Владимир Костицын - «Мое утраченное счастье…» Воспоминания, дневники

• Название: «Мое утраченное счастье…» Воспоминания, дневники
• Автор: Владимир Костицын
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-4448-0853-5

Владимир Александрович Костицын (1883–1963) – человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице. Позднее был профессором МГУ, членом Государственного ученого совета, директором Геофизического института. В 1928 г. уехал в Париж, откуда не вернулся. Работая во Франции, стал одним из создателей математической биологии. В день вторжения немцев в СССР был арестован и девять месяцев просидел в Компьенском лагере, а после освобождения включился в движение Сопротивления. В своих воспоминаниях и дневниках он пишет о различных эпизодах своей богатой событиями жизни.

---

Профессора, его ученики, относились к Анучину с почтительной мягкостью и берегли своего “дедушку”. На факультетских же заседаниях дедушка любил, хитро сощурив глаза, поставить какой-нибудь, казавшийся ему заковыристым, вопрос и оглядываться вокруг, что, мол, из этого выйдет? Под конец у него вышла неприятная история с факультетом… Это он, минуя факультет, обратился непосредственно в Наркомпрос и выхлопотал назначение профессором Адлера [Бруно Фридриховича (1864–1942), заведовал кафедрой географии, этнографии и антропологии в Казанском университете]. Это произошло как раз в ту пору, когда факультет особенно горячо боролся за право самому пополнять свой состав, и такой поступок Анучина, даже при всем снисхождении к дедушке, вызвал возмущение.

Анучин, своим писклявым голосом, давал ребяческое объяснение:

– Я потому обратился в Главпрофобр, что факультет не может сам назначить профессора, а Наркомпрос может.

Тем не менее на ближайшем заседании факультета, на котором меня замещал Костицын, последний сделал Анучину выговор:

– Я хорошо сознаю, Дмитрий Николаевич, что я был еще мальчиком, когда вы уже обладали европейским научным именем. Тем не менее, в качестве председателя факультетского собрания, я должен вам высказать, что вы поступили против традиции и против интересов факультета.

Часть старой профессуры во главе с [профессором зоологии и сравнительной анатомии академиком] А. Н. Северцовым обиделась:

– Как можно делать замечание старейшему профессору факультета…

Но общественное мнение большинства поддержало Костицына, и некоторые поздравляли его с тем, что он имел мужество сделать замечание именно старейшему члену факультета. Д. Н. Анучин, однако, обиделся и целых полгода не ходил на заседания факультета» (Стратонов В. В. По волнам жизни. Л. 235).

444

Строки из стихотворения А. С. Пушкина «19 октября» (день открытия в 1811 г. Царскосельского лицея), впервые опубликованного в 1827 г., звучат так: «Наставникам, хранившим юность нашу, / Всем честию, и мертвым и живым, / К устам подъяв признательную чашу, / Не помня зла, за благо воздадим».

445

Запись от 31 мая 1950 г. – Тетрадь III. С. 105–111.

446

Костицын руководил преподаванием математики в Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова в 1919–1922 гг. (ГАРФ. Ф. А – 2306. Оп. 49. Д. 1353. Л. 3).

447

12 октября 1921 г. Костицын был избран действительным членом Института научной философии РАНИОН (см.: АРАН. Ф. 355. Оп. 1. Д. 2. Л. 9–10).

448

«L’Atlantide» (Франция, Бельгия, 1921; режиссер Жак Фейдер) – приключенческий фильм.

449

Théâtre national de l’Opéra-Comique – оперный театр, основанный в 1715 г. в Париже.

450

Théâtre de l’Odéon – парижский театр, открывшийся в 1782 г. на левом берегу Сены рядом с Люксембургским садом.

451

«Вампиры» (Франция, 1915; режиссер Луи Фейад) – фильм в 10 сериях.

452

Орихалк – таинственный металл с золотым оттенком, упоминаемый древними авторами (Геосидом, Гомером, Платоном, Плинием Старшим, Иосифом Флавием и др.).

453

Запись от 1 июня 1950 г. – Тетрадь III. С. 111–116.

454

Например, 26 января 1921 г. на заседании факультета при обсуждении «бедственного положения б. заслуженного профессора Московского университета В. К. Цераского» и «предложения возбудить ходатайство о назначении ему пожизненной денежной помощи от казны» было решено: «Принять к сведению сообщение товарища декана В. А. Костицына о том, что им уже возбуждено соответствующее ходатайство в ГУС». На следующем заседании факультета, 9 февраля, по предложению Костицына аналогичное постановление было принято в отношении академика А. П. Павлова и его жены, профессора-палеонтолога (ЦГА Москвы. Ф. Р – 1609. Оп. 1. Д. 413. Л. 2, 4).

