Коллектив авторов - Теория и история политических институтов

• Название: Теория и история политических институтов
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-288-05535-5

В учебнике рассмотрены вопросы теории и практики становления и развития политических институтов с позиции неоинституционализма. Большое внимание уделено вопросам генезиса и основным этапам эволюции государства, проблемам взаимодействия основных политических институтов и гражданского общества, надгосударственным политическим образованиям. Предложен сравнительный анализ классического институционализма и актуальных форм современного неоинституционализма. В учебнике в концентрированном виде представлена информация об основных научных дискуссиях, касающихся основных политических институтов, а также о формальных и неформальных практиках функционирования этих структур.

Учебник предназначен для студентов, обучающихся по программе «бакалавриат» по направлениям «политология», «социология», «конфликтология», «международные отношения». Он может быть полезен также для магистрантов и аспирантов обществоведческих направлений, а также для самообразования всех интересующихся политическими проблемами и развитием политической науки.

---

Российский историк Л. Е. Гринин, предлагая называть такие социальные образования аналогами раннего государства, открыто подверг сомнению принцип «безальтернативности» развития «постпримитивных» обществ [Grinin, 2007, p. 90]. Оценить эти гипотезы сложно, поскольку их создатели отвергают возможность возникновения разнообразных исторических ситуаций («тупиковый вариант развития», «перманентная стагнация», «внешнеполитические влияния» и др.). Трансформация догосударственных обществ в ту или иную разновидность раннего государства является магистральной, а потому, на наш взгляд, авторам альтернативных гипотез вряд ли удастся доказать, что на нее могли существенно влиять исторические аномалии и другие проявления «девиантного развития».

Особое внимание многих специалистов-востоковедов привлекало государство, получившее официальное название «Царства Шумера и Аккада». Основы этого государства были заложены основателем III династии Ура в конце III тысячелетия до н. э. царем Ур-Намму (2111–2094 гг.). Как отмечал И. М. Дьяконов, именно этот царь и его наследник Шульги (2093–2046 гг.) «создали классическое, наиболее типичное древневосточное деспотическое и бюрократическое государство» [Дьяконов, 1983, с. 71].

В пределах царства, объединившего значительную часть Месопотамии, все храмовые и правительственные хозяйства были слиты в одно унифицированное государственное хозяйство. Все работники (илоты) назывались в нем гурушами – молодцами, а работницы – нгеме, т. е. просто рабынями. Земледельцы (численностью от полумиллиона до миллиона) были сведены в отряды, а ремесленники – в обширные мастерские. Работая от зари до зари, они получали скудный продовольственный паек и немного шерсти. Любой отряд, включая подростков, мог перебрасываться на другую работу и в другой город. Несмотря на дошедшую до наших дней гигантскую отчетность (около 100 тыс. документов), ведомости на постоянные выдачи пайка детям не сохранились. Вероятно, матери должны были сами их содержать. Но гуруши и нгеме семей, видимо, не имели, и рабочая сила пополнялась главным образом за счет захвата пленных. Иной раз угнанных людей, особенно женщин и детей, подолгу содержали в лагерях, где многие из них погибали. Квалифицированные ремесленники, административные служащие и воины тоже содержались на пайке, хотя и большем по сравнению с гурушами, с учетом необходимости кормить семью. Служебные наделы в пользование выдавались администрацией крайне неохотно.

Такая система управления требовала огромных сил для надзора и учета: все фиксировалось письменно, на каждом документе, будь это выдача двух голубей на кухню, стояли печати лица, ответственного за операцию, и контролера; отдельно велся учет рабочей силы и отдельно – выполненных норм; каждое поле делилось на полосы вдоль и поперек, один человек отвечал за контроль работы по поперечным полосам, другой – по продольным, таким образом осуществлялся взаимный контроль. Разовые документы сводились в годовые отчеты по отрядам, по городам и т. д.

Централизовано было не только государственное земледелие, но и скотоводство. Скот выращивался главным образом для жертв богам. Снабжение храмов жертвами проводилось по округам, на которые была разделена вся страна. Во главе их стояли чиновники – энси, которых по прихоти царской администрации перебрасывали с места на место. Положение энси было очень доходным, они имели много рабов, которые при срочных ирригационных работах использовались и в государственном хозяйстве. Традиционная для более ранних исторических периодов купля-продажа земли была запрещена. Общины с какими-то правами местного самоуправления продолжали существовать. В пределах прежних территориальных единиц – номов – народные собрания, по-видимому, бездействовали, хотя и сохранялся общинный суд как пережиток совета старейшин.

