Василий Львович Попов - Из животворящей капли крови

• Название: Из животворящей капли крови
• Автор: Василий Львович Попов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-9-9498185-6-3

«Пьеса», открывшаяся перед глазами Владимира, была знакома ему. Он знал ее сюжет, смысл и неминуемый финал. Он сам однажды был участником подобной постановки.

Все играющие знали свои роли и знали то, что означает финальная сцена для одного из героев. Кроме последнего – он играл вслепую. Он просто играл свою жизнь, точнее, жил ее, не подозревая, что все остальные играют на нее – на его жизнь. Точнее, на то, что связано с ней. Сама жизнь обесценивалась по мере приближения к финалу. Владимиру повезло: после подобных обесцениваний и обезличиваний ему сохранили жизнь. Жизнь запредельно долгую…

---

– Да, мамочка, ты большой молодец! – Надя поцеловала мать в щеку.

– Это только начало… – Вера попросила добавки супа. – Неизвестно, как себя почувствует Павел в мастерской, может, придется продолжить терапию.

Павел, пристально глядя на нее, отодвинул от себя блюдо с куском красной рыбы. Поднялся и, ничего не говоря, пошел к лестнице, ведущей в мастерскую.

– Милый…

– Оставь его… – Ладонь Веры легла поверх кисти руки дочери.

Все, включая Владимира, переглянулись, когда через четверть часа раздался дикий вопль. Девушки бросились наверх. Вальяжно шагал по ступеням Георгий. Владимир замыкал шествие.

Павел сидел напротив мольберта. Огромное красное яблоко красовалось на холсте. Рама с точно таким же плодом валялась в стороне.

– Они идентичны… – Вера покачала головой.

– Неплохая копия. – Георгий поддержал пошатнувшуюся Надю.

– Это ты… – Павел с ненавистью посмотрел на Веру. – Это же все ты!

Георгий встал между ними.

– Обвинения должны быть обоснованы, мой друг, – Георгий серой сталью своих глаз смотрел сквозь Павла, – никак не меньше…

– Это же ты, Вера, навязывая мне свой трактат о крови, упоминала яблоко, – Павел морщил лоб, словно вспоминал события десятилетней давности. – Все как в тумане, но я помню это…

Надя схватила Павла за руку. Вера покачала головой.

– Только терапия, только… Владимир, готовь его!

Сквозь бледность лица Павла можно было видеть болезненно выделяющиеся капилляры. Павел находился в бессознательном состоянии. Они слили с него немного – десертная порция для них и способность к существованию для Павла.

Владимир ощущал прилив бодрости, смешанный с незнакомым ему чувством. Он еще не распознал его, но понимал – этому он обязан Павлу. Вдыхая аромат ириса, доносящегося с улицы, он думал, как ни странно, о будущем. Мысли о прошлом утомили в процессе долгой жизни.

Георгий примкнул к ним на четверть века позже Владимира. Он заматерел, отлично играл необходимые роли и стал неплохим юристом, что было очень важно в их связке. Владимир из боевого офицера превратился в слугу. Но неплохо готовил из крови составляющую «знания», что было немаловажно. Но с каждой разыгрываемой партией его шансы уменьшались – попадались люди грамотные и разбирающиеся во многих жизненных сферах. Ему приходилось много изучать.

«Век живи и век учись…»

Следующий полдень принес бурю эмоций. Болезненного вида Павел написал остров в океане. Шторм поглотил участок суши. Буря эмоций, что бушевала в художнике, отразилась на холсте.

– Прогресс, сумасшедший прогресс… – Вера стояла в мастерской, завороженная произведением – Еще пару сеансов, и вы вернете себе прежние гениальные способности.

Даже Павел поверил сказанному. Но возвращению гения предстоял краткий разговор, который потряс художника.

– Нет, вы действительно сошли с ума! – смех Павла был похож на хохот невменяемого человека. – Переписать на Надю поместье и даровать ей свои лучшие картины!?

Несостоявшаяся невеста закусила нижнюю губу. В глазах – непричастность ко всему происходящему.

Павел стоял на газоне летней лужайки поместья, на которой обычно проходили открытые обеды. Аромат соцветий карликовой вишни кружил голову девушкам. Голова Павла кружилась от услышанного. Георгий наслаждался красным продуктом испанских виноделов. Павел с ненавистью смотрел на это.

– А почему не всю свою жизнь? – услышав молчание в ответ на вопрос, продолжил маринист.

– Это было бы интересно, – Вера покачала головой, – но она стоит гроши сегодня… А завтра вы уже сами будете платить, чтобы хотя бы банально существовать.

– В конце концов, Павел, кто вы без умения творить? – Георгий постучал пальцами по бокалу, подавая сигнал Владимиру. – Или что?

Павел, осмотрев всех присутствующих, сорвался и побежал в дом. Через пять минут оттуда донесся крик отчаяния. Эхо этого звука согнало птиц с вишневых деревьев.

– Мне не нравятся его настроения… – Надя кормила мопса остатками полдника.

