Лев Усыскин - Необычайные похождения с белым котом

• Название: Необычайные похождения с белым котом
• Автор: Лев Усыскин
• Жанр: Русское фэнтези

Крестьянская девушка Гретхен скитается по дорогам Германии начала XVI века вместе с говорящим котом – в поисках колдуна, который один только может спасти старого алхимика, попавшего в беду. Священники и головорезы, нищие и аристократы, проходимцы и паломники, игроки в шахматы и моряки, мышиный король и дома с говорящими стенами – кого только ни доведется повстречать героям книги, прежде чем судьба вознаградит благородство их помыслов.

---

Явились оба городских лекаря – похожие на братьев-близнецов, одинаково низкорослые и толстенькие человечки: лысый с жиденькой седой бородкой и, напротив, лохматый, с всклокоченной седой шевелюрой, чей подбородок, однако, напрочь был лишен растительности. Оказавшись в графской спальне вместе, они молча смерили друг друга ненавидящими взглядами и, встав друг от друга поодаль, принялись перетаптываться в нерешительности. Каждому из них хотелось уступить коллеге сомнительную привилегию первого осмотра больного, ибо первому осмотревшему надлежит и первым ставить диагноз, тогда как второму всегда сподручнее разнести чужие невежественные предположения в пух и прах, выставив на его фоне собственную ученость в лучшем виде!

Впрочем, повадки городских эскулапов ни для кого не являлись тайной, – желая поскорее прекратить это бессмысленное топтание, граф сделал им знак приблизиться. Тотчас же оба ринулись вперед наперегонки, затем каждый почтительно взял больного за запястье и, подняв взгляд к потолку, принялся считать пульс с такой странной гримасой, что впору было при других обстоятельствах засмеяться.

Однако тогда никто не засмеялся, конечно же. Все просто замерли в молчаливом ожидании, доверив течение дел их собственному ходу.

Наконец, лекари закончили свои странные манипуляции: сосчитали пульс, заглянули графу в зрачки, заставили показать язык… Измученный граф непроизвольно вздохнул с облегчением, ожидая теперь услышать свой приговор, – однако не тут-то было! Осмотрев больного, оба лекаря словно бы забыли, где они находятся и зачем: повернувшись друг к другу лицом, они принялись о чем-то громко спорить на латыни, размахивая руками и брызжа слюной.

Граф сперва ждал терпеливо, когда завершится этот ученый диспут, однако время шло, а слюны у лекарей не убывало. Напротив, казалось, что их спор становится все ожесточеннее и ожесточеннее – и, того и гляди, сорвется в обыкновенную потасовку. Растратив в бесполезном ожидании остаток сил, больной опустил голову на грудь и прикрыл глаза. Заметив это, дюжий графский дворецкий немедленно шагнул вперед и, взяв без всяких церемоний обоих лекарей за плечи, развернул их лицом к своему хозяину:

«Вас пригласили не для того, чтобы выслушивать эту ученую тарабарщину!.. Говорите же по существу, коли вам и впрямь есть что сказать – но говорите коротко и понятно… сказав же, что следует, незамедлительно приступайте к делу… ибо наш господин страдает и мы все страдаем с ним вместе!»

Эскулапы присмирели и даже как-то поникли слегка головами – должно быть, сильные ладони дворецкого, привыкшие к мечу и поводьям боевого коня, оказались убедительней любых слов и обстоятельств. Понимая, что тянуть время дальше не удастся, они переглянулись испуганно и практически одновременно раскрыли рты:

«О, господин наш, чье доверие безгранично!..» – заверещал лысый.

«Прими от нас слова сочувствия и сострадания!..» – вторил ему безбородый.

«Право, мы сделаем, все, что позволяет сделать наше искусство…»

«…дабы облегчить страдания и искоренить ваш недуг…»

«…хотя бы пришлось и посвятить этому многие дни…»

«…и ночи…»

(Дворецкий нахмурился.)

«…ибо честь нашего ремесла вынуждает не скрывать от вас правду – сколь бы тяжкой и невеселой она ни оказалась!..»

Оба на миг замолчали и вновь переглянулись. Замерли и графские люди, тогда как их хозяин, казалось, пребывал в полнейшем безразличии, словно бы и не к нему вовсе были обращены слова врачевателей.

«Увы, болезнь ваша весьма серьезна, господин! Великие доктора древности описали симптомы, схожие с теми, что мы видим сейчас, и отнесли их, все как один, к крайне тяжелым и опасным!..»

«Но, в то же время, никто не счел их безнадежными – и это вселяет в нас добрую долю уверенности…»

«…к тому же, и Господь всегда помогает праведным и добродетельным… а сила его воистину безгранична!»