Созданное царями III династии Ура деспотическое государство, просуществовавшее около ста лет, опиралось на огромное количество чиновников – надсмотрщиков, писцов, начальников отрядов, начальников мастерских, управляющих. На чиновничьи должности, где было обеспечено пропитание, охотно шли разорившиеся общинники. Даже низшие по рангу бюрократы имели в своих хозяйствах частных патриархальных рабов, положение которых было лучше положения гурушей. Вместе с квалифицированными ремесленниками и жречеством чиновничья масса составляла главную опору деспотического режима, правители которого уделяли большое внимание созданию «официальной идеологии» на основе сведения в единую систему культа богов во главе с покровителем государственности – царем-богом Энлилем.

Все цари, начиная с Шульги, обожествлялись и причислялись к прочим богам. В сознание людей внедрялось учение о том, что люди были сотворены богами для того, чтобы люди кормили их жертвами и освободили от труда. Тогда же был создан и так называемый «царский список», содержавший учение о божественном происхождении «царственности», которая в первоначальные времена спустилась якобы с неба и с тех пор в неизменной последовательности вечно пребывала на земле, переходя от династии к династии, пока не дошла до III династии Ура.

Историк И. М. Дьяконов специально подчеркивал в труде «Люди города Ура», что не следует «рассматривать нижнемесопотамский город III–II тысячелетий до н. э. в качестве некоего образца или эталона древневосточного города. Если он заслуживает внимания и интереса историка, то не потому, что дает возможность судить о Древнем Востоке “вообще”… а потому, что вавилонская культура оказала огромное влияние на последующие культуры Западной Азии, а через них – на культуру всего человечества» [Дьяконов, 1990, с. 9–10].

Политическая система, возникшая в Месопотамии в III тысячелетии до н. э., оказалась «базовой моделью» не только для всех восточных деспотий, независимо от уровня экономического развития и культурных влияний, но и для тоталитарных режимов ХХ в. Еще дальше в этом направлении пошли наследники Александра Македонского – македонские цари Египта из династии Птолемеев, создавшие на рубеже III–II вв. до н. э. командно-административную систему, в некоторых чертах напоминавшую и государство Ур-Намму, и экономическую систему, созданную в СССР Сталиным.

Политика египетских царей, воспитанных в традициях греческой культуры, была охарактеризована в книге «Экономическая история эллинистического Египта» русским историком М. Ростовцевым, эмигрировавшим в 1920-е гг. в США [Rostovtzeff, 1941]. Все плодородные земли в Египте принадлежали царской династии, создавшей огромную чиновничью пирамиду. Птолемеи монополизировали пивоварение, изготовление папирусов, добычу драгоценных металлов. Чиновники спускали крестьянам нормы посева, определяли участки, где необходимо сеять, изымали весь урожай, который поступал в государственную казну, а потом земледельцам выделяли зерно для очередного посева. На несколько десятилетий возникла видимость экономического расцвета, а затем начинается полный экономический крах. Прикрепленные к земле крестьяне бегут, разваливается ремесленное производство, начинается затяжной экономический кризис. Экономический крах птолемеевского Египта показал, что тотальное огосударствление экономики и складывающаяся на ее основе командно-административная система ведут к кризису независимо от того, идет ли речь о древних обществах или о современных.

Иная картина сложилась в Древней Греции, где развитие государственности имело дискретный характер, т. е. начиналось трижды, завершившись в VIII–V вв. до н. э. появлением уникальной полисной культуры. Слово «полис» имело в греческом языке три различных значения:

1) город;

2) государство;

3) гражданская община.

В сознании греков все эти три понятия, как правило, сливались в единое понятие города-государства. Своеобразие формирования заключалось в том, что он был связан с це лой серией стихийных «экспериментов» (растягивавшихся иногда на целые столетия), завершившихся созданием гражданской общины с характерной для нее античной формой собственности и непосредственным участием большинства граждан в решении государственных дел.

Формирование полиса происходило крайне неравномерно. В сложившихся к началу «архаической эпохи» (VIII в. до н. э.) на развалинах микенской цивилизации раннегреческих полисах в условиях господства родовой аристокра тии и возникновения ростовщичества стала углубляться имущественная дифференциация, приведшая в Аттике к концу VII в. до н. э. к угрозе превращения некогда свободных земледельцев в зависимых людей. Но такое развитие было остановлено рядовыми общинниками – демосом. Это было возможно, поскольку при росте полити ческого могущества греческая аристократия, представлявшая собой родо-племенную верхушку, еще не превратилась в полностью замкнутую, противостоящую демосу корпорацию. Она обладала ограниченным политическим опытом, так как после гибели микенской монархии весь курс политической грамоты и государственного строительства грекам пришлось осваивать практически заново.