Макс Фрай - Отдай мое сердце

• Название: Отдай мое сердце
• Автор: Макс Фрай
• Жанр: Городская фантастика

Когда тебя просят отдать чье-то сердце, предполагается, что ты его перед этим похитил. Похитить сердце – величайшее одолжение, которое может сделать один человек другому. Потому что любовь – источник самой сладкой разновидности силы, и одновременно – мост, соединяющий нас с жизнью, смертью, иными Мирами и временами, со всем свершившимся и несбывшимся. И, в конечном итоге, с самими собой.

В этой книге содержится инструкция, разъясняющая, что следует делать с сердцем – своим и чужими. Всеми, какие под руку подвернутся. А также подробное антропологическое исследование, целью которого было выяснить, чем отличается законченный псих от полного придурка. Выяснили. Мы – молодцы.

---

– Да, довольно нелепая выходит картина, – согласился Джуффин. – Ладно, посмотрим. Для начала надо арестовать этого шутника. Я допрошу его лично. Если хочешь, можешь присутствовать на допросе.

– Строго говоря, присутствовать при допросах моих подчиненных любыми следственными и судебными инстанциями я обязан согласно служебной инструкции, параграф четырнадцать, вторая часть, – заметил Камши. И, неожиданно улыбнувшись, добавил: – Но если бы не инструкция, пришлось бы признаваться, что очень хочу услышать, какие оправдания он сумеет придумать.

– Ну и отлично, тогда через час жду тебя в Доме у Моста, – Джуффин поднялся с кресла, сказал Нумминориху: – Пошли со мной. Если этого красавца нет дома, пригодишься, если он на месте, просто лишний раз позавтракаешь. А ты, сэр Макс, отправляйся в камеру.

Я довольно редко прихожу в ярость. Причиной тому не столько покладистый характер, сколько элементарная лень. Ярость – приятное состояние, но очень уж много доставляет хлопот: ее приходится сперва проявлять словами и активными действиями, потом приводить себя в чувство, а остальной Мир – в порядок после того, что я наворотил. Как вспомню, никакой ярости уже не хочется. Вот и сейчас в последний момент передумал. В камеру, так в камеру. В конце концов, уже утро. Можно лечь спать.

– У тебя же наверняка там остались какие-то вещи, – невинно добавил Джуффин. – Не следует их бросать.

В ответ я издал нечленораздельный рык, переходящий в утробный хохот, исполненный сатанинского торжества. Примерно так, по моим представлениям, и должно ликовать зло, досрочно, за хорошее поведение выпущенное в обреченный на него Мир.

– Сэр Шурф твердо пообещал, что в кратчайшие сроки научит тебя ставить защитный барьер от Безмолвной речи, – сказал шеф. – Не то чтобы я действительно верил в успех, но, по крайней мере, в отличие от нас с Кофой, он не боится, что ты начнешь кусаться уже после третьей неудачной попытки. Сэр Шурф исключительно мужественный человек.

– Ну так у него все домашние питомцы кусаются, – объяснил я, вспомнив старого лиса, однажды удачно меня цапнувшего и с тех пор норовящего повторить этот подвиг при всякой встрече. – Он привык.

* * *

– «Просто захотелось»?! Так и сказал? – изумленно переспросил я.

Арест и допрос шутника из Холоми я благополучно проспал, причем не дома, что было бы, по крайней мере, логично, а в тюремной камере, откуда мечтал поскорей сбежать. Упаковал вещи, прилег на минутку, чтобы собраться с силами после бессонной ночи и слишком плотного завтрака, и уснул без задних ног. Зато теперь могу хвастаться, что стал первым в истории Королевской тюрьмы узником, которого слезно умоляли покинуть место своего заточения, а он – то есть, я – прятался от освободителей под одеяло и бормотал: «Сейчас, сейчас, еще немножко, буквально пару минут».

В общем, допрос я профукал, сам виноват. Хотя в пересказе Джуффина тоже получилось неплохо. Шеф Тайного Сыска, как выяснилось, отлично умеет пучить глаза и деревянным голосом повторять: «Я не знаю, зачем это сделал. Просто мне так захотелось. Я думал, всем будет смешно». А больше ничего интересного Глукомари Чала, Старший Дежурный Надзиратель хозяйственных лестниц Королевской тюрьмы Холоми, великий любитель идиотских розыгрышей, на допросе не рассказал.

– И безумием совсем-совсем не пахнет? – спросил я.

Джуффин отрицательно помотал головой.

– Лучше бы пах, конечно. С безумцев никакого спроса. Даже наоборот, пожизненная Королевская пенсия и доброжелательное внимание лучших знахарей столицы. Жалко на самом деле беднягу. По уму, такая дурацкая выходка заслуживает – ну, максимум досрочной отставки. Хотя для него и отставка стала бы трагедией. А арест – и вовсе крушение жизни, полный и окончательный крах. Когда узнал, что ему светит, побелел, как небо, я уже думал, придется звать знахаря. Но ничего, крепкий мужик, устоял. Интересно, он что, с самого начала не понимал, чем дело кончится? Законов не знал?! Да быть того не может, их всех перед поступлением на службу так натаскивают, что некоторые старики, говорят, перед смертью в бреду бормочут тюремный устав.

