Эмили Бронте - Грозовой перевал. Иллюстрированное издание

• Название: Грозовой перевал. Иллюстрированное издание
• Автор: Эмили Бронте
• Жанр: Зарубежные любовные романы
• Год: 2017

«Грозовой перевал» Эмили Бронте – главная романтическая книга всех времен.

Действие романа происходит на вересковых пустошах Йоркшира, которые благодаря этому роману стали популярным местом в Англии среди туристов.

История роковой любви Хитклифа, приемного сына владельца поместья «Грозовой Перевал», к дочери хозяина Кэтрин вот уже второе столетие подряд волнует миллионы читательниц по всему миру.

Эмили Бронте – английская поэтесса и писательница, из под пера которой вышел всего один роман – «Грозовой перевал», который и принес ей мировую славу.

---

– Странный выбор для любимцев, – сказала она, смерив меня презрительным взглядом.

К моему ужасу, это была целая груда мертвых кроликов. У меня опять подкосились ноги, и я подвинулся к камину, повторяя свое замечание по поводу неудачного вечера.

– Вы не должны были приходить, – сказала она, поднимаясь и пытаясь дотянуться до пары расписных коробов, стоящих над камином.

До этого она сидела в плохо освещенном месте, теперь же я отчетливо мог разглядеть и ее фигуру целиком, и выражение ее лица. Она была очень стройной, по-видимому, она только недавно вышла из своего подросткового возраста. Никогда ранее я не имел удовольствия созерцать столь превосходные формы и столь милое небольшое личико с утонченными чертами лица. Ее чрезвычайно светлые, белокурые локоны, вернее сказать, золотистые, свободно ниспадали вокруг ее шеи, а глаза, если бы они имели приятное выражение, были бы просто неотразимы. К счастью для моего впечатлительного сердца, единственное чувство, которое они выражали, располагалось где-то между пренебрежением и отчаянием, встретить которые здесь было странно. Коробы располагались достаточно высоко, и она не могла до них дотянуться, но когда я подался, чтобы помочь ей, она повернулась ко мне с таким выражением лица, с каким повернулся бы скряга, если бы кто-нибудь попытался помочь ему пересчитать его золото.

– Я не нуждаюсь в Вашей помощи! – огрызнулась она. – Я могу достать их и сама.

– Прошу простить меня, – поспешил ответить я.

– Вас приглашали на чай? – строго спросила она, повязывая передник поверх своего изящного черного платья. Она набрала в ложку заварку и поднесла ее к кружке.

– Я бы с удовольствием выпил чашку чая, – ответил я.

– Вас приглашали? – повторила она вопрос.

– Нет, – сказал я с полуулыбкой. – Но Вы, как радушная хозяйка, можете это сделать.

Она высыпала заварку обратно в короб, положила ложку на место, и вернулась в свое кресло в скверном расположении духа. Ее лоб нахмурился, а алая нижняя губа выдвинулась вперед, как у ребенка, готового расплакаться.

Тем временем молодой человек, скинув чрезвычайно обтрепанную верхнюю одежду, подошел к огню и презрительно посмотрел на меня краем глаза так, как если бы между нами пролегла смертельная вражда размером с целый мир. Я начал сомневаться, был он слугой или нет. Его одежда и речь были одинаково грубы и полностью лишены благородства, присущего мистеру Хитклифу и миссис Хитклиф. Его густые каштановые локоны были растрепаны, бакенбарды бесформенно разрослись по щекам, а кожа на руках имела коричневатый оттенок, как это обычно бывает у чернорабочих. Тем не менее, он держался свободно, чуть ли не высокомерно, и в его поведении не было даже намека на услужливое усердие по отношению к хозяйке дома. За неимением более полных доказательств его положения, я посчитал за лучшее воздержаться от замечаний по поводу его странного поведения. Пятью минутами позже появился мистер Хитклиф и облегчил мое, в некотором роде, неловкое положение.

– Как видите, сер, я пришел, а следовательно, сдержал свое обещание, – воскликнул я с напускной веселостью. – Я уже стал опасаться, что погода во второй половине дня сильно переменится, и мне придется просить Вас приютить меня у себя на некоторое время.

– На некоторое время? – сказал он, отряхивая белые хлопья со своей одежды. – Я удивлен, что Вы решились поехать ко мне в самый разгар снежной бури. А Вы знаете, что избежали риска погибнуть на болотах? Даже люди, хорошо знающие эти места, часто сбивались с пути при таких обстоятельствах. Могу Вам сообщить, что Вы можете даже не рассчитывать на то, что погода переменится в ближайшее время.

– Пожалуй, я мог бы добраться до своего дома под руководством кого-то из Ваших провожатых, а он мог бы потом остаться в Трашкросс Грендже. Может, Вы бы могли мне дать кого-то из Ваших слуг, кто не очень занят?

– Нет, не мог бы.

– Нет, правда? Ну, раз так, то я просто вынужден полагаться на собственную прозорливость.

– Ну-ну!

