Максим Калашников - Гнев орка

• Название: Гнев орка
• Автор: Максим Калашников
• Жанр: Публицистика

Нежелание людей видеть даже ближайшее будущее давно стало притчей во языцех. В 1900-м все казалось лучезарным и прекрасным. Разве что-то изменилось ровно век спустя? Так что, читатель, и нынешняя Реальность с бело-сине-красным флагом, Путиным, Пугачевой и Киркоровым преходяща. Впереди нас могут ждать весьма неожиданные повороты истории. Мы вообще живем в эпоху большой неопределенности. Выходя из дому, мы не знаем, станем или не станем мы через час заложником? Ложась почивать на ночь, мы не ведаем, не рванет ли сегодня гексоген в подвале нашего дома? Втискиваясь в поезд метро, мы не ведаем, доедем ли до следующей станции, не превратившись в обрубок обгоревшего мяса в искореженном вагоне. Садясь в самолет, мы рискуем увидеть последнюю картину в жизни: налетающие на нас стены небоскреба...

---

Прекрасно показывает механизм этого высшего гуманизма, реализуемого экономическими методами, Лев Якобсон, другой доктор экономических наук – первый проректор Государственного университета – Высшей школы экономики. В совместном с Е. Гонтмахером выступлении на радио «Эхо Москвы» 1 февраля 2000 года Л. Якобсон блестяще описал методологию гуманного, без применения тоталитарных методов, исправления человеческого материала.

То интервью на той радиостанции (тогда – органе Гусинского и Российского еврейского конгресса) стало великолепным образчиком логики правящих нами существ, образцом того, как Якобсон с Гонтмахером строят планы насчет нашего и наших детей будущего.

Вначале Е. Гонтмахер сформулировал свой принцип социальной политики России: «Основное должно быть именно в том, о чем мы сказали: кто не может сам себя прокормить по объективным причинам, тому надо помогать. А тому, кто имеет руки, ноги и голову на месте, – удочку и вперед».

Ведущая Н. Болтянская возразила: «Я не могу с вами согласиться. Сорокапятилетний или пятидесятилетний ученый советской школы науки, к которой во всем мире относились с уважением, получает сейчас мизерную зарплату, любит эту проклятую науку и не может ее бросить и пойти в коммерцию – он может сам себя прокормить или нет?»

И вот тут вступился Л. Якобсон: «Когда говоришь о социальных проблемах – не вообще, а в нашей российской реальности рубежа 1990-2000 годов, – очень трудно говорить об этом как экономист, но надо говорить об этом как экономист. Все мы хотим жить хорошо, все хотим, чтобы окружающие жили хорошо. Но ведь экономист о чем прежде всего вспоминает? Об ограничениях. Экономист – это прежде всего человек, который может предложить стратегию оптимального использования тех ресурсов, которые есть. Их у нас сегодня, к сожалению, маловато: если считать душевое производство, вдвое меньше, чем в 1991 году. Вот недавно на одной конференции один ученый произнