Антон Краснов - Белый Пилигрим

• Название: Белый Пилигрим
• Автор: Антон Краснов
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-93556-557-9

Неисповедимы пути Господни. Особенно если в роли бога выступает Белый Пилигрим, создатель древнего и бестолкового мира Мифополосы. О таком боге и таком мире никогда не слышали Илья Винниченко и его друг Макар Телятников, да и незачем было. Но когда на кону — твоя судьба и тайна смерти близкого человека, то нырнешь и не в такой мутный омут, как Мифополоса, мир переменчивого Белого Пилигрима! Казалось бы, все фигуры в сложной игре расставлены: «Враг есть враг, и война все равно есть война», как поется в песне. Казалось бы, главный злодей очевиден — коварный маг со смехотворным именем Гаппонк, повелевающий, однако, отнюдь не смехотворными силами. Но не тут-то было! Ведь зло, как и разгадка, таится куда ближе, чем думает главный герой, и для этого придется узнать, КТО же таков этот Белый Пилигрим, демиург Мифополосы…

---

— Н-не знаю. Там в зале много кто был. Человек сорок или пятьдесят. Я всех разглядеть не успел, да и не особенно крутился, чтоб меня не засекли эти…. Родственнички. А мужик тот… Крупный такой парень. В светлом костюме. Темноволосый. Ростом… высокий, Ленка на каблуках была, а он все равно ее выше чуть ли не на голову.

Макар пошевелил губами, подсчитывая.

— Значит, с тебя тот парень был, так, Илюха? Ростом, говорю, примерно — с тебя?

— Да, примерно. Только он попросторнее меня. Пошире. Да и постарше, я думаю.

— Почему так думаешь?

Я скрипнул зубами:

— Видно, Ленку в последнее время на взрослых потянуло. Вадиму ее под тридцатку или тридцать уже стукнуло, да и тот, на лестнице!.. — Наверно, у меня что-то сделалось с лицом, потому что Макарка всполошенно кинулся к уже известной бутылке и принялся лить из нее прямо в тазик с насечками, а потом мне в рот и снова в тазик.

— И тот, на лестнице, — продолжал я уже спокойнее, но побелели на руках костяшки пальцев, — видно, постарше меня. Солидно выглядит, богато. В плечах меня раза в полтора пошире. (Макарка покосился на мои худые плечи и выставил вперед нижнюю губу.) Где она с ним снюхаться успела?

Больше я не сказал ни слова, потому что Телятников свирепо оскалил зубы и перебил меня:

— Так. Теперь говорить буду я. Ты сейчас весь на эмоциях, под впечатлением… еще бы! Теперь я, спокойно, хладнокровно, с расстановкой. Насколько я знаю Ленку… молчи, Илюха!.. насколько я знаю Ленку, она всегда была девчонка порядочная. С кем попало путаться не станет, с несколькими сразу — тем более. Но нельзя и отрицать того факта, что мужчина должен был быть близок ей, чтобы она в день собственной свадьбы уединилась с ним в укромном уголке, говорила о чем-то насущно важном, а потом… потом… ну, поцеловала. Вы расстались с ней полгода как. Что ж ты хочешь, милый? Лена девочка видная, красивая.

— Ты же сам говорил, что она с двумя одновременно встречаться не будет…

— Так! Откуда ты знаешь, что тот, с лестницы, не был у нее ДО Вадима? Ну? Ннну?

— Она бы мне сказала, — глотая боль, словно плохую, с комками, манную кашу, выговорил я. — Ведь сказала же мне про Вадима. Она мне даже сказала, что с Вадимом у нее ничего не было. В смысле потрах… п-постели.

— Ладно, — сказал Макарка, — еще по стаканчику… Так. Теперь к главному. Он ушел через окно. Во дворе были люди. В том числе и Ленкин отец.

— Если он туда полез, значит, их там еще не было…

— О, ты уже что-то начал соображать! Это обнадеживающий признак. Ты выходил тем же путем, каким пришел, то есть коридором. Я примерно представляю, как там внутри, приходилось в «Нью-Йорке» бывать. По пьянке, конечно. В коридоре ты и напоролся на Ленкину мамашу. Плохо. Очень плохо. Она, конечно, думает, что единственный человек, который может отвлечь ее дочь от чего угодно, даже от собственной свадьбы, — это ты? Ну, так оно и есть, можешь даже не отвечать. Дочка куда-то отошла, невесты хватились. И тут ты — взъерошенный. Руки вот в крови. Ты хоть этими руками никого не хватал, когда ноги делал?

— К-кажется, тетку Ленкину… отстранил.

Макар побледнел еще больше. Его круглое добродушное лицо как-то сразу осунулось, заострилось, в чертах лица даже появилась этакая острая, неприятная, жалобная угловатость, словно эту толстую физиономию мяли пальцами, стараясь уменьшить в объеме. Он вскочил со стула, суетясь, прошелся по кухне, натыкаясь на табуретки и мебель. Наконец он напоролся на мусорное ведро, опрокинул его и рассыпал по полу всякий хлам, после чего его передвижения приняли более упорядоченный характер.

— Ты это… вот что, Илюха, — произнес он. — Тебе нужно пока что… заныкаться где-нибудь. Понятно, Винни? Могут прийти. Улики, улики… Нехорошие такие улики.

— Они что, могут подумать, что это Я — ЛЕНУ? — как нечто невероятное выдавил я эту вполне очевидную-наверно, уже для многих — мысль.

