Валентин Пикуль - Из тупика. Том 2

• Название: Из тупика. Том 2
• Автор: Валентин Пикуль
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-4444-8879-9

В романе отражен сложный период отечественной истории, связанный с формированием Мурманской железной дороги и флотилии Северного Ледовитого океана, из которой позже родился героический Северный флот. Русский крейсер «Аскольд» начал боевую службу в Дарданелльской операции, а вошел в революцию кораблем Северной флотилии. Большая часть романа посвящена борьбе с иностранной интервенцией на Мурмане, в Архангельске, в Карелии.

За роман «Из тупика» Валентин Пикуль был удостоен литературной премии Министерства обороны СССР за 1987 год.

---

– Это, наконец, свинство, – говорил он. – У нас с вами такой богатый опыт по борьбе с большевизмом, и – что же? На эскадру берут лейтенанта Басалаго, а нас оставляют в Мурманске. Но я и моя Матильда Ивановна давно мечтаем перебраться в Архангельск, поближе к фруктам… Сколько же можно есть ананасы в жестянках?

– Пошли, пошли, юрист, – волновался Юрьев. – Мы, слава богу, не последние парни на деревне. Без нас не обойдутся!

В консульстве их встретил сияющий Ванька Кладов.

– И я, – сказал. – Меня тоже берут.

– Тебя-то куда… поет?

– Представитель прессы при генерале Звегинцеве.

Брамсон даже побледнел от зависти:

– Видите? Даже старая кавалерия в ход вошла…

– Консул занят, – задержали их в приемной.

– Уилки? – спросил Юрьев.

– Он занят тоже.

– Подождем, – сказал Брамсон, плотно усаживаясь.

Уилки все-таки принял бедных просителей.

Выслушал.

– Мы же так много сделали для вас! – говорил Брамсон.

– Я не считаю себя вправе не ехать, – убеждал Юрьев. – Я не могу быть спокоен за все, что произойдет в Архангельске.

– Вы его займете, этот Архангельск, – горячо ратовал юрист. – Но разве сможете вы без нас управлять им? Без нашего богатого опыта управления целым краем?

– Вы уже знаете нас, – добавил Юрьев. – И то, что в Мурманске было проделано нами почти безболезненно, в Архангельске может обернуться для вас боком. Кто вас поймет так хорошо, как понимали мы вас в Мурманске?..

Уилки весь вечер пил виски. Пил и сейчас.

– Вы все сказали? – спросил он, когда просители замолкли.

– Примерно все…

– Теперь буду говорить я, – произнес Уилки. – На что вы претендуете, господа? Здесь вы мелкие царьки на Мурмане, теперь вам хочется побыть царями в Архангельске? Так вот, доложу я вам, милейшие: правительство уже составлено… Без вас!

Он выждал минуту, дав им возможность оправиться.

– Да, – заговорил снова, – что было пригодно для мурманской автономии, то совсем неугодно для Северного правительства, которому суждено управлять громадной территорией от Печенги до Ярославля, включая Петрозаводск и Вологду… Вы растерялись от таких масштабов? – спросил Уилки, мило улыбаясь (он умел быть милым парнем). – Ничего, – утешил их лейтенант, – это пройдет… Нужны правители демократические, не запачкавшие себя позорным клеймом соглашательства с большевиками. И по одной этой статье вы… Простите, но вы не подходите.

Юрьев был оскорблен.

– Мы же порвали отношения с Москвою… чего еще надо?

– Поздно порвали, – ответил Уилки. – А в Архангельске в состав правительства войдут настоящие бойцы – такие, как Лихач, Маслов, Иванов, Дедусенко, Гуковский… А кто ты такой, Юрьев? – спросил Уилки. – Что ты сделал? Написал две-три статейки в никому не известной газете Троцкого, которая и выходила-то не в России, а в Америке… Будем считать, что тебе в Мурманске просто повезло, Юрьев!

Брамсон был явно подавлен чужим величием и собственным ничтожеством. Он спросил (очень робко спросил):

– А кто же решится возглавить Северное правительство?

– Чайковский, Николай Васильевич, член оборонческого ЦИКа. Товарищ – не чета вам, старый народник, выпестовавший целую плеяду народовольцев, друг князя Кропоткина.

Юрьев за минуту успел все взвесить.

– Но мы-то здесь остаемся! – сказал он, и ему вдруг стало легко: черт с ним, с этим Архангельском, – видать, каждый сверчок должен знать свой шесток.

Уилки аккуратно поставил стакан на поднос.

– А почему вы должны оставаться здесь? – удивился он. – Мурманск теперь будет подчинен Архангельскому правительству. Вам, Юрьев, на Мурмане делать больше нечего. Найдите применение своим способностям в другом месте.

Вощеный пол английского консульства заходил под ногами.

– Предательство! – выпалил Юрьев. – Я же поставлен Лениным, самим Лениным, вне закона: меня убьют, как собаку последнюю…

Уилки уже что-то быстро строчил в блокноте. Вырвал листок, протянул его удельным мурманским князьям.

– С этой бумажкой, – сказал он любезно, – пройдете на авиаматку «Нанинэ», где вам дадут каюту. Вы можете посетить Архангельск в качестве гостей. Но британское консульство слишком погружено в свои дела и снимает с себя всякую ответственность за вашу жизнь, Юрьев. За вашу тоже, господин Брамсон!

– Возьмем? – неуверенно спросил Брамсон, растерянный.

– Возьмем, – согласился Юрьев, и они взяли эту записку.

…На все лады, приникнув к раструбам радиотелефонов, переговаривались над рейдом «клоподавы» его величества:

– Волнение – пять баллов, ветер – норд-тень-ост. Походный ордер – клин, эсминцам лежать на зигзаге номер четырнадцать, готовность к бою – первая, германские субмарины замечены только у Канина Носа, в Горле Белого моря – тральщики работают со вчерашнего дня… Мины замечены на подсечке!

Стылая вода размыкалась перед форштевнями, и кормы кораблей, бросаемые волнением, будоражили глубину, заставляя ее фосфориться самыми чудесными красками – как в тропиках…

Баренцево море – очень красивое море, только его трудно полюбить: для начала оно из тебя десять душ вымотает!

***

Служба на тральщиках, как известно, каторжная. Коробки маленькие, их валяет справа налево, кидает вверх и вниз, борщ летит из миски куда-то в потолок, кислая капуста потом сочными лохмами падает тебе на голову, ты все время мокрый, спать можешь привязавшись. Но этого мало: тральщики ходят там, где другие стараются не ходить, – по минам! От этого ко всем неудобствам жизни надо прибавить и постоянное ожидание смерти. Здесь смерть – в одной ослепительной вспышке – может прийти внезапно, если борт тральщика сломает мягкий свинцовый колпак мины. Тогда – на глубине – брызнет из пробирок электролит, замкнет гальванные контакты, и… Постой, читатель, не пугайся! Человек ко всему привыкает. Так как ждать смерти ежесекундно человеку несвойственно, но на тральщиках к смерти никогда не готовятся. «Плевать нам на все!» – говорят.

…Это случилось в Горле Белого моря, где придонные тралы рвались не об острия грунта, – нет, тралы, нащупывая минрепы, рвались об мачты затонувших кораблей. Все было спокойно в этот день, толкучка волн (поморская сувоя) не качала, а швыряла две коробки под флагами молодого советского флота. Флота слишком молодого, чтобы можно было успеть навести на нем порядок…

– Вижу дым, – доложил сигнальщик с мостика в рубку.

В рубке предсудкома хлестал ром с минером.

– Чего видишь? – спросил он, на полную мощь закусывая.

Из переговорной трубы – репетиция сигнала:

– Дым со стороны океана!

– Перестань курить на мостике, и дыма не будет, – захохотал в трубу предсудкома.

– Я не курю, – ответил сигнальщик. – А дым большой…

– Хрен с ним! – сказал минер. – В море без дыма не бывает. Поехали дальше, пред! Наклоняй ее, стерву, бережно…

На мостике так качало, что сопитухи, словно няньки, бережно держали бутылку: один за донышко, другой за горлышко, – не дай бог уронить, тогда выпивка сорвется.

– Был случай, – сказал минер, выпив. – Еще в Кронштадте. Поступил к нам в команду вологодский…

– Вологодский?

– Ага.

– Я тоже вологодский.

– Нет, это не ты поступил… И такой здоровый бычок был – щелчком пальцев сворачивал у мины взрывной колпак. Так сворачивал, будто на нее корабль напоролся. Ну и потеха! Как шибанет – так свинец мнется. Мины, конечно, были учебные. Но вот однажды пришли на минный форт для занятий, туды-т их… Он возьми да и шибани одну пальцем. Для потехи!..

– Семнадцать вымпелов! – медноголосо пропела труба, и в этот же момент колпак штурманского бра над картой, брызнув осколками, разлетелся к чертовой матери.

– Эх, не дали допить… – пожалел минер.

Предсудкома всунул ему в руки бутылку.

– Береги! – крикнул, выскакивая. – Потом дососем…

На палубе возле орудия стоял потрясенный комендор и показывал туда, где раньше была пушка. Теперь остался один станок; еще торчали, словно рогульки, острые цапфы с прицелом, а самой пушки как не бывало: сорвало и забросило в море. Когда англичане спустили на тральщиках флаги, минер с аппетитом вылакал ром, швырнул бутылку за борт и сказал:

– Эй, великая пиратская держава! Кто у вас тут главный корсар? Я хочу с ним перемигнуться в отдельной каюте…

Его доставили в салон адмирала Кэмпена, и минер вдруг преобразился. На хорошем английском языке он сказал, что все эти годы вынужден был таиться, опростившись под матроса; на самом же деле он офицер бывшего царского флота.

– К сожалению, – сказал он, – в Архангельск, сэр, вам не пройти. Фарватер для прохода эскадры имеется лишь один. Но он простреливается батареями с острова Мудьюг. А на фарватере будет затоплен, в случае вашего приближения, военный ледокол. И этот задержит вашу эскадру, сэр, по крайней мере на целую неделю, пока вы не освободите фарватер и не сровняете батареи с землей…