Роман Канушкин - Обратный отсчет

• Название: Обратный отсчет
• Автор: Роман Канушкин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевик
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-008211-8

У Игната Воронова было два прозвища. Первое — детское, школьное, Ворон. Но он попал на кровавую чеченскую войну — и Ворон стал смертоносным Стилетом, потому что свист рассекающего воздух ножа был последним, что слышали в жизни его враги. Стилет вернулся домой — но и дома настигла его война. Кровавый ад прошлого кошмаром ворвался в настоящее. И придется снова идти туда, откуда выбрался чудом. Придется снова убивать, скрываться и выживать там, где выжить невозможно…

---

— «К бомба нэ прикасаться. Ваш палковник Коржава уже одын раз нас нэ послушал…» Они взорвали вертолет. Пять человек уже погибли. Здесь «более умный подарок» и триста пассажиров… В общем, дерьмовое дело, сынок.

— Сыны джихада?

— Да нет, какой-то Фронт освобождения Ичкерии, или Чечни…

— Кто это?

— У нас на них ничего нет.

— ГРУ?

— У военных — тоже. Темная лошадка.

— Взамен требуют нашего паренька?

— Зришь в корень, Ворон.

— И что?

— Это политическое решение, сынок. Мы тут ничего не поделаем. Знаю, что сейчас Главный связывается по «вертушке» с президентом. Сегодня расширенное заседание правительства. Регламент, как говаривал Незабвенный, с заминированным аэробусом в прениях.

— Будем тянуть время?

— Не получится. Я ж говорю — они профессионалы. Идут на шаг вперед. — Дед вдруг снова дотронулся пальцем до глаза. — Все разбито на этапы. На лицевой панели бомбы — дисплей и ключи. Надо набрать код, отключающий бомбу. Код записан на дискете. Первый этап — вывозим пленника из Лефортово. Они видят — ага, ладно, говорят нам, где дискета, и так далее, каждый шаг, вплоть до передачи нашего паренька противной стороне. Тогда получаем расшифровку дискеты и останавливаем бомбу.

— Жестко.

— И грамотно. Расшифровку дискеты получаем только после подтверждения, что пассажир и наш сопровождающий на месте.

— Дискета… Боевиков ребята насмотрелись.

— Возможно. Но все по минутам. И прибавь еще два часа лету до Грозного или Моздока… Какое там тянуть время! Пока не мы, а они сверху, Стилет.

— Да, прямо как по маслу.

— По шерсти…

— Думаете, ребята бывали в этих коридорах? Бывшие отличники?

— … — Выходит, мне опять на Кавказ? — Игнат вздохнул и ничего не мог поделать с легким оттенком укоризны, прокравшимся в его вздох.

— Понимаю, сынок. Я мог бы найти с десяток сопровождающих. Соскучился по семье? Понимаю. Только сначала прослушай запись.

— Павел Александрович, вы… У вас есть какие-то сомнения?

— Слишком красивая картинка. Чего-то не получается, что-то не сходится, сынок… Прослушай запись. У нас еще будет возможность перекинуться парой слов. Да, они хотят шума, грозятся передать все телевизионщикам. Мы просили пока этого не делать. Они говорят, что нам не верят.

— Любят шоу, козлы,

— Возможно. Только больно выпячивают свою любовь.

— Третий визит… Басаев, Радуев, теперь Зелимхан?

— Возможно… Может, и так. — Они уже подходили к приемной, и Дед, слегка замедлив шаг, негромко добавил:

— Но я б очень хотел отыскать «заячьи уши»…

Стилет задержал на Деде внимательный взгляд, затем кивнул.

Они вошли в приемную. Мебель из полированного дуба, золоченые ручки на массивных дверях, портреты… За массивными дверями — кабинет Главного.

— Липницкий, доложи обо мне, — проговорил Дед, потом он бросил взгляд на Стилета. — И скажи, что мой солдатик уже прибыл.

3

Четверг, 29 февраля

12 час. 21 мин. (до взрыва 4 часа 39 минут)

— Вот, собственно, и вся запись.

Дед нажал пальцем на клавишу, останавливающую воспроизведение кассеты, и посмотрел на Ворона:

— Как тебе?

— Профессионально. Они что, пользуются бортовым альтиметром?[1]

— Возможно. А возможно, что альтиметр установлен где-то снаружи, может быть, на фюзеляже, и имеет с бомбой радиосвязь. Если пульт управления бомбой находится снаружи самолета, становится ясно, почему нельзя менять ее местоположение.

— А что говорят саперы? Такое возможно?

— В принципе — да… Но говорят, что бомбу делал чертовски грамотный сукин сын и ни с чем подобным они прежде не сталкивались.

— А где гарантия, что взрыва не будет, даже если мы отдадим пленника?

— Нет никаких гарантий. Но бьют на общественное мнение. Ты же слышал: мы не убийцы, пойти на этот шаг нас заставила крайняя необходимость, жизни пассажиров теперь находятся в ваших собственных руках… Прикрыты патриотизмом, независимостью своей родины, независимостью нашего телевидения и всем тем дерьмом, которое мы уже успели наделать.

Игнат бросил на Деда быстрый взгляд — весьма резкое заявление, Деду вовсе не свойственное. Дед действительно встревожен — эта картинка с капустой, которую пробуют выдать за оригинал, совсем не так проста. И возможно, под верхним слоем краски находится совсем другая картинка и совсем другие «заячьи уши».

— Похоже, нам действительно придется выполнять их условия? — проговорил Игнат.