Лысый хотел добавить что-то еще, однако дворецкий немилосердно прервал его взмахом руки:

«Похоже, вы намерены свалить свой долг на священника, не так ли? Ведь именно в эту сторону направляется дорога вашего пустословия… Говорите же просто: „да“ или „нет“. Станете ли вы лечить нашего господина и сможете ли вылечить его? Повторяю: „да“ или „нет“? А к помощи святых отцов, их благотворных молитв, исцеляющих мощей и оберегающих амулетов мы в состоянии прибегнуть и без вашего участия…»

Вместо ответа оба лекаря покорно склонили головы:

«Мы считаем, что в первую очередь следует обратиться к кровопусканию, если же оно не приведет к ожидаемому облегчению, стоит повторить его двумя часами позже… и еще через два часа в третий раз… попутно для улучшения тока желчи и прочих внутренних соков мы склонны предложить больному исцеляющий настой… Сейчас же мы хотели бы просить господина графа вернуться в свою постель – ибо покой также является важнейшим лекарством, а, следовательно, нашим союзником…»

Ни первое, ни второе кровопускание облегчения не принесли. Исцеляющий настой желудок графа принимать отказался: слишком уж эта жидкость напоминала своим вкусом застарелый отвар из найденных на дороге дохлых крыс. Оба лекаря уже не в силах были скрыть своей обескураженности – они даже забыли про давнее соперничество и лишь тихо переговаривались теперь на латыни, смущаясь от косых взглядов дворецкого.

После третьего кровопускания граф ненадолго лишился сознания. С трудом придя в себя, он слабым движением руки велел всем удалиться – всем, кроме дворецкого. Дюжий немногословный дворецкий, выросший с графом вместе и сопровождавший его повсюду неотлучно, считался самым верным и умудренным из графских слуг. Лишь к его советам граф склонен был прислушиваться время от времени.

Сейчас, как видно, именно такой момент и настал. Оставшись с дворецким наедине, граф молча заглянул ему в глаза, после чего попытался улыбнуться. Улыбка вышла жалкой, и граф понял это прежде, чем увидал ее отражение на лице своего собеседника.

«Чертовщина какая-то, Ганс… похоже, плохи мои дела, не так ли?..»

Дворецкий в ответ лишь качнул головой едва заметно:

«Будем, тем не менее, надеяться… надеяться надо всегда…»

«Надо, – граф согласно кивнул – надо-то надо… надеяться надо, да только вот непонятно… – он опять попытался улыбнуться, – непонятно, на что именно… ты не подскажешь мне по случаю, а, верный мой Ганс?»

Дворецкий молча опустил взгляд.

«Мы же не юнцы с тобою, Ганс, и повидали в жизни немало – нам ли уповать на этих говорящих на латыни жуликов? Или ты все же считаешь, что от них мне может быть прок?»

Дюжий дворецкий лишь покачал головой, по-прежнему не проронив ни слова.

«Так что будем делать, мой верный Ганс? Звать священника?»

Нотки неприкрытого отчаяния слышались в его голосе, привыкшем судить и повелевать. Суровый Ганс даже почувствовал, как уголки его глаз наполняются, помимо воли, предательской влагой:

«Говоря начистоту, мыслей немного, господин… Все же, стоит попробовать одну вещь, мне кажется… Во всяком случае, едва ли мы здесь что-то теряем, это ведь правда!..»

«Что же это за вещь? – граф, казалось, слегка оживился, – говори же прямо, Ганс, как ты всегда говоришь, оставаясь со мною с глазу на глаз!..»

«Помните того восточного купца, господин? Которому вы даровали привилегию и от которого изволили принять ковер?..»

«Который в дополнение сказался еще и ученым лекарем?»

«Его самого. Может быть, стоит призвать его, дабы продемонстрировал здесь нам свое искусство?»

«Как его звать, Ганс? И кто может поручиться за его умение – подтвердить, что сказанное в тот день было сказано неспроста?»

«О, в этом не возникнет затруднения… – Ганс радостно кивнул головой, – Мой племянник… он, в общем, вылечил моего племянника… этот Гурагон… да… вылечил его, притом, что эти двое болтунов сделать ничего не могли… и даже пытаться не стали…»

Граф попытался усмехнуться – заметно было, однако, что даже легкая усмешка дается ему сейчас с великим трудом:

«Что ж, позови его, если так… пусть отвечает, в самом деле, за сорвавшееся с языка… в конце концов, коли он откажется мне помочь, мы ведь можем вполне наложить на него штраф… в пользу этих городских лекарей… за то, дескать, что практиковал обманом на их территории…»

Казалось, графа даже развеселила слегка эта мысль – настолько, насколько его вообще сейчас что-либо могло развеселить:

«В этом случае он, по меньшей мере, избавит меня от необходимости оплачивать их бесполезные визиты из собственного кармана!»

Послали за Гурагоном. Тот внимательно выслушал пришедшего к нему графского слугу, задал несколько вопросов о том, как выглядит граф в своей болезни, после чего отправил слугу назад, наказав передать пославшему его дворецкому, что явится через час. Необходимо, дескать, подготовить подобающее случаю лекарство.