Макар Телятников молча разлил по последней. Он не сказал, что именно по последней, в тазике оставалось еще много, не говоря уже о том, что в пределах квартиры имелся неисчерпаемый источник пойла. Но я понял по его мрачному лицу: это — последняя. На пьянство времени нет. Нет.

— Теперь вот что: бери этот ключ, Илюха, вот тебе триста рублей, последние, лови тачку и дуй до Жасминки, там у меня дача. Я, когда от родителей уматывал, на всякий случай от нее ключ захватил… ну, на случай, говорю, если у тебя вдруг по какой причине перекантоваться нельзя было бы. Понял? Сегодня у нас 27 апреля, отец туда только на майские праздники припрется, так что у тебя есть четыре дня. За это время я постараюсь что-нибудь придумать, а пока что возьми мой мобильник… я щас туда новую SIM-карту воткну, ее никто не знает еще, я только позавчера к Би-Лайну подключился, а вообще у меня МТС, ну, ты знаешь… Если что, я тебе позвоню, а 1 мая нужно тебе валить оттуда затемно, что ли… Да и нельзя тебе долго у меня-то. Если тебя в розыск поставят, то это значит, менты всех друзей шерстить будут, это уж точно. А я — твой лучший друг, это им мой добропорядочный папаша сразу скажет, точно.

Последние фразы он договаривал совсем уж в сумасшедшем темпе, так, что я не все успевал понимать.

— Но Нинка-то как? — всполошился я.

— Какая Нинка? Какая Нинка?! За Нинкой уж я посмотрю! — взвился всегда уравновешенный Макарка. Обычно ведь это я его пинал, и именно я его пришпоривал и, наоборот, урезонивал. А теперь Телятников забрал бразды правления в свои пухлые руки, и нет никакого резона против этого возражать. Я низко наклонил голову, понимая, что крыть нечем. Да и не хотелось. Тяжело. Пусто.

Макарка между тем ходил вокруг меня и говорил какие-то торопливые, непонятные слова:

— Там, правда, жрать нечего почти что, но в погребе, кажется, еще картошка оставалась и солености разные, варенья… Так что без еды не помрешь, особенно если по пути че-нибудь прикупишь. Сосиски там, сырки какие-нибудь… плавленые.

— Какая еда… сосиски? Какие сы… сырки? — сумбурно ответил я. — Ты еще скажи: книжку почитать возьми, чтоб не скучно.

И тут мой взгляд упал на злосчастный томик из сундучка трех старичков-стайеров. С этим дурацким названием «Словник демиургических погрешностей».

И тотчас же в дверь позвонили.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, ДЕТЕКТИВНАЯ Такие разные сыщики (-цы)

1

— Черт!! — прошипел Макарка.

— Лучше бы он, — шепотом сказал я, и ноги стали ватными. Ноги стали ватными, а я сам повалился с табуретки прямо в угол, за буфет, куда-то туда, где давно не ступала нога человека, тем более человека, вооруженного шваброй и мокрой тряпкой. Макарка таращился на меня, прилипнув к стене и время от времени открывая и закрывая рот. Не знаю, что меня так насмешило, но, не вылезая из своего заповедного угла, я начал хохотать. И что-то холодное, вяжущее, отталкивающе-скользкое проползло по моим жилам.

Позвонили повторно, а потом звонкий голос Нинки прозвучал трубами Апокалипсиса:

— Илюшка, я открою? Можно, я сама?

— Не смей!.. — задушенно выговорил я и начал выползать из угла. — Иди… иди сюда!

Несносная девчонка вошла. Ее темные глазки поблескивали неуемным озорством. Она зыркала ими туда и сюда, потом ловко стянула пряник и, сунув его в рот, уже с набитым ртом спросила:

— А у ваф фто? Вы играете, да?

— Кажется, уже доигрались, — ответил я, — М-ма-кар… и что?

Макар сам посерел и тряс щеками, словно его лицо обратилось в студень. Эти несколько секунд, прошедшие с момента первого звонка, показались нам едва ли не часом. К счастью, мне все же удалось взять себя в руки. Раскиснуть и разъехаться по швам у меня будут все шансы и в милом заведении, именующемся КПЗ, или камерой предварительного заключения. А сейчас, главное, не паниковать. Может, это вовсе и не ТЕ, о ком мы думаем? Мало ли кто может ко мне зайти?.. Ко мне часто кто заходит, особенно во второй половине дня. Я перешел из кухни в гостиную, как будто такой тактический маневр мог что-то изменить. Позвонили в третий раз. Макар и Нинка хвостом следовали за мной, не отлепляясь ни на шаг. Я открыл рот, желая высказать одну интересующую меня мысль, но тут же всякая необходимость в этом отпала. За дверью знакомый мерзкий голосок тети Глаши (я отчетливо расслышал каждое слово, вы же знаете, какая дурацкая акустика в наших домах!) проверещал:

— Да должен он быть дома, товарищ капитан! Тов… кап… да дома он, куда ему деться, у него и девчонка маленькая там, сущее веретено, за ней глаз да глаз! А на днях он меня… Сынок, а что он такого сделал? Украл, да? Спер, и деру? Я всегда подозревала, что он на руку нечист, даром что строит из себя этого… антиллигента!

Суровый мужской голос советовал тете Глаше до поры до времени помолчать. Ее время высказаться еще настанет. А сейчас тете Глаше лучше отойти от двери.

В сознании собственного величия тетя Глаша высморкалась в платок. Ее время еще настанет, сам товарищ капитан сказал.