Юрий Лифшиц - Аз, Буки, Веди. Избранные стихи и поэмы

• Название: Аз, Буки, Веди. Избранные стихи и поэмы
• Автор: Юрий Лифшиц
• Жанр: Поэзия

У поэта Ю. Лифшица немного стихов. Свою творческую энергию он в основном направил в сторону художественного перевода. Но невозможно переводить стихи, не будучи поэтом. В своей второй книге стихов (первая – «Тетрадь и Слово о полку», 2001 г.) Ю. Лифшиц предстает как тонкий и серьезный лирик, которому есть что сказать вдумчивому читателю – на каждую из первых пяти первых букв древнерусского алфавита.

В оформлении обложки использована картина французского художника Жоржа Сёра (1859 – 1891).

---

Звезды и счастье

Кто рожден под счастливой звездой,
на земле прозябает уныло,
потому что все счастье с собой
забирает астральная сила.

Если ты не знавал никогда,
ни любви, ни хотя бы участья,
значит, в небе смеялась звезда,
задыхаясь от млечного счастья.

Если ж люди счастливы окрест
от рождения и до погоста,
значит, свой поднебесный насест
покидают несчастные звезды.

Умирают они по ночам,
искрой перечеркнув мирозданье.
С неживыми не стоило б нам
согласовывать наши желанья.

А всего несчастливей звезда,
отлетевшая днем или утром,
незаметно горя от стыда
незаметным своим перламутром.

Потому-то нам счастья и нет
в этой жизни, воистину тленной,
ибо счастья всеобщего свет
перегасит все звезды Вселенной.

Но такого не будет вовек:
мироздание к нам равнодушно,
и когда несчастлив человек,
значит, это кому-нибудь нужно.

Ну, а если счастлив невзначай,
не гордись воплощенной мечтою,
ибо твой ослепительный рай
несчастливой оплачен звездою.

2 октября 2015

Те же бесы

Истомилась мостовая,
оступаясь по холмам,
потому что вьюга злая,
заблажила сквозь туман.

Сыплет стылые кошмары
с перестуженных полей
в перетруженные фары
перепуганных зверей.

Оснежённая рулетка,
тоже русская поди:
ни разметки, ни разведки,
на запретки впереди.

И, бросаясь под колеса,
полоса за полосой,
бесы россыпью белесой
сеют смерть на мостовой.

7—14 февраля 2015

Дворовая

В этот дом со знакомыми окнами
шел не улицей я, а проулочком
и всегда замечал под балконами
одиноко стоящую дурочку.

И дымила она папироскою,
и носила нелепые платьица,
и ругалась она с недоростками,
и могла ненароком расплакаться.

Дремлют пятиэтажные тополи
в беспокойном дворе моей памяти.
Сколько троп мы под ними протопали
до того как подернулись патиной.

Нет уж ни тополей, ни родителей
в стариковских пальтишках заношенных,
нет на лавочках бабушек бдительных
и стучащих с утра доминошников.

Погрустнели пенаты облезлые,
став хрущобами и перестарками,
и захлопнулись двери железные,
и дворы обросли иномарками.

Сломан корт, где мы шайбу футболили,
и в асфальт, не расчерченный в «классики»,
смотрят только коты сердобольные
через окна из модного пластика.

Сколько нынче детей в целом городе,
столько было тогда в нашем дворике.
Не расслышать в теперешнем грохоте —
прятки, салочки, крестики-нолики.

А зимой вместо чистописания
ребятишки на улице носятся,
где красивая девочка самая
мне попала снежком в переносицу.

А когда я вернулся из армии,
целовались мы так с этой девочкой,
что порой улыбалось парадное,
грея нас радиаторной печкою.

Мы лет сорок все так же целуемся,
как когда-то юнцами зелеными,
но не бродим до света по улицам,
ведь подъезды теперь с домофонами.

В этот дом с незнакомыми окнами
я иду, как обычно, проулочком
и встречаю опять под балконами
одинокую прежнюю дурочку.

Покурить бы сейчас с ней на лавочке,
обсудить, что творится по «ящику»,
но боюсь, что старушка расплачется,
и на кой мне курить, некурящему?..

21—25 октября 2016

Город Мастеров

Баллада

Среди лесов, полей и рек,
степей и грозных скал
веселый Город Мастеров
когда-то процветал.

Далеко ото всех столиц
и крупных городов
собою горд и духом тверд
был Город Мастеров.

Трудились там и стар, и млад
совсем не задарма,
но возводили там для всех
бесплатные дома.

Аллеи, парки и сады
росли как на дрожжах,
и славный Город утопал
в деревьях и цветах.

Одежду шили Мастера,
тачали сапоги,
варили пиво и пекли
блины и пироги.

Растили хлеб, держали пчел
и ткали полотно,
ловили рыбу, скот пасли
и делали вино.