– А он, случайно, не околдован? – спросил я. – Вдруг это часть какого-то хитрого заговора? Подчинить волю одного из стражей Холоми наверняка много желающих. И тогда получается, псих – не сам Глукомари Чала, а тот, кто наложил на него заклятие ради такой ерунды. Но это, как я понимаю, как раз вполне обычное дело для героев Смутных Времен.

– Это было первое, что пришло мне в голову, – кивнул Джуффин. – Но вроде бы нет. По крайней мере, никаких следов известных мне заклятий я не нашел.

– А не известных тебе не существует в природе, – подхватил я.

– Да почему же. Еще как существуют, – огорошил меня Джуффин. – Уверен, их полно. Я же все-таки самоучка, не забывай. Впрочем, начиная с определенного уровня погружения в магию, все мы в каком-то смысле самоучки, включая счастливчиков, с которыми столетиями возились великие учителя. Просто потому что не существует такой традиции, которая вмещала бы в себя всю магию целиком. До какого-то рубежа можно дойти, полагаясь на знания предшественников, а дальше – в одиночку через темный лес. Что найдешь, то твое, чего не заметишь – ну извини, сам дурак. А что касается заклинаний, в том числе подавляющих волю, самый простой и безотказный вариант их распознать – отвести человека на Темную Сторону и внимательно его осмотреть. Там любые следы магического воздействия как на ладони. Но Глукомари Чалу Темная Сторона не примет, никаких шансов. Поэтому мне пришлось целиком положиться на свой опыт и знания. А что их может оказаться недостаточно – ну, ничего не поделаешь. Такой риск всегда есть.

– Слушай, – сказал я, – а не может быть, что все это случилось из-за меня?

– То есть ты каким-то образом выбрался из камеры, встретил в коридоре первого попавшегося охранника, запугал его до полусмерти, заставил выйти во двор, метнул Смертный Шар и потребовал развлечений? – обрадовался шеф. – Отличная версия. Только я ее не приму. Просто потому, что довольно неплохо тебя знаю. Заполучив в лапы покорного твоей воле охранника, ты бы просто набил свою камеру гостями – когда еще представится возможность устроить вечеринку в Королевской тюрьме. А унылая имитация пробуждения Духа Холоми, увы, не твой стиль.

– «Каким-то образом выбраться из камеры» тоже не мой стиль, к сожалению, – вздохнул я. – В жанре «побег из тюрьмы» я, как выяснилось, бездарь. Поэтому в коридорах никто никого не ловил. Я сейчас не об этом. А о том, что мне стало скучно. И события сами собой начали складываться таким образом, чтобы меня развлечь. А бедняга просто подвернулся под руку реальности в тот момент, когда она панически металась по своей событийной кухне, прикидывая, что бы такое устроить, лишь бы я отстал.

– Мания величия у тебя в последнее время стремительно прогрессирует, – одобрительно сказал Джуффин. – Рад за тебя. Во-первых, с ней жить веселее, а во вторых, недооценивать себя в твоем положении настолько опасно, что лучше уж переоценить. И вот наконец-то переоценил, молодец, с почином! Впрочем, иногда действительно именно так и бывает: ты сразу получаешь то, чего захотел. А иногда – только дюжину лет спустя, и тогда внезапное исполнение давно забытого желания называется «неприятный сюрприз». Однако ответственности с других участников событий это, в любом случае, не снимает. Свободы воли их никто не лишал, как поступать, они выбирают сами – до тех пор, пока ты не наложишь на них соответствующее заклинание. Тогда конечно другой разговор. Но, как я понимаю, никаких заклинаний ты на этого шутника не накладывал. И вообще о его существовании не подозревал.

Я молча развел руками. Чего не было, того не было. Что тут возразишь.

– Но вообще мне нравится ход твоих мыслей, – заключил Джуффин. – Прекрасный способ избавлять преступников от тюрьмы, гораздо лучше Королевского помилования, с ним очень уж много бюрократической возни. А так: «Преступление было совершено, чтобы развеселить заскучавшего сэра Макса», – и служащие Канцелярии Скорой Расправы, горестно вздыхая, ставят на судебном протоколе печать «Невиновен». Буду иметь в виду, когда у нас закончатся места в тюрьмах и казенные средства на выдворение изгнанников за пределы Угуланда. Судя по последним отчетам Городской полиции и астрономическому числу жалоб на нерасторопность столичного Управления Полного Порядка, которыми негодующие граждане уже по самую макушку завалили Королевскую Канцелярию по надзору за работой государственных служащих, к тому идет. Хорошая в этом году выдалась осень. Веселая. Даже чересчур.

– Ну точно! – воскликнул я с неуместным в сложившихся обстоятельствах ликованием. – Вот же на что это похоже!

– Что на что похоже? – насторожился Джуффин. – Ты о чем?

– Аргументация, – объяснил я. – Все они примерно то же самое говорили.