Элейн Каннингем - Крылья ворона

• Название: Крылья ворона
• Автор: Элейн Каннингем
• Издательство: Максима
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-94955-077-3

Не желая возвращаться домой, в мрачный и жестокий мир Подземья, Лириэль Бэнр, бывшая принцесса Первого Дома Мензоберранзана, отправляется в Рашемен — на родину своего возлюбленного, воина-берсерка Фиодора. Тот готов защищать «вороненка» ценою жизни, но обладание древним амулетом делает девушку-дроу желанной добычей для многочисленных врагов. Да и доверие друзей темной эльфийке удается завоевать не сразу — слишком сильны многовековые взаимные предрассудки. В Рашемене Лириэль ценою жестоких испытаний и невосполнимых утрат постигает свое предназначение.

---

Зофия иронически рассмеялась.

— Нарушил порядок? Или глаза твои настолько ослабели, Хайармон, что ты спутал наших берсерков с Пурпурными Драконами Кормира? Люди Рашемена не маршируют в бой строем, будто муравьи.

Лицо старика пошло пятнами.

— Волки и те нападают более организованно и дисциплинированно!

— И менее яростно, — парировала она, кивая на Фиодора. — Этот молодой воин переломил ход сражения. Ты знаешь это.

— Этот молодой воин опасен, и ты знаешь это. Он не хозяин самому себе. Кто в здравом уме посмеет завладеть кнутом Колдуний?

Железный Господин потянулся к длинному темному мечу, висящему у него за плечом, и бросил оружие на пол. Меч упал на камни с глубоким гудящим звоном, точно ударили в басовитый колокол по покойнику.

— Я не отрицаю, что юный Фиодор выполнил свой долг, — сказал хуронг уже мягче. — Теперь я должен выполнить мой, а ты — твой.

Это был закон страны, порожденный суровой необходимостью, и Зофии нечего было возразить. Она коротко кивнула, и соглашаясь, и не соглашаясь с ним. Железный Господин склонил голову и быстро вышел.

Она нагнулась и подняла меч. Держа его на вытянутых руках, она оглядела клинок, прямой, гладкий, сделанный так же искусно, как и любое оружие Рашемена. И он был тяжел — даже в пору молодости она не могла удерживать его на весу дольше минуты. Такими мечами почти невозможно сражаться — разве что в приступе ярости берсерка. И он не был заточен. До сути, это была дубинка, а не, рубящее оружие. Берсерк, чья боевая ярость вышла из-под контроля, становится опасен для себя, как и для других, а для любого рашеми величайшее бесчестье — погибнуть от своей собственной руки, от своего собственного меча.

Она повернулась к молодому мужчине и, увидела в его глазах угрюмое согласие. Прежде чем она успела заговорить, в дальнем углу комнаты замерцало темное магическое облако, потом оно обрело плоть, застыло, затвердело. Тела трех Колдуний Рашемена — женщин, чья смерть едва не убила и Зофию, — вернулись в цитадель.

Зофия выронила черный меч и бросилась к павшим сестрам. Разум ее отказывался видеть все раны, понимая только, что они зверски убиты. Две еще были в черных масках, которые Колдуньи надевали, отправляясь в путь, а иногда — перед тем как приступить к заклинаниям. Маска третьей висела на поясе. Лютая смерть не исказила ее лица, оно было юным, прекрасным и очень знакомым. Это было лицо, которое Зофия видела, когда девушкой гляделась в гладь пруда или в серебряное зеркало.

Чувствуя, как разрывается сердце, Зофия упала на колени и отцепила маску от пояса. Лицо женщины изменилось и стало лицом Жанны, ее сестры-близнеца. Зофия нежно отвела прядь седых волос и зашептала молитву, помогая душе сестры отыскать дорогу.

Долг пересилил эту новую боль. Недрогнувшими пальцами Зофия прицепила маску себе на пояс. Позже она позовет Фраэни, отдаст маску и отправит ее охранять сторожевую башню. Жанна была одной из самых могущественных Колдуний страны и хранительницей множества сокровищ. Кроме Маски Данигара ей был доверен Жезл Желаний из черного дерева и поручено узнать тайну древней силы, сокрытой в амулете, именуемом Летящий На Крыльях Ветра.

Ужасное предчувствие беды охватило Зофию, и рука ее скользнула за высокий ворот одеяния сестры, нащупывая пальцами цепочку. Ее не было — амулет забрали маги, убившие Жанну.

А с ним исчезла и мечта сестры. Как утверждали старинные сказания, в Летящем На Крыльях Ветра таились силы, способные соединять и разрушать, исцелять и убивать. Жанна была уверена, что он должен сыграть свою роль в возрождении магии Рашемена.

Бремя горя стало вдруг непосильным для Зофии. Комната начала кружиться и расплываться, и ее собственная душа страстно устремилась прочь, вослед душе ушедшей сестры.

— Бабушка?

Это слово, произнесенное глубоким, звучным басом, резким толчком вернуло ее обратно. Зофия одним мягким движением поднялась на ноги, привычно надела на лицо маску спокойного величия и повернулась к Фиодору.

