Фёкла Кружная - Потерянные события

• Название: Потерянные события
• Автор: Фёкла Кружная
• Жанр: Русское современное

Край – один из городов, который до сих пор борется за существование в разрушенном мире. Немногочисленным жителям приходится жить в страхе от сигнала к сигналу, продолжая выполнять свои повседневные обязанности, чтобы хоть как-то выживать. Они не герои, не первопроходцы, не злодеи. Они просто хотят жить, это их будни.

---

Если захочешь посетить этот город, то ты обязательно утонешь в нём, но у всех нас не большой выбор.

Городов не подверженных полнейшему разорению осталось не так много. Если верить слухам, а им остается лишь слепо следовать, то этот город был самый безопасный и пригодный для жизни. Не зря же Заведение остановила на нём свой выбор. Серые кляксы гордились, что именно их город был выбран для заседаний, исследований, и даже иногда опытам с ничего не подозревающими кляксами.

Люди вполне были довольны таким положением дел. А для тех, кто не видел здесь своего места, всегда существовал выход наружу.

Жителям оставалось так мало хранить в памяти, что они не очень-то хотели лишаться этих остатков былого. Они приспосабливались, и всё было терпимо.

Кляксы не могли себе представить лучшей жизни. Наверно это их и устраивало. Потому что, если ты не можешь представить, то, как ты можешь создать?

Этот город для меня стал последним. Перед этим я посетил около двух-трёх городов. И всё это было до первой массовой истерии. После нее передвигаться куда-либо было бесполезно. Я открыл магазинчик, в котором продавались разные безделушки, чтобы глаз радовать. Не смотря на столь неуместное мною приобретение, магазинчик приносил прибыль, и мне вполне хватало продержаться от сигнала до сигнала.

Продавец таблеток

Не стоило мне выходить сегодня из дома. Я знал, что это случится. Откуда? Не знаю.

Ведь бывает у человека такое состояние, когда где-то глубоко внутри начинают нервно копошиться подозрения. Почему они появляются, что их провоцирует? Не знаю. Просто они приходят, и ты думаешь: «Я так и знал!». Но что толку? Ты ведь всё равно не послушал.

Мне нужно было идти на работу. Она была очень простая и заключалась в выдаче по талонам лекарств населению, которые содержали новеньких крудов. Ну, то есть тех, которые вот только наложили на себя руки, и Заведение лишь успело их обработать по первой программе. Ещё свежие и незахламленные новой информацией круды. Каждому такому круду требовался пузырек таблеток в месяц, по две каждый день, они позволяли стабилизировать их поведение. Таблетки выдавали бесплатно, якобы, чтобы вселить уверенность, что ребята из Заведения заботились о нас даже после смерти.

Не то чтобы я в это не верил, но за веру мне никто и не платил. Знай, да выдавай их.

«Прошу ваш талончик. Ага, держите пузырёк. Хорошего дня. Следующий!» – и так каждый день. Порой бывает, по 200 человек обслужишь, да и оставшихся выгонять приходится. Ведь скоро сигнал прозвучит. А никому не хотелось бы оставаться на своих рабочих местах в это время, вы уже должны быть дома или хотя бы в многоножках.

Многоножки – это подземные поезда. Но в целях безопасности их переделали, и теперь они напоминали именно этих живых существ, потому что при аварийной ситуации убирались рельсы, и они выпускали, что-то на подобие шасси, мелкие железные иглы. Они начинали передвигаться на них, ну, или наоборот намертво всаживали их в землю, в зависимости от ситуации.

Долгое время мне казалось, что это самый безопасный способ передвижения во время обострения у Они, ведь те ребята за стеклами не смогли бы к нам прорваться, даже если бы Они решили применить силу одновременно! Так мне казалось. Ну, что ж. Я был юн, а Заведение говорило нам, что иначе не может быть, и мне очень хотелось в это верить.

Но, однажды мне случилось быть в многоножке, когда Они прорвались в переходы. Как это произошло, никто не понял. Их было очень много, лица сливалось с другими лицами, их тела образовывали страшную массу, которая визжала и крушила всё на своём пути.

Все окаменели.

По правилам, когда такое случается, пассажиры должны нажать специальную кнопку, чтобы заблокировались двери и наехал бы железный занавес на окна. Это в том случае, если вам не попался более наблюдательный машинист. Только их ловкость и могла спасти, ведь зачастую люди не могли пошевелиться.