— Возможно, Воронов, все возможно, — согласился Дед, а потом добавил:

— Прослушай-ка запись еще раз, и очень внимательно — акценты, фразы и прочее. — И Дед вдруг бросил взгляд в окно: просто человек решил полюбоваться чудным солнечным деньком, заминированным на пять часов вечера, и просто им предстоит об этом еще поговорить. Только поговорить на свежем воздухе.

— Так точно, Павел Александрович, — тихо сказал Игнат.

А потом открылась дверь в кабинет Главного, и в приемной появился капитан Липницкий.

— Решение только что принято, — проговорил он, — дали «добро». Меняем пленника на заложников. — Затем Липницкий обратился к Деду. — Товарищ генерал, он сейчас вас примет. Управление всей операцией возлагается на вас, координировать будет Сам… — Липницкий обернулся на кабинет Главного. — Отдел по борьбе с терроризмом — в помощь. Предложено создать штаб операции прямо на Центральном диспетчерском пункте. Это все.

Дед направился к кабинету Главного и, проходя мимо Стилета, еще раз повторил:

— Прослушай запись, Воронов. Внимательно прослушай.

4

Четверг, 29 февраля

12 час. 37 мин. (до взрыва 4 часа 23 минуты)

Пока автомобили — черная «Волга» и «форд» сопровождения с включенными мигалками и сиреной — неслись по зеленому коридору к следственному изолятору в Лефортово, Ворон еще раз уточнял детали всей операции. Действовать приходилось в условиях жесточайшего цейтнота. Их требования конкретны, и все разложено по полочкам. Автомобиль — непременно черная «Волга». Что это — непонятная эксцентричность? Национальный герой возвращается на Родину из лап гяуров на черной «Волге»? Но почему бы тогда не потребовать бронированный «мерседес»?! Сопровождающий должен быть один с момента посадки в самолет и до самого завершения операции, до передачи пленника, один и непременно в штатском. Ну а что это? Аэропорт — только Внуково… Маршрут от Лефортово до аэропорта расписан ими, и расписан очень грамотно. На всем пути движения всего два коротких подземных туннеля, да и то в самой оживленной части Садового кольца. Так что подмена пленника на маршруте исключена. Было предложение попытаться подменить пленника, но Ворон посчитал это безумием: любой сбой неминуемо вел к катастрофе. Эти люди уже показали, на что они способны, и триста человеческих жизней вряд ли их остановят.

Еще одна деталь: вывозим пленника из Лефортово — они называют район местонахождения дискеты. Посылаем туда человека, он ждет. Сажаем пленника в самолет — они говорят, где конкретно взять дискету. Она у нас. Теперь имеем два часа полета до Грозного, чтобы попытаться расшифровать дискету самостоятельно. Как бы ни был силен их программист, коса всегда находит на камень. У нас может оказаться не менее сильный. И тогда мы везем пленника обратно, и представление закончено.

Что это — случайный прокол? Версия Рябчика — ну, кавказцы вообще народ с гипертрофированной самонадеянностью, может, нашли какого-то суперпрограммиста и решили, что круче быть не может?.. Версия Рябчика — полная туфта. Они, профи, и дарят нам два часа времени? Черная «Волга», дискета, сопровождающий в штатском… В какую игру с нами играют? Дед прав — что-то с этой записью не так, поэтому, удивив многих, он решил отдать запись аналитикам. Акцент, фон, забивающий что-то, какие-то фразы, и абсолютно нет времени со всем этим разбираться. Ребятки очень профессиональны, и они вовсе не думают объяснять правила своей игры. Странно, много странного, но внешне все безукоризненно. Хотя если предположить, что дискета — это блеф, отвлекающий ход, и они просто сообщат код отключения бомбы по телефону, когда получат пленника, то все сходится. Но зачем же было городить всю эту бодягу? Блефуют, создают видимость продуманной и расписанной по этапам операции? Почему так неуклюже?! Да уж… Крайне мутно плюс жесточайший цейтнот. «Уши», «заячьи уши»…

Нам дан зеленый свет — минимум формальностей, забираем пленника и так же быстро в аэропорт. Там тоже все готово. Хорошо, идем дальше — пленник…

Зелимхан Бажаев со странным отчеством Хозович, видимо, папу звали Хозой. Тридцать лет — ровесник… Окончил Грозненский нефтяной институт, по специальности строитель, затем — аспирантура в Москве, впрочем, скорее всего прикрытие… Фальшивые авизо, левые оффшорные компании и ни одной проблемы с органами правопорядка. Обложил данью даже собственных соотечественников и при этом снискал себе репутацию этакого Робин Гуда. Интересно, каким образом? Он что, раздавал награбленное на городской площади? Человек умный и жестокий. Далее, все более уходит в политику и, как только начинается вся эта заваруха — сближается с генералом Дудаевым, они из одного тейпа. Благодаря хорошему образованию и обаянию выполняет специальные миссии в Москве, Лондоне и на берегах Женевского озера. Видимо, мог бы немало рассказать о движении нефтяных денег, поэтому они и переполошились. В Лондоне — так и не проясненный конфликт с армянами, пролилась кровь, но он остается в тени. Далее, налаживает каналы поставки оружия, скорее всего пользуется именными счетами. С начала боевых действий — на войне. Один из организаторов обороны и отвода боевиков из Грозного, могущественный полевой командир. Во время авиационно-ракетного удара потерял семью и родителей — волк-одиночка, черный пасынок войны. Удачные рейды, теракты, именуемые им диверсионными операциями. Его начинают звать просто Зелимхан. В Чечне он становится чем-то вроде национального героя. Арестован во время очередной специальной миссии в Москве, кстати, первый арестант столь высокого ранга, хотя взять уже можно было бы многих. Все это крайне странно, и все это не мое собачье дело, с меня достаточно «заячьих ушей».