Молодой воин был бледен и измучен, его покачивало. Чудом было, что ой вообще мог стоять. Слабость, обрушивающаяся на воинов Рашемена после приступа боевой ярости, бывала по-своему не менее опустошительна, чем безумие берсерка.

Гордость и горе смешались воедино в сердце старой Колдуньи, когда она в последний раз смотрела на своего внука. Фиодор — истинный сын своего Отца, сильный мужчина, славный воин. Хоть он и молод, уже поговаривали о том, чтобы сделать его командиром фэнга. С тяжелым сердцем она вновь взяла тупой черный меч, держа его плашмя на вытянутых руках.

— Ты добыл славу Рашемену, — тихо произнесла Колдунья и удивилась, что смогла выговорить эти ритуальные слова уверенно. И все же она с трудом сглотнула, прежде чем сумела закончить фразу: — С честью прими свой последний бой.

Он взял у нее оружие, без колебаний принимая смертный приговор. Почетная смерть, да, но все равно смерть. Зофия подняла руку, чтобы благословить его, как положено благословлять мертвых и умирающих, но, как она ни старалась, не смогла начертать ритуальный жест.

На долгий миг старая Колдунья и молодой воин словно застыли, потом рука Зофии тяжело упала вниз.

Слишком много смертей.

Ее сума с гадальными костями чуть шевельнулась, словно древние кости в ней сами собой задвигались. Зофия сунула в нее руку, вытащила пригоршню камушков с вырезанными на них символами и кинула их на пол.

Они легли вокруг юноши ровным кругом. Мгновенно его окружили полупрозрачные, стремительно меняющиеся образы, их было слишком много, и они были чересчур скоротечны, чтобы Зофия смогла распознать их. Одним из тех, что успело выхватить ее сознание, был ворон с золотыми глазами, на шее его висел древний амулет, затертый, потускневший золотой кинжал, покрытый рунами.

— Летящая На Крыльях Ветра, — вымолвила она и услышала силу, наполнившую ее слова, подобно порыву ветра в зимнем лесу — силу видения. — Ты отыщешь Летящую На Крыльях Ветра. Она может соединять и разрушать, исцелять и убивать. Ты вернешь ее в Рашемен, а она вернет тебя домой.

Образы, окружавшие Фиодора, растаяли, и сила, вошедшая было в Колдунью, исчезла, будто уходящая буря.

— Летящий На Крыльях Ветра, — повторила Зофия уже своим собственным голосом, отвечая на замешательство, отразившееся на лице внука. — Это древнее сокровище нашего народа. Ты должен найти его и вернуть мне.

Воин в ответ уныло улыбнулся. Он поднял черный меч и провел рукой по лезвию, потом показал ей ладонь, на которой не осталось и следа.

— Было объявлено, что я найдеска, тупой меч. По рашемаарским законам я мертв.

— И это избавляет тебя от необходимости повиноваться отлор? — едко поинтересовалась она. — Если я говорю, что ты пойдешь, значит, пойдешь.

Губы Фиодора сжались.

— Я подчиняюсь нашим обычаям и традиции. Всякий берсерк, который не может управлять своей яростью, заслуживает смерти, — спокойно произнес он, — но чем я обесчестил себя, бабушка, что ты осуждаешь меня на изгнание?

— Что ж, тогда считай это даджеммой, — сказала она, имея в виду путешествие, которое совершает вся рашемаарская молодежь на пороге возмужания.

— Никто из молодых не совершал даджемму с тех пор, как Туйган напал на нас. Ты хочешь, чтобы я покинул Рашемен сейчас, когда в него вторгся враг?

— По-моему, я уже сказала. Он кивнул, подчиняясь приказу. Однако долгий миг он беззвучно боролся с собственной гордостью.

— Я хочу умереть, — заговорил он наконец со спокойным достоинством, — но позволь мне умереть дома. Не обрекай мою душу скитаться по неведомым землям, точно павших туйганцев.

Это поразило ее, считавшую, что никто, кроме Колдуний, не способен разглядеть этих неупокоенных изгнанников.

— Ты можешь видеть эти призраки?

Он заколебался.

— Да, временами. Уголком глаза. Когда я смотрю прямо на них, их нет, а когда я обращаюсь к ним, они не отвечают.

Это описание с удручающей точностью подходило и к ситуации с остальными духами тоже. Итак, Фиодор наделен видением, отметила Зофия. В этом не было ничего удивительного, учитывая, что мужчины их рода нередко становились временными — Старцами, так называли наделенных способностями к колдовству, которые владели магическим оружием и создавали новые заклинания. Зофия подумала, не рассказать ли Фиодору о теперешнем состоянии магии Рашемена, но решила, что на него и без того возложено тяжкое бремя.

— Я заколдую твое оружие. Меч будет рубить, но только тех, кто не из Рашемена, — сказала она. — С ним у тебя будут такие же шансы, как у любого другого, выполнить свою задачу и с честью вернуться в Рашемен.

— А если я погибну?

— Я пошлю Лунного Охотника разыскать тебя и принести домой, — предложила она. — Я обещаю, и будет тому порукой слово отлор и сила Матери Земли, что, чем бы ни окончилось твое странствие, твой прах будет покоиться под небом твоей родины. Ты удовлетворен?