Но нам повезло. Кто-то вышел из транса и в последний момент успел нажать кнопку. Я услышал, как во всех 10 вагонах зажужжали механизмы. Можно было услышать, как в дверях что-то щёлкнуло, и железяки медленно пришли в движение. Пока они опускались, мы могли наблюдать, как Они крушили станцию, и как они в то же время уродовали друг друга. Я никогда не понимал их построений. Они редко двигались по одиночку, но в то же время в стаях они умудрялись калечить друг друга. Может это было из-за того, что мы были внешне похожи, и Они не могли различать где свои, а где чужие. А может им было просто всё равно, что уничтожать. Не знаю.

Так вот. Такие случаи нападения назывались ангорами. Это последняя стадия вируса, редко удавалось диагностировать хотя бы начальные этапы заражения. Порой лишь после ангоры, ты узнаешь, что твой близкий человек готов разрушить всё на своем пути. Когда случается ангор на станциях, а вы застряли в многоножке, то до утра вы уже оттуда не выберетесь. Потому что никто не будет рисковать, чтобы вас вытащить, когда в надёжной клетке вас и так не достанут. Нужно просто немного подождать.

Но никто не рассказывает тебе при тысячном зачитывании инструкции, что всю ночь ты будешь находиться в холодном вагоне с испуганными и голодными людьми, у которых в глазах лишь усталость может найти место и хоть немного потеснить страх. Ты будешь слушать всю ночь, как Они кричат, ломают, терзают и скребутся в вагон. Если тебе совсем не повезет, вам попадётся существо, которое ещё не утратит голосовые связки. Оно будет вас умолять выйти и помочь ему, и при этом скрежетать всё сильнее и сильнее, в то время как крики других будут сопровождать его речь.

Мне в ту ночь не повезло. Я оказался на том месте, с которым Они решили испытать свои речевые коробки ещё раз. После этого я около месяца не выходил из дома и чуть не был из-за этого уволен. Но за меня похлопотал мой врач, объяснив, что неокрепший организм просто долго справляется со стрессом, и «мальчику нужно дать ещё один шанс».

Не стоило мне выходить сегодня из дома.

Отрывок

Из записей о встрече правления с журналистами в 003 году Края.

– Вы не правы. У крудов память очень чувствительный механизм. Может случаться, что проблески прошлого у них всё-таки возникают, но сама программа их сразу же устраняет, чтобы не беспокоить ни самого круда, ни семью, в которой он живет. После его запуска круд представляет «tabula rasa».

Поэтому нет никаких беспокойств, если бы круд мог взбунтоваться из-за прошлой жизни. В любом случае в большинстве своём их берут семьи, в которых они находились до запуска или иначе говоря до своей смерти. Люди, умершие своей смертью, по естественным причинам не адаптируемы к программе, кто же стал жертвой Они, то тут, и говорить нечего. Их тело просто не собрать воедино. Но те, кто решают уйти из жизни собственноручно представляют настоящий феномен. Именно они и подходят для программы. Наши ученые из Заведения пытаются выяснить, что именно способствуют у этих людей вживлению программы и её дальнейшему функционированию.

Следуя из вышеперечисленного, не говорите глупости. Они – это не испортившиеся круды, это люди, зараженные вирусом. От которого не мы, не наши коллеги из других городов не могут найти до сих пор средство.

Вэнк и Дорт

Перед ней стояли двое рабочих. Один был моложе другого и был одет в чистую форму, другой же был вымазан грязью, зато улыбался широчайший улыбкой, в которой отсутствовало пару зубов. Ей не нравилось их присутствие в её кабинете, от них исходил запах копоти, и они явно пришли что-то просить. Её это нервировало. Но по уставу она должна была их выслушать, сказать, что постарается всё выполнить и далее заняться своей работой, совсем о них позабыв. Но для начала нужно, чтобы они всё же начали говорить.

– Господа, вы что-то хотели?

– Да, милейшая. Мы с Дортом. Вот он Дорт, а я Вэнк. Мы бы хотели попросить вас…

Но тут он замялся и никак не возвращался к разговору, а лишь стоял поодаль и продолжал улыбаться.

– Попросить что…?

– Ах да! Извините, милейшая, задумался. Мы хотели бы попросить сокращение смены. Всё-таки на нас двоих всё это тухлое заведеньице держится! Может за наши заслуги можно как-то это обеспечить?

Я лишь хмыкнула. На них всё держится, вот же глупость. Всё держится на мне, потому что каждый день мне приходится выслушивать вот таких вот лентяев и делать вид, что я очень заинтересована в их проблемах.

– А господин Дорт тоже этого хочет? Почему он молчит?

– Дорт тоже за! Он немой, потому и молчит. Но я говорю всё, что и он хочет.

– Немой от рождения или на производстве случай?

Так, это могло всё усложнить. Во втором случае мне бы пришлось, действительно укорачивать смены, чтобы не поползли слухи. Можно было бы просто по-тихому перевести в другой отдел его. Но у него есть напарник, который явно не захочет умолчать об этом случае.