– Главное, чтобы выдержал его организм. – Вера взглянула на приближающуюся линию туч в небе. – Как было неоднократно: потрясения избалованных жизнью натур не оставляют им шансов, как, впрочем, и нам…

– Или склонность к суициду… – Георгий взглянул на часть светила, окруженного тучами, сквозь призму винного бокала. – Помните тот случай в Новом Орлеане?

– Владимир!?

– Да, госпожа…

Павел находился в мастерской. Верх отчаяния. Ужас в бегающих глазах. Гримаса мима, демона на лице. Разбросанные кисти, краски, поломанные рамы. Поднимающийся ветер треплет легкую занавеску и всклоченные волосы хозяина дома.

– Я не знаю, что с этим всем делать! – Художник поднял глаза на Владимира, одновременно указывая рукой на хаос в мастерской.

Владимир поднял один их холстов, сохранившийся на деревянном каркасе, на нем хаотичные линии. Лицо Павла было бледным с оттенком зеленого.

– Что-то посоветуешь? – взгляд расширенных глаз изучал Владимира.

– Рекомендую принять их условия, – Владимир убеждал своим спокойствием и тихим голосом, – и они оставят вам жизнь. – Он протянул холст с мазней Павлу. – Что ваши картины, поместье, финансы, когда вы будете лежать под толстым слоем земли и газона. Признание? Хм-м…

– Не лишено логики, – Павел отбросил в сторону холст. – Продолжайте!

– Оставленное ими вам мастерство и пережитые здесь эмоции подарят миру новые гениальные творения, – Владимир пожал плечами. – Ну и опять же – жизнь…

Он оставил его – полуживого, полугениального – в хаосе своей мастерской.

Поместье заволокли тучи. Стучал в окна набирающий силу дождь. Возле камина кутались демоны с человеческими лицами. Они планировали свой следующий шаг. Обсуждали будущую жертву. Его недвижимость. Ликвид.

– Владимир?

– Да, госпожа, – он склонил голову, войдя.

– Как он? – Надя, ежась от холода, смотрела на языки пламени.

– Завтра. – Владимир потер дрожащие руки. – Я думаю, это произойдет завтра…

– Ты уверен? – Девичье лицо Веры с трудом сочеталось с мудростью ее глаз.

– Мой опыт говорит, – Владимир кашлянул в кулак, – что Георгию пора готовить бумаги…

– Ну и отлично! – Георгий вскочил, глядя через окно на непогоду. – Давайте раскурим кальян, я устал от этой плаксивой серости!

– Не стоит, моя девочка… – Вера обняла вздыхающую Надю, целуя ее в голову. – Каждый раз ты оставляешь частицу себя с ними. Мне больно смотреть на это…

– Может быть, это милосердие?

В ответ раздался противный смех Георгия, заглушающий дождь. Владимир до хруста стиснул зубы.

На холсте свежел красками пейзаж. Впервые не морской. Хотя, может, частично – в видении творца… Из-под кисти Павла «вырвался» вид из окна, которое не выходило на море.

Павел видел, как демоны покидали уже чужое для него поместье. Две черные машины разрезали пространство цветущей зелени. В небе светило, вращая лучами, тонуло в тучах. Художник поменял местами землю с небом – в черном море утопало кровавое солнце, в грязно-зеленом небе парили демоны. Впервые Павел ассоциировал себя с кровавым светилом.

Это было последнее его полотно. Произведение уйдет с молотка аукциона Sotheby’s за рекордную сумму как картина неизвестного художника.

За последние два века высший свет планеты столкнулся с чередой странных убийств и исчезновений членов элитарной прослойки общества. В большинстве случаев трагедии сопровождались отчуждением частной собственности, следы последующих владельцев которой терялись в цепочке перепродаж недвижимости, оставляя лишь кровавые отпечатки убийств. Жертвы – подставные лица.

Паника, проникшая в ряды богатых слоев и сословий, привела к созданию ячейки общества, которая предложила формирование и финансирование группы лиц, занимающихся расследованием этих резонансных дел. Это было полвека с лишним назад.

Результат в проведенной работе фактически отсутствовал. Отдел периодически закрывался из-за своей нецелесообразности. Спустя время открывался вновь ввиду прогрессии преступлений и следующей за ними новой волны паники.

Обновляемый состав группы начинал расследование с рутинной работы – изучения материалов убийств вплоть до вековой давности. Компьютеризация и общая база данных облегчила работу. Но образование оффшорных зон усложнило поиск и работу в целом. Но высшая каста, в чьих жилах текла «голубая кровь», буквально требовала остановки кровопролития. Фактически не осталось богатых семей, кого не тронула хотя бы косвенно эта кровавая «чума» за несколько столетий.

Александр – следователь в третьем поколении. Как преданный сын своих предков и их желаний отучился и стал лучшим в оперативно-разыскной работе. Но его потенциал развалился после нескольких скандалов, связанных с расследованием коррупции среди высших чинов власти.