Владимир Хандорин - Национальная идея и адмирал Колчак

• Название: Национальная идея и адмирал Колчак
• Автор: Владимир Хандорин
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-91244-202-5

Книга доктора исторических наук В. Г. Хандорина посвящена идеологии Белого движения в ее различных аспектах (национальном, политическом, экономическом, социальном) и ее практическому осуществлению на примере правительства адмирала А. В. Колчака. Большое внимание уделено кадетской партии как основной политической опоре Белого движения, после революции за краткий отрезок времени проделавшей путь от флагмана либеральной демократии до идеолога военной диктатуры. На основе широкого круга архивных и опубликованных документов, периодической печати того времени в книге прослеживаются причины и направления этой эволюции (которой посвящена первая часть монографии), связанные с усилением национально-консервативных тенденций в идеологии и одновременно либерализма в экономических вопросах. Раскрываются особенности идеологии и политики «белых» в Сибири по сравнению с другими регионами России, предпринимается попытка по-новому осмыслить причины и уроки исторического поражения Белого движения.

Для специалистов по истории революции и Гражданской войны в России и Сибири, а также для широкого круга читателей.

---

Вызывает дебаты и вопрос о причинах поражения Белого движения и кадетов в революции и Гражданской войне. В. В. Шелохаев (работы которого, впрочем, не посвящены специально этому периоду) и В. А. Кожевников отмечают среди важнейших из них слабость в России «среднего класса».[67] А. В. Шевцов считал идеи и тактику кадетов безнадежно отстававшими от событий. Об этом же писала в одной из своих поздних статей Н. Г. Думова.[68] Г. А. Трукан и Ю. И. Игрицкий сетовали на стереотипы имперского мышления у белогвардейцев и кадетов (последний даже склонялся к мысли о вероятности «правого» тоталитаризма в случае их победы), поддержку народными массами большевистского передела собственности и наличие у большевиков (в противоположность белым) единой идеологии и единого руководства. В. И. Шишкин и В. А. Кожевников считают решающей причиной неудачи позицию «непредрешения» политического будущего, мешавшую выработке внятной для масс программы.[69] Напротив, В. П. Слободин, рассматривая Белое движение как средоточие духовных и нравственных ценностей, видит истоки победы большевизма в незрелости национальной идеи, считая, что оно опередило свое время и не проявило прагматизма, с учетом реалий той эпохи.[70] В. В. Московкин отметил, что к моменту чехословацкого восстания, как внешнего фактора, ускорившего падение советской власти в Сибири, ее население не успело в полной мере испытать тяжесть большевистского режима, что послужило причиной его относительной пассивности.[71] Схожие попытки переосмысления значения белогвардейско-кадетской идеологии содержались и в статьях других авторов.[72]

Для исследования непосредственно сибирского либерализма отправной точкой могут служить работы О. А. Харусь.[73] В них наиболее полно описана история этого направления в предреволюционный период, на основе архивных материалов изучены региональные особенности кадетского и октябристского направлений в философском, политическом, социальном, организационном и тактическом аспектах. Харусь развивает положение В. В. Леонтовича об октябризме как классическом либерализме и о кадетизме как о «неолиберализме», заимствовавшем отдельные положения социалистических теорий. Опыты обобщающего исследования по истории и историографии «непролетарских» (в т. ч. либеральных) партий в Сибири до революции предприняли А. П. Толочко, Ю. Ю. Патылицына.[74]

В 1990-х гг. появились первые специальные исследования либерального движения в Сибири в 1917 г. Л. М. Коломыцева подняла ряд новых источников по деятельности кадетских организаций Сибири, их представителей в органах местного самоуправления, уточнила партийную принадлежность ряда сибирских газет. Недостатком ее работы являются идеологические штампы советской эпохи.[75] Позднее отдельные сюжеты истории кадетских организаций Сибири нашли отражение в работах других историков.[76]

В. А. Кожевников рассмотрел деятельность колчаковской подготовительной комиссии по выборам в Учредительное собрание. Н. И. Наумова отметила панславистские тенденции в национальной идеологии колчаковского правительства (к сожалению, ее работы, богатые фактическим материалом, страдают догматизмом в подходе и оценках, частично унаследованных от советской эпохи). Национальной политике белогвардейских правительств посвящены также работы О. А. Сотовой.[77]

Вопрос об отношении российской и сибирской буржуазии к либерализму в эпоху Гражданской войны наиболее полно и взвешенно осветил М. К. Шацилло. Специфику взглядов буржуазии в то время он определяет как тяготение к кадетам в вопросах экономического либерализма и поддержки военной диктатуры, с одной стороны, и равнодушие к политическим теориям, классовый эгоизм – с другой стороны.[78]

Большую работу по изучению общественно-политических движений в Сибири в рассматриваемую эпоху проделали новосибирский историк М. В. Шиловский и томич Э. И. Черняк (в частности, последний систематизировал материалы их форумов в период с Февраля 1917 г. до колчаковского переворота).[79] А. А. Штырбул попытался проследить эволюцию партий в Сибири с начала ХХ в. до Гражданской войны и первых лет советской власти[80] (хотя с отдельными его выводами трудно согласиться – например, о том, что до революции А. В. Колчак неформально входил в сибирскую парламентскую группу).

