Евгений Рудашевский - Эрхегорд. Сумеречный город

• Название: Эрхегорд. Сумеречный город
• Автор: Евгений Рудашевский
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-353-08445-7

Евгений Рудашевский – журналист, путешественник, лауреат Всероссийского конкурса «Книгуру», литературной премии «Золотой Дельвиг», Южно-Уральской литературной премии. В 2016 году с первой книгой серии «Эрхегорд» он стал лауреатом конкурса «Новая детская книга».

Что делать, если повсюду происходят загадочные и ужасающие события? Предметы, доставшиеся людям от неведомых Предшественников и ранее дарившие благоденствие и покой, словно сошли с ума и теперь причиняют людям боль и страдания. Единственный способ понять, что творится в некогда процветавшем мире, – это отправиться в опасное странствование по землям, охваченным предчувствием страшной беды.

И уже в самом начале пути оказывается, что небольшой город Багульдин окружает туман – непроницаемый, лишающий чувств и рассудка. Что стоит за всем этим? Откуда появился туман и какие тайны хранят жители города?

---

Когда пришел Хубистан, каменщики испугались. Просьбы Тирхствина, наместника Багульдина, не удержали их в городе. Из главных мастеров остался лишь Орин – наследник рода Торгорда. Возле его дома сейчас и ходил Теор.

Он по-прежнему выглядел беспечным, при этом уже трижды обошел владения каменщика. Моя слежка становилась навязчивой – Теор мог заметить неотступно идущего за ним человека. Впрочем, его внимание было явно отдано чему-то другому. Он то и дело поправлял завязки на рукавах, останавливался, чтобы перешнуровать ворот или проверить подошвы кожаных баерок, но, конечно, думал вовсе не об одежде.

«Что он тут потерял?» Я решил спрятаться на веранде соседнего пустующего дома.

Все рассказы Громбакха об охоте, о желании скорее вернуться в Целиндел могли быть ложью. Я допускал, что в действительности они с Тенуином и Теором – простые грабители или мародеры, придумавшие наведаться в отчасти пустые кварталы Багульдина. Дом Орина охраняли наемники: безусловно, там было, чем поживиться.

«Если они воры, то знают, как выбраться из города. Иначе бы так не рисковали. Награбят свое и уйдут. А я – с ними. Найти их убежище, сказать, что знаю их планы, но не буду вмешиваться. И предложить хорошую плату за сопровождение, – думал я, глядя на то, как Теор в четвертый раз пошел вдоль ограды. – Ну да. Они согласятся. А при первой возможности пустят мне стрелу в горло, заберут мою гартоллу со всеми сундуками… Хороший план».

Дом Орина был самым большим и богатым в квартале Каменщиков. Приблизиться к нему не давала витая металлическая изгородь, но и с улицы хорошо просматривалось его великолепие. Все балконы были сделаны в виде молотов, их рукоятки колоннами опускались к узорчатому цоколю. По карнизу вереницей тянулись огромные, вырезанные из камня инструменты: кирки, зубатки, колотушки. Над окнами висели маскароны горных зверей. Мансарда была исполнена в виде красной наковальни, над которой, взметнув молот, высилась статуя каменщика – первого из рода Торгорда, в свое время приложившего руку к возведению Свирной башни.

Вокруг дома тянулись крытые аллеи. Они были уставлены всевозможными изделиями: фигурами, капителями, фонтанами. Отдельно, в деревянных оградках, стояли вырезанные из карнальского камня виноградные кусты, орешники, разлапистые эльны. Орин и в самом деле не прекращал работу. Несмотря на туман и отъезд других каменщиков, продолжал готовиться к ярмарке.

«Если она состоится, то пройдет под его именем. У каменщика, должно быть, настоящая армия помощников. Одному столько не сделать…» – подумал я и заметил, что Теор, в последний раз взглянув на изгородь, пошел дальше, в сторону квартала Теней. Я последовал за ним.

Мы приближались к стене тумана, и прохожих тут почти не осталось. Редкие торговцы уныло сидели перед полупустыми прилавками. Все чаще попадались заколоченные, оставленные хозяевами дома.

Теор утратил прежнюю вальяжность. Шел быстро. Начал изредка оглядываться. Судя по всему, он приближался к цели своей прогулки.

Когда Теор скрылся за первым поворотом в квартал Теней, мне пришлось задержаться на окраине квартала Каменщиков, чтобы не выдать свое присутствие.

Квартал Теней располагался в южной части города. Здесь жили богатые горожане, большинство из которых покинуло Багульдин еще два месяца назад, когда туман только приближался к Саэльским лугам.

Вдоль узких улочек, вымощенных черным диабазом, стояли плотные ряды трехэтажных домов. На тротуарах росли лианы ниалутии, они поднимались по креплениям на стенах, а между вторым и третьим этажом ложились на деревянные рейки и плотным навесом простирались над всей улицей. Это густое сплетение веток и листвы цвело тяжелыми оранжевыми бутонами и едва пропускало солнечный свет.

В квартале Теней даже в ясные дни таился полумрак. По стенам и на брусчатке лежала солнечная мозаика; последовав за Теором, я сразу угодил в ее паутину, и теперь она мягко мерцала, будто струилась по моей одежде.