Стихи писали Мастера
и музыку к стихам,
и вечно был набит битком
театр по вечерам.

Играли свадьбы что ни день,
суля влюбленным рай.
А сколько было там детей —
поди их сосчитай.

Детей учили Мастера
лечили стариков…
Но вдруг напали Дураки
на Город Мастеров.

Им говорили Дураки:
живете вы не так,
но вас мы можем научить:
мы знаем, что и как.

Никто не ведал, не гадал
об этих Дураках,
но показалось всем тогда,
что правда в их словах.

Хоть было от таких речей
обидно Мастерам,
решили все-таки они
поверить Дуракам.

И те тотчас же принялись
рубить, крушить, ломать,
и, разом все переломав,
сломали все опять.

Лишили начисто всего
наивных Мастеров:
земля, вода и даже свет
в руках у Дураков.

Все развалили, все смели
до крошки, до глотка,
отныне в Город даже хлеб
везут издалека.

Законы пишут Дураки
вершат неправый суд,
а скажешь слово поперек —
в два счета рот заткнут.

Разбогатели Дураки
и в сладком забытьи
на ветер сыплют барыши
чужие, как свои.

А если спросишь про доход —
грозят перстом руки:
нельзя заглядывать, друзья,
в чужие кошельки.

Аллеи, парки и сады
пустили на дрова,
чтоб магазинам застить свет
не смели дерева.

Все исковеркали вконец,
одну имея цель,
чтоб все на свете превратить
в кабак или в бордель.

Теперь не ценится совсем
простой и честный труд,
и если не воруешь ты,
тебя же осмеют.

Не учат ничему детей,
не лечат стариков.
Велели всем за все платить:
не можешь – будь здоров!

Ссужают деньги Дураки
с немалою лихвой,
но если в срок не возвратишь —
ответишь головой.

И Мастерам пришлось тогда
покинуть отчий край,
а сколько с места их снялось —
поди-ка сосчитай.

И разъезжаются они
искать Фортуну там,
где жизнь испортить Дураки
не могут Мастерам.

И все, кто голову еще
имеют на плечах,
бросают дом, чтоб Дураков
оставить в дураках.

Но им на это наплевать,
известно им давно,
что все оставить край родной
не смогут все равно.

Немного в Городе детей,
но много стариков,
и остаются все они
в руках у Дураков.

Не ведает никто из них,
что впереди беда,
и скоро Город Мастеров
исчезнет навсегда.

И не оставить Дуракам
опустошенных мест,
ведь перессорились они
с Придурками окрест.

…Среди лесов, полей и рек,
степей и грозных скал
веселый Город Мастеров
когда-то процветал.

Далеко ото всех столиц
и крупных городов
собою горд и духом тверд
был Город Мастеров…

11 ноября – 1 декабря 2016

Русские руины

Орску посвящается

Рассеется, как пыль из-под колес,
непостоянной жизни постоянство,
и небо включит радужный насос,
выкачивая время из пространства.

И нолики пойдут, держа в горсти
краюшки неприкаянного края,
чтобы себе на крестик наскрести
в окрестностях расхристанного рая.

Как ростовщик, закрывший уши ватой,
чтобы вкусить оплаченный покой,
здесь повернулись небеса спиной
к земле, пред ними вечно виноватой…

Август 2005 – 9 декабря 2011

Моя книга

В пятьдесят седьмом я вышел в свет
тиражом в один экземпляр.
И хотя моей книге немало лет,
для себя я не так уж стар.

И не молод, чтоб не смежать ресниц,
понимая, что томик мой,
сам собой дойдя до последних страниц,
захлопнется сам собой.

Я был начат в лучшие времена
и рассчитан не для продаж.
Знает только Бог, какова цена
книге той, что выходит в тираж…

27 февраля 2017

«Я все оставлю вам, когда уйду…»

Я весь этот мир забираю с собой

Живите без света – и плачьте!

Г. Григорьев. Завещание

Я все оставлю вам, когда уйду.
Нет-нет, благодарить меня не надо:
я все-таки возьму одну звезду,
когда уйду тропою листопада.

Да что звезда – всего лишь уголек,
неяркий проблеск на небесной глади,
прозрачной точки призрачный кружок
в какой-нибудь заоблачной тетради.

А кто ее оставил на потом,
наверно, думал: может пригодится,
а век спустя, листая скучный том,
перечеркнет ненужную страницу.

Какая грусть! Какой счастливый час!
Какие несравненные ступени!
Какое незаметное для глаз
мгновенье безответного успенья!

И ничего. И все. И благодать.
И солнце неприступное в зените.
Мне жалко вас без солнца оставлять.
Меня вы только не благодарите.

27 сентября 2012 – 20 ноября 2016

Имя