Владимир Аверкиев - След во времени (сборник)

• Название: След во времени (сборник)
• Автор: Владимир Аверкиев
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-91002-051-5

В издании впервые публикуется проза Владимира Николаевича Аверкиева, физика-ядерщика, много лет работавшего в России и дипломатических представительствах за рубежом в области мирного использования атомной энергии и ядерной безопасности.

---

Зарисовка из ранней весны и из мира людей дарит возможность поразмышлять о влиянии времен года на ход событий, на участников, на их мысли и чувства. Да пребудет с нами постоянное обновление, свойственное природе!

Странно, что эта зарисовка не была ни частью одной из миссий, ни эпизодом моей жизни, а чем-то привнесенным извне в мои воспоминания. Я решил назвать ее «Код возврата». Этот «кусочек жизни» являлся во сне с некоторыми модификациями.

Миссия № 2

К лету 1942 года с потерей Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей экономическая база Советского Союза резко уменьшилась: выплавка стали сократилась более чем на десять миллионов тонн в год; сбор зерновых – более чем в три раза; уменьшились мобилизационные ресурсы в связи с оккупацией врагом части советской территории. В создавшихся условиях оборона Кавказа приобретала жизненно важное значение, и Главнокомандование эту задачу возложило на войска Южного и Закавказского фронтов и также Северо-Кавказского фронта, которым командовал маршал Советского Союза С. М. Будённый. В состав фронта входили 47-я армия, 1-й отдельный стрелковый и 17-й кавалерийский корпуса. Они обороняли северо-восточное и восточное побережья Азовского и Черного морей от Азова до Лазаревского. 5-я воздушная армия фронта, которой командовал генерал С. К. Горюнов, имела всего около 100 самолетов. Фронту подчинялись Черноморский флот и Азовская военная флотилия.

К началу битвы за Кавказ соединения Северо-Кавказского и Закавказского фронтов не были полностью укомплектованы личным составом. Не имелось и необходимых резервов. У командующего Закавказским фронтом находились в резерве стрелковая дивизия, танковая бригада и четыре артиллерийских и минометных полка.

Моя вторая миссия началась с прибытия в составе пополнения в 58-й дивизион 8-го гвардейского минометного полка. 1942 год. Командир полка – полковник А. М. Лобанов. Командир дивизиона – капитан А. Г. Гапоненко. Я, Владимир Аверин, водитель и наводчик на установках М-8, М-13. (Легенда: до войны работал два года таксистом в Москве, окончил ускоренные курсы наводчиков на «Катюшах».) Пригодились мои умения, приобретенные в реальном времени во время службы в армии в качестве командира батареи: я заслужил авторитет во время учебной подготовки и боевых действий. Навыки и быстрота в принятии решений (результат программирования при подготовке миссии) послужили основанием для назначения меня командиром «отдельно действующей установки». Тактика применения установки обеспечивала дезинформацию противника об истинном расположении дивизиона «Катюш», а также нанесение ударов по отдельным, ранее намеченным целям. Установку сопровождал грузовик с запасом снарядов и расчетом бронебойщиков-автоматчиков.

Один из эпизодов, дающих представление о боевых возможностях реактивной артиллерии и о тех, кто владеет этим оружием, произошел в мае 1942 года на реке Северный Донец во время отступления наших войск. Дивизион «Катюш» приближался к единственному мосту через реку, когда разведка донесла, что с севера к мосту движется колона немецких танков численностью до двух батальонов. По Красной Армии был приказ пропускать реактивную артиллерию через водные преграды в первую очередь. Переправившись на другой берег, Гапоненко принял решение задержать продвижение немецких танков, которые уже начали развертываться в боевой порядок. Расположив «Катюши» в небольшом кустарнике, комбат выслал на противоположный берег восемь бронебойщиков, которые из укрытий начали обстреливать танки, и четыре машины из первой ротной колоны были подбиты. В это же время «Катюши» открыли настильный огонь по колонне танков, несколько машин задымилось. Рев снарядов, горящая от термитных зарядов земля, подбитые машины заставили немцев повернуть обратно.

Колонны отступающих наших войск двигались дальше на юг. Дивизион «Катюш» догнала «эмка» с сидящим в ней капитаном НКВД, адъютантом командующего фронтом, который предложил командиру дивизиона сесть в машину. Через полчаса офицеры стояли перед командующим фронтом, который в большой палатке пил чай, – это был маршал Советского Союза С. М. Будённый. Последовал краткий доклад адъютанта: «Этот капитан обеспечил переправу двух дивизий без потерь». Будённый после короткого раздумья произнес: «Героя ему». Но судьба распорядилась по-иному. Сталин не утверждал представления на звание Героя отступающим войскам. Позднее Гапоненко был награжден орденом Ленина, но представление на звание Героя Советского Союза в личном деле осталось.

Код возврата № 2

Арбат, Арбат… Переменчив, историчен, многолик… Воспет пиитами… И по-прежнему привлекателен, а современная «архитектурная косметика», страдающая историческим склерозом, бизнесом, не властна над его общим, отчасти уже забытым образом. Арбат – место прогулок, встреч, приют псевдо- и настоящих художников, мелких коммерсантов и просто жуликов. Вот прогуливается, видимо, после обеда, троица хорошо одетых «управленцев нового формата», страдающих плоскостопием. «Восточным экспрессом» прокладывает путь к тайнам Арбата вереница горластых китайцев под флагом гида, с трудом управляющегося со своим выводком. Менее многочисленные выходцы из тех же краев беспрестанно делают селфи на фоне всего, что встречается на пути. Я, тот самый наблюдатель, тоже здесь. Пришел я на Арбат не просто так, а – «по случаю»: у меня встреча с девушкой. В ожидании рассматриваю оживленную толчею москвичей и гостей столицы. Странно, если увидишь в людском потоке знакомого или ожидаемого человека, то он как бы «выныривает» из толпы и движется дальше независимо от окружения; но, по всей видимости, это психолого-оптический обман. Вот и моя собеседница вынырнула из людской пучины и золотой рыбкой приближалась к месту нашей встречи. Одета: по-моде-погоде… Накрапывал дождик, но зонтик открывать не хотелось, и она тоже была без зонта. Короткое приветствие – и вместе направились к трапезной. Еще одна необычность здешних мест – чувствуешь себя будто в гостях у хозяина Арбата, который знаком с художественными образами Пушкина, героями Окуджавы, покровительствует букинистам и малоизвестным художникам. Во время обеда и темы беседы какие-то необычные появляются, вроде подсказывает кто-то. Возник вопрос, скажем, по поводу отношений автора литературного произведения и его героя. Моя собеседница с завидной увлеченностью – не влияние ли это арбатской атмосферы? – «разрабатывала» тему, «заворачивая» ее в подарочную упаковку, видимо для меня. И трудно не поддаться и шарму девушки, и неожиданному подарку.

Но время вышло, видение исчезло – я проснулся, я дома: пора «выйти из приятного сумрака».

Миссия № 3

Прошло три года. Я учился на четвертом курсе физического факультета МГУ специализация – ядерная физика. Функция наблюдателя все эти годы не активировалась. Сдав летнюю сессию, я поехал с группой однокурсников в Крым, в Алушту, где находилось уже знакомое местечко под названием Голубовские камни. Располагалось оно на нейтральной полосе между территорией санатория «Кристалл» и морем. Здесь нас не беспокоили ни администрация санатория, ни пограничники, несмотря на то, что это была зона патрулирования.

Добравшись до Голубовских камней, я отправился в Алушту телеграфировать матери, что доехали благополучно. На почте меня ждала телеграмма с кодовым словом «Атлас» и с требованием срочно вылететь в Одессу, где меня встретят. Пришлось, сославшись на домашние дела, объявить друзьям о своем отъезде.

В Одессе меня встретил албанец. Он объяснил, что меня рекомендовали как специалиста по радиационной безопасности и я должен поработать (не бесплатно) в этом качестве. Я понял, что это начало очередной миссии, но в реальном времени. Мне была предоставлена свобода действий, и в то же время ощущался контроль над происходящим, что придавало необходимую уверенность. Мы отправились в одесский порт, на «кладбище» малоразмерных кораблей, на одном из них, с небольшой командой на борту, меня ожидала группа из четырех албанцев и англичанина. И тут я неожиданно будто вспомнил, что моя мать наполовину албанка и с малых лет учила меня албанскому языку, хотя «воспоминания» – действие механизма адаптации при выполнении миссии. Но, тем не менее, для общения выбрали английский.

Озадачили меня следующим: подобрать материалы для защиты при перевозке оборудования с радиоактивными источниками. Я попросил данные по активности источников, но их не было. Мне предоставили полтора десятка дозиметров японского производства, рулон трехмиллиметровой стали, как меня уверяли, – бористой. Я поинтересовался, где находятся радиоактивные источники и есть ли на них маркировка, так как она необходима для расчетов радиационной защиты. Получил ответ, что фотографии с маркировкой будут готовы завтра. Я предупредил своих работодателей, что имеющаяся сталь вряд ли бористая, поэтому требуется анализ, а параллельно надо искать свинцовые листы, для этого нужны деньги. Мне выдали пять тысяч долларов и выделили два дня для решения проблем. Я направился в хранилище радиоактивных отходов, расположенное в шестидесяти километрах от Одессы. Там узнал, что три дня назад были похищены тринадцать ритэгов, которые использовались в акватории порта как маяки. Я попросил продать десять свинцовых листов для лаборатории МГУ (письмо из университета, как оказалось, лежало у меня в кармане вместе с командировочным предписанием). Все было сделано быстро. Аргумент «оплата наличными» действовал безотказно. Листы погружены на грузовичок и отправлены в порт на указанный мной склад. Я же направился в Одесский политехнический, чтобы проверить сталь, предоставленную похитителями, на наличие бора. Оказался прав: бора не было и в помине, о чем мне выдали справку. Вечером привезли фото источников – это были пропавшие ритэги. Просчитал интегральную активность встроенных в ритэги радиоактивных источников, оказалось, что она составляет 10 миллионов кюри. Попади они «не в те руки», беда могла стать долголетней, ведь уже начали забывать о «грязной бомбе», а в данном случае опасность была реальной.