Двери и окна здесь были заколочены, затянуты стальными цепями. Ни прохожих, ни карет. В тишине хорошо слышался шелест листьев.

Взглянув на цветущие лианы, я подумал, до чего красивым должен быть вид с третьего этажа! Открыть окно и увидеть перед собой зеленую реку навеса. Особенно ночью, когда внизу, на улице, зажигают фонари и река наполняется золотым свечением, оранжевые бутоны, словно рыбки, колышутся в ее спокойных водах.

Впереди, за поворотом, послышались голоса. Я дал Теору уйти слишком далеко, выпустил его из виду и теперь должен был поторопиться.

Говорили громко. Кто-то даже кричал. Кажется, женщина.

Не теряя осторожности, я прижимался к стенам домов, проскальзывал по верандам.

Улочка изогнулась последним поворотом и вывела на площадь Трех фонтанов. Полог из цветущих лиан тянулся по ее кромке, держась на высоких каменных столбах, а сама площадь была полностью открыта солнцу – из сумерек я вышел в яркий летний день.

Оглядевшись, пробежал вперед и спрятался на аллее – она узкой гравийной дорожкой шла вокруг площади и была укрыта плотными рядами цветущих пузырников.

В двадцати шагах от меня, возле каменной чаши фонтана, стояли четверо. Двое стражников в легких кожаных доспехах держали мальчика лет десяти. Рядом суетилась женщина в темно-коричневом сарафане. Фонтаны бездействовали, и я хорошо слышал голоса людей. Они ругались. Но происходившее на площади меня не интересовало. Теор исчез. Ни мертвого, ни живого, ни с черными, ни с золотыми волосами – его на площади я не видел, и сейчас это было моей единственной заботой.

Возможно, Теор заметил слежку и затаился где-нибудь в отдалении – наблюдал за мной. Или давно ушел в один из переулков, скрылся в убежище, к которому изначально шел. Тут бы понадобился следопыт, чтобы его отыскать.

Оба варианта мне не нравились.

Нужно было действовать, но я не знал, что предпринять. Пойти напрямик через площадь – опасно. Стражники наверняка остановят меня и допросят. Ничего преступного я не совершал и, несмотря на столкновение с Зельгардом, не боялся ареста, но такая задержка окончательно лишила бы меня всех шансов найти Теора.

Обогнуть площадь по аллее – затея сомнительная. По гравийной дорожке быстро не пройти: шум моих шагов привлек бы внимание. Оставалось идти вдоль домов, но там мне могли помешать кусты пузырников.

«Куда же делся Теор? Как он тут прошел?»

– Пусти! – вновь заверещал мальчишка, и я невольно прислушался к ссоре возле фонтана.

– Молчи, пакость! Только дерни мне! – взревел один из стражников.

– Прошу, прошу, поймите, он по глупости, по глупости! – тараторила женщина.

– Вот теперь поумнеет, – осклабился второй стражник.

Правые наплечники у них были закрыты, значит, они здесь оказались на боевом дозоре. Хотели отправить мальчика в тюремный глот. Должно быть, он забрался в пустующий дом и поживился там чем-нибудь съестным или вовсе схватил какое-нибудь украшение.

Я опять осматривал площадь, чуть выглядывая из-за колонны, и тут услышал от женщины:

– Сама не знаю, где он нашел бритву. Его бы никто не пустил! Не знаю… Он же по глупости, не понимает еще!

– Все я понимаю! – огрызнулся мальчик.

– Ну вот видишь. Все, давай! – Стражник медленно зашагал в мою сторону, волоча мальчика за шиворот.

Его мать опять запричитала, со слов сбиваясь на слезы.

– Волосы, – прошептал я.

«Опять волосы».

Голова мальчика была гладко выбрита.

«Золотые волосы убитой Оэдны, жены коменданта».

На улицах города мне попадались объявления, в которых Зельгард запрещал горожанам стричься наголо.

«Поначалу черные, затем золотые волосы Теора. Убитого, а теперь ожившего».

Безумное распоряжение было подтверждено гербом Багульдина, а значит, заверено наместником.

«Сегодня, на входе в „Буерак“, кравчий потребовал от меня снять капюшон. Я подумал, что он хочет увидеть пограничную сигву. Но его интересовали именно волосы».

Любого, кто нарушит запрет, ожидало заточение в тюремном глоте до тех пор, пока не станет очевиден цвет его волос. «Безумие…»

«Что так напугало Сольвина в „Нагорном плесе“? То, что я бежал? Или то, что я был в капюшоне и он не видел моей головы?»

«Вас все равно поймают! Можете не бежать».

«Там, в тумане, ты меня не видел?»

«Я не думаю, что они виноваты в тумане. Скорее, наоборот».

Я зажмурился. Понимал, что все это как-то связано, что у всего этого безумия есть какая-то внутренняя логика – логика, которую я никак не мог уловить.

«Это мерзость. Это болезнь. Это обман».

И Зельгард, и Тенуин походя убили людей с золотыми волосами – так, будто они не были людьми. Тела… Их тела исчезли после смерти. Остались только одежды. Влажные одежды.

– Гаденыш! – закричал стражник.

Мальчик ухитрился укусить его за руку: между перчаткой и наручем оставался зазор, прикрытый лишь обшлагом нательной рубахи.