Владислав Крапивин - Кораблики, или Помоги мне в пути

• Название: Кораблики, или Помоги мне в пути
• Автор: Владислав Крапивин
• Жанр: Научная Фантастика

Нет аннотации

---

— Не врите! Я видел — это настоящий мальчик!

— Это зомби! Точнее, аппарат с записью голоса!

«Покажи мне его!» — это, естественно, я должен был потребовать немедленно. И… струсил. Да. Мысль, что увижу сейчас себя, живого Петьку Викулова, заставила замереть душу. А от мысли, что этот Петька может исчезнуть у меня на глазах, стало жутко. Пряча страх, я сказал небрежно (хватило сил притворяться, черт возьми!):

— И вы не боитесь ответственности, господин Полоз? Он картинно поднял брови:

— За что?! — Вот за это… за все. Конечно, вы гениальный изобретатель. Но формула, что гений и злодейство несовместны, в данном случае сомнительна.

Он расслабился, снисходительно улыбнулся:

— В каком Уголовном кодексе вы найдете статью, которая объявила бы меня преступником? Любой служитель муз вправе создавать художественные образы. И чем живее образ — тем больше успех…

— Существует Международная конвенция! О запрете воспроизводить живые существа искусственным путем! Без особого разрешения.

— Опять вы о том же! «Живые»… Кто докажет?

— А как вы объясните появление на концерте певца, который потом бесследно исчезает?!

— Так и объясню! Киноэффектом высокого уровня!

— У вас потребуют доказательств!

— Ну и докажу!.. Или… — Он вдруг кулаками прошелся по клавиатуре и уперся пальцем в крайнюю клавишу.

Хроноскоп тонко загудел. А Полоз проговорил с горьким торжеством:

— Вот и все! Аппарат, к сожалению, испорчен, программа стерта. Жаль, конечно, воспроизвести ее будет нелегко. Зато нет никаких следов моей «преступной» деятельности… господин Питвик.

— Есть! — Я встал. — Отоприте вон ту дверь. Я знаю, что мальчик там. И надеюсь, он не исчезнет до приезда свидетелей. И… не советую шутить, господин Полоз. — Я незаметно тронул задний карман.

Полоз тоже встал. Сказал сочувственно:

— Нет там никакого мальчика. Уже нет… И как не вспомнить старую фразу литературного классика: «А был ли мальчик?..»

— Откройте дверь!

— Охотно. Вы сможете убедиться в отсутствии… предмета нашего спора. А также в том, что нет там другого выхода, через который он мог бы исчезнуть.

Полоз шагнул, отдернул портьеру, повернул ручку. Театрально толкнул дверь.

— Прошу!

Я тоже шагнул к двери. Мальчик в комнате был.

3

Испуганный, съеженный, он прижимался к стене и суетливо кутался в плед, видимо, сорванный с кресла. Такими клетчатыми пледами была укрыта здесь мягкая мебель.

Я впервые близко увидел его лицо — горестное, растерянное — и узнал себя сразу. И резануло по сердцу.

Петька метнулся по нам сырыми глазами и сказал сипловато, боязливо, но с остатками мальчишечьего гонора:

— Что вам от меня надо?.. Где моя одежда?

Из-под пледа внизу торчали босые ноги, а вверху — голое плечо.

— Почему он раздет? — резко спросил я Полоза.

Тот был растерян, перепуган без притворства. Парик на нем перекосился.

— Это… да, это бывает… Одежда иногда исчезает раньше, живая материя сперва сопротивляется… Но… его тоже не должно быть… уже…

Я скрутил свою ненависть к Полозу и спросил у Петьки:

— Что с тобой случилось… малыш?

Он почуял ласковую нотку и, кажется, душой потянулся ко мне как к спасителю.

— Я не знаю! Вот он… привел сюда. Сказал: скоро поедем домой. А потом тут что-то… Меня выбросило из кресла. И как ударит по ногам… И одежды нету…

Я глянул под ноги. Пол был из металлических плиток с выпуклым узором. Как в соборе или вестибюле старинного дома. И вообще в комнате было что-то от сумрачной часов-ми. Восьмиугольное замкнутое помещение с глухими узкими нишами вместо окон. Только мебель — современная, низкая, разлапистая.

Я, не скрывая, переложил «ПП» из брючного кармана в просторный карман куртки. Сказал очень ровно, чтобы не заорать:

— Господин Полоз, не откажите в любезности, сядьте вон в то кресло, подальше от двери…

— Да, но…

— Сядьте, господин Полоз… — Я опустил руку в карман. — Вот так, благодарю вас. Ваше присутствие здесь, надеюсь, остановит Карлушу в желании повторить фокус с рубильником…

— Какой фокус? — прошептал Полоз, нелепо проваливаясь в мякоть кресла.

— Тот, когда на пол дается напряжение. Чтобы материя стала неживой и поскорее исчезла. Не так ли?.. Вы не знали, что у нас с Петушком от рождения иммунитет на удары тока… — И я опять повернулся к Петьке: — Не бойся, Петушок. Я пришел, чтобы забрать тебя отсюда.

Никакой он был не зомби, не дубликат, не биоробот! Он был настоящий Петька! Изумленно вскинул мокрые ресницы:

— Откуда вы меня знаете?

— Потом объясню… Я про тебя все знаю.

Он опять прижался к стене: испуганно, недоверчиво.

— Правда, — улыбнулся я как можно добродушнее. — Абсолютно все. Даже то, что у тебя на левой лопатке «гусиная лапка»…

И тут я испугался: вдруг родинки нет? Шагнул к Петьке, потянул вниз край пледа на плече. Петька дернулся. Но я успел заметить — на острой лопатке гусиный след. И еще одно успел — самое главное! Коснувшись на миг горячего мальчишкиного плеча, понял окончательно, что Петька настоящий, живой и что никуда он не исчезнет!

А он, шарахнувшись, потребовал — все еще со слезинкой, но дерзко:

— Отдавайте мои штаны и рубаху! Я посмотрел на Полоза.

— Вы напрасно считаете, что… — начал лепетать он.

— Есть у вас одежда для мальчика?

— Ну… откуда же? В доме нет детей…

— Черт возьми! Хотя бы концертный костюм!

— Но они все в костюмерной… Если хотите, я пошлю Карлушу. Но это будет непросто, потому что…

— Если Карлуша сунется из дома, его пристрелят, — сообщил я. И вынул радиофон: — Юджин! Ты где?

— Только что подъехали. Я, Горский и Виктор. Войти?

— Пока не надо. Никого не выпускайте из дома. В силу некоторых обстоятельств…

— Ясно… — сказал он слегка растерянно.

— Мы скоро сами выйдем, Южик… — Я убрал радиофон, опять сунул «ПП» в брючный карман и скинул куртку. — Петушок, надень пока вот это. — Положил куртку ему на плечо и отвернулся. Спиной загородил Петьку от Полоза. Я ведь помнил, каким стеснительным был в детстве.

Полоз вдруг сказал, дрябло двигая подбородком:

— Зря вы все это. Он… то есть объект ваших забот… протянет не больше десяти минут. И… растворится в пространстве…

Я подошел, остановился перед ним. Между нами был низкий столик. Я уперся в полированное дерево кулаками. Сказал шепотом, сквозь зубы:

— Тогда и ты растворишься. Следом… Клянусь… Он понял, что я не шучу. Опять посерел…

— Впрочем, не бойся, — усмехнулся я, ощутив толчок ласковой печали. — Никуда Петька не денется.

— Откуда вы его знаете? — прошептал Полоз. — Это невозможно…

Что мне было терять? Да и злость подкатила так, что через край.

— Знаю потому, что ты, сволочь такая, вытащил сюда из прошлого меня самого…

Полоз, наверно, с минуту сидел с отвисшей губой. У меня за спиной суетливо возился с курткой Петька. Мой злой шепот он едва ли слышал. А если и слышал, то не понял.

Полоз опять пролепетал:

— Это невозможно… Это середина прошлого века.

— Вот именно… Тогда мне был двенадцатый год. А потом, через сорок с лишним лет, я ушел в Пространство на «Игле» и вернулся лишь вчера…

Он, видимо, слышал про «Иглу». Как-никак он был связан с темпоральными проблемами, иначе не сумел бы склепать свой хроноскоп. И главное — он сразу поверил.

А поверив, он вдруг приободрился. Наверно, оттого, что разъяснил для себя загадку.

— Кто же мог подумать… господин Питвик. Такое невероятное совпадение. Один шанс из миллиона… из миллиарда. Почти сто лет прошло, да и город совсем другой…

Петька перестал возиться. Я оглянулся. Он, запахнув балахонистую куртку, вопросительно и тревожно смотрел на меня.

— Сейчас поедем отсюда, Петушок… — И я снова глянул на Полоза. Он сказал совсем уже по-деловому. И примирительно:

— Вы напрасно гневаетесь на меня. Разве я хотел причинить вам зло?.. Это дикая случайность. И я вижу для нее лишь одно объяснение…

— Какое? — спросил я машинально. Вообще-то наплевать мне было сейчас на его объяснения.

— Боюсь, что с научной точки зрения неприемлемое. Но пока единственное… Когда вы увидели мальчика на сцене, то так потянулись к нему… душой, что душа ваша… или частичка ее… если, конечно, вообще верить в существование души… переселилась в него… Этим и объясняется его… гм… стабильность…

Я (видимо, в отличие от Полоза) верил в существование души. И опять оглянулся на «стабильного» Петьку. Снова сказал: