около ста пятидесяти квадратных километров трубопровода, образовывавшего сеть с квадратными ячейками. Каждая ячейка занимала площадь в один квадратный километр. Подводный трубопровод являлся частью системы охлаждения и фильтрации воды.