По отдельным сюжетам тема затрагивалась и в других работах, посвященных историографии либерального движения в Сибири и России начала ХХ в.,[81] историографии и источниковедению революции и Белого движения в Сибири и России,[82] идеологии Белого движения и кадетской партии,[83] государственности «белой» России и Сибири,[84] экономической политике белых правительств,[85] их аграрной политике,[86] национальной политике колчаковского правительства,[87] внешней политике Колчака и кадетской партии,[88] земско-городским организациям Сибири периода Гражданской войны,[89] антибольшевистской прессе, агитационно-пропагандистской деятельности белых правительств и кадетов,[90] ликвидации сибирской демократии и колчаковскому перевороту,[91] Учредительному собранию,[92] антисоветскому подполью в 1918 г.,[93] сибирской профессуре начала ХХ в.,[94] борьбе партий в разных регионах Сибири накануне и в начале революции,[95] по той же тематике применительно к Гражданской войне,[96] об отдельных политиках колчаковского режима и близких к нему.[97] Биографические очерки видных политиков Сибири эпохи Гражданской войны систематизированы в сборниках и энциклопедиях.[98]

Среди перечисленных хочется выделить монографию Е. В. Лукова и Д. Н. Шевелева – наиболее основательное на сегодня исследование агитационно-пропагандистской системы белой Сибири, раскрывающее, помимо недостатков, и ее достоинства, в частности, профессиональную методику формирования газетных номеров. К сожалению, авторы практически не уделили внимания роли кадетских идеологов в организации пропаганды при Колчаке, а местами допустили неточности.[99]

В целом для 1990-х гг. были характерны накопление фактического материала на основе рассекреченных архивных документов и сокращение числа исследований по социально-политическим сюжетам Гражданской войны и Белого движения за счет увлечения военной тематикой. 2000-е гг. стали временем более углубленной разработки новых концепций на основе накопленного материала. В основном она велась в русле теории модернизации и культурно-цивилизационного подхода, во многом – с учетом философского наследия русской эмиграции (П. Б. Струве, И. А. Ильин, Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, идеологи «евразийства»), пытавшейся осмыслить причины и уроки революции.

Материалы исследований по истории революции и Гражданской войны, в той или иной степени касающихся рассматриваемой темы, излагались и обсуждались на научных конференциях и в сборниках.[100] Итоги этой работы, новые концепции и подходы нашли отражение в справочных изданиях.[101]

Из зарубежных исследований выделяется добросовестная капитальная монография американского историка У. Розенберга о кадетской партии в 1917–1921 гг., достоинства которой отчасти признавались даже в СССР. В отличие от большинства зарубежных работ по истории России, она основана на привлечении ряда новых источников. С позиций сочувствующего кадетам западного либерала Розенберг не считал их политический поворот вправо логически обоснованным, а воспринимал как жест отчаяния, имевший роковые последствия, «не созвучный целям их партии».[102] Как и большинству западных либералов, ему свойственна некритическая идеализация демократической модели в любых исторических коллизиях.

В отличие от него, современный канадский историк Н. Перейра в своей монографии о белой Сибири[103] считает отказ кадетов от демократической модели закономерным и вытекавшим из обстановки. Главную причину краха демократических правительств он усматривает в ментальной неготовности народа к восприятию демократии. Относительно специфики кадетского либерализма Перейра (в работе которого, впрочем, присутствуют отдельные неточности) справедливо отметил, что, «по их понятиям, либерализм всегда был менее важен, чем российская государственность».[104]

Интересные наблюдения можно найти в монографиях американских историков Р. Пайпса и М. Бернштама,[105] хотя они посвящены более широкой проблематике и не содержат открытий по нашей теме. Большинство иностранных историков затрагивают ее в самом общем и поверхностном виде.[106]

Рассматриваемые сюжеты изучались на Западе в основном представителями англоязычной историографии (американской, британской и канадской). В целом для них типичны симпатии к белым и кадетам, подчеркивание надклассового характера их идеологии и деятельности. Вместе с тем, некоторые из них – представители т. н. «ревизионистского» направления (У. Розенберг, Ш. Фитцпатрик и др.), распространившегося в 1960-е гг. в противовес классической для западных историков тенденции (заложенной У. Чемберлином), полагают, что большевизм не имел в России реальной альтернативы.