455

Статья «Разгром высшей школы. (От вашего петроград. корреспондента)», подписанная инициалами «Е. Н.», датированная автором 19 декабря 1921 г. и напечатанная за пять дней до «профессорской забастовки» в Москве, заканчивалась так: «За последнее время настроение, как среди профессоров, так и среди студенчества, чрезвычайно напряженное. Слишком много накопилось горючего материала, слишком злоупотребляют власти русским долготерпием. Пассивные протесты не сегодня – завтра могут и должны вылиться в активные действия» (Последние новости (Париж). 1922. № 543. 22 янв.). Хотя в январе – феврале 1922 г. «Последние новости» ничего не писали о «профессорской забастовке», газета «Правда», ссылаясь на упомянутую статью, уверяла, что если «профессора ВУЗ ведут бешеную кампанию против Советской власти», разыгрывая «комедию борьбы за “автономию” высшей школы», да еще как раз накануне Генуэзской конференции, то, несомненно, «режиссеры комедии – в Париже» (Я[ковлев] Я. Кадеты за работой // Правда. 1922. № 38. 17 февр.), «профессура бастует по директивам Милюкова» (Я[ковлев] Я. Милюков только предполагает // Там же. № 41. 21 февр.) и речь идет о «направляемом из Парижа заговоре ученой касты против насущнейших интересов рабочего класса» (Сосновский Л. Заговор касты против рабочего класса // Там же. № 42. 22 февр.).

456

Запись от 3 июня 1950 г. – Тетрадь III. С. 120–127.

457

Возможно, мемуарист имел в виду конфликт между ним и Н. Н. Лузиным в связи с выдвижением кандидатов в Академию наук СССР. В ходе предвыборной кампании НИИ математики и механики поддержал кандидатуру своего директора Д. Ф. Егорова, о чем говорилось в официальном сообщении от 26 мая 1928 г. за подписью В. А. Костицына. Ученый совет возглавляемого им же Государственного научно-исследовательского геофизического института, Ассоциация научно-исследовательских институтов при 1-м МГУ и часть его профессоров и преподавателей (в том числе Костицын, Д. Е. Меньшов, И. И. Привалов, В. В. Степанов), Московское математическое общество, Московское общество испытателей природы также поддержали кандидатуру Егорова (ГАРФ. Ф. Р – 8429. Оп. 1. Д. 63. Л. 162). Это, естественно, вызвало крайне болезненную реакцию Лузина, тоже претендовавшего на звание академика, и он, явно преувеличивая влияние Костицына, 19 июня обиженно жаловался А. Н. Крылову: «А между тем, насколько я понимаю вещи, все дело было только в том, что кандидатов оказалось больше, чем мест: рассматривали меня как кандидата на кафедру математики, которого надо было уничтожить, дабы дать возможность и шансы Димитрию Федоровичу Егорову, директору Института математики и механики. В связи с этим были даны директивы моего уничтожения по всем учреждениям, где имелось влияние Владимира Александровича Костицына. И таким образом я был почти устранен из Математического общества, остался в стороне в университете и был уничтожен радикальным образом в Институте математики и механики. Последнее для меня было особенно мучительно, так как Институт состоит из большей части моих личных учеников. И решающее заседание, на котором был председателем Вл[адимир] Ал[ександрович] Костицын, протекло при лишении слова их, а двух, наиболее стойких, удалили из заседания. И у меня осталось такое чувство, когда я узнал об этом, точно меня лично выгнали на улицу из дома, где я жил. Вся тяжесть для меня была в том, что отвод не был достойным и спокойным, но сопровождался такими уничтожающими жестами и суждениями, которые создали трудно выносимую душевную боль. Аналогичное бывает при смерти близких. И, действительно, для меня умерло в эти дни несколько дорогих мне людей, в благоприятное отношение которых я верил… ибо они старались всегда его показать. Умер для меня и сам Влад[имир] Алек[сандрович] Костицын, бывший моим университетским товарищем, с которым была связана часть моей юности и который всегда старался показать нашу близость. А ведь мы даже жили одно время, студентами, в одной комнате, и ночи наши бывали наполнены спорами pro и contra идеалистической и эмпирической логики».

Но в окончательный список кандидатов в академики по математическим наукам вошли не Д. Ф. Егоров и не Н. Н. Лузин, а харьковчанин С. Н. Бернштейн, ленинградец И. М. Виноградов и киевлянин Н. М. Крылов. Впрочем, Лузин, все-таки избранный 12 января 1929 г. академиком по кафедре… философии отделения гуманитарных наук, позже, 31 января 1931 г., был «перечислен» на кафедру математики отделения физико-математических наук АН СССР на освободившееся место невозвращенца Я. В. Успенского. В свою очередь Д. Ф. Егоров, избранный 13 февраля 1929 г. почетным членом АН СССР, уже в октябре 1930 г. был арестован по делу «Всесоюзной контрреволюционной монархической организации “Истинно-православная церковь”» и приговорен к 5-летней ссылке в Казань, где, объявив голодовку, скончался в больнице. См.: Ермолаева Н. С. Новые материалы к биографии Н. Н. Лузина; Переписка Н. Н. Лузина с А. Н. Крыловым / Публ. и примеч. Н. С. Ермолаевой // Историко-математические исследования. М., 1989. Вып. XXXI. С. 195–196, 205.