– Ты собираешься готовить чай? – повелительно спросил Хитклиф у хозяина потрепанного кафтана, который попеременно бросал свой жуткий взгляд то на меня, то на молодую госпожу.

– Он тоже сядет с нами? – спросила она просительно у Хитклифа.

– В конце концов, подавайте же чай! – прозвучало в ответ, да так гневно, что я вздрогнул. В тоне, которым были произнесены эти слова, звучала нескрываемая злоба. Я уже не был уверен в том, что мог бы и в дальнейшем называть Хитклифа замечательным человеком. Когда все приготовления были завершены, он пригласил меня:

– А сейчас, сер, подвигайте поближе свое кресло, – и все мы, включая странного молодого человека, расселись вокруг стола. Абсолютное молчание сопровождало нашу трапезу на всем ее протяжении.

Я полагал, что если уж это я вызвал такое мрачное настроение, то моим долгом было развеять его, и таким образом исправить свою ошибку. Ведь не могли же они, в самом деле, каждый день вот так угрюмо молча сидеть за столом. Представить, что они постоянно пребывали в мрачном расположении духа и ходили с угрюмыми лицами, было решительно невозможно.

– Это просто удивительно, – начал я, выпив одну чашку чая и ожидая вторую, – просто удивительно, как так случилось, что Ваш образ жизни стал именно таким, каким он есть сейчас. Ведь много кто даже представить себе не может, что возможно счастливо жить в таком абсолютном уединении и отдалении от мира, в котором живете Вы, мистер Хитклиф. Более того, осмелюсь утверждать, что в окружении Вашей семьи, в присутствии Вашей любезной хозяйки дома, которая гениально хозяйничает и в Вашем доме, и в Вашем сердце…

– Моей любезной хозяйки дома… – прервал он меня с почти что дьявольской ухмылкой на лице. – Где она, моя любезная хозяйка дома?

– Я имел в виду Вашу жену, мистер Хитклиф.

– Ну да, Вы наверное хотели сказать, что ее душа помогает ангелам заботиться о Грозовом Перевале ровно с того момента, как душа покинула ее тело, и она умерла? Вы это хотели сказать?

Осознав, что допустил непростительную оплошность, я попытался ее исправить. Действительно, большая разница в возрасте не позволяла предположить, что они могут быть мужем и женой. Ему было около сорока – период расцвета умственных возможностей. В этом возрасте мужчина редко обманывает себя надеждами на то, что молодая девушка может выйти за него замуж по любви. Эти мечты он оставляет себе для преклонного возраста. Ей же на вид не было и семнадцати.

В тот момент меня осенило: неотесанный парень подле моего локтя, который хлебал свой чай словно из таза и ел хлеб немытыми руками, может быть ее мужем! Хитклиф-младший, ну конечно! Она живет так, словно похоронила себя заживо. Она полностью отреклась от себя, выйдя замуж за такого неотесанного мужлана, даже не представляя, что на свете существуют другие мужчины, более достойные ее! Печальная история! Я должен быть внимательным, чтобы ненароком не причинить ей боль от раскаяния в своем выборе. Это последнее умозаключение может показаться чересчур самоуверенным, но это не так. Мой сосед поразил меня как человек в высшей мере омерзительный; в то же время, благодаря своему жизненному опыту, я знал, что являюсь достаточно привлекательным.

– Миссис Хитклиф – моя невестка, – сказал Хитклиф, подтверждая мое предположение. Говоря это, он обернулся и по-особенному посмотрел в ее сторону; это был взгляд, полный ненависти. Хотя я могу ошибаться, если допустить, что мускулы на его лице расположены иначе, чем у остальных людей, а выражение его лица не является отображением его внутреннего состояния.

– Ну да, теперь я вижу, что это Вы привилегированный обладатель добродетельной феи, – заметил я, поворачиваясь к своему соседу.

Эта фраза произвела еще худший эффект, чем все предыдущие. Молодой человек стал наливаться багровым цветом, а его кулаки стали сжиматься. Весь его внешний вид говорил о том, что он планирует нападение. Однако вскоре он взял себя в руки и подавил кипевшие в его душе эмоции, позволив себе грубо выругаться. Он пробормотал себе под нос ругательства в мой адрес, тихо и невнятно; ну а я побеспокоился о том, чтобы на них не прореагировать.

– Не везет Вам с Вашими догадками, сэр, – заметил мой арендодатель, – ни один из нас не имеет привилегии обладать Вашей доброй феей, ее супруг мертв. Я сказал, что она моя невестка, следовательно, она должна быть замужем за моим сыном.

– И этот молодой человек…

– Не мой сын, конечно.

Хитклиф снова ухмыльнулся, как если бы это было дерзкой шуткой, авторство которой принадлежало ему. Слишком смелой шуткой, чтобы приписать ему отцовство над этим медведем.

– Меня зовут Хертон Ирншоу, – прорычал молодой человек. – И я бы советовал Вам относиться к этому уважительно!

– Я не выказывал Вам своего непочтения, – произнес я в ответ, внутренне повеселившись от того, как он сам себя представил лицом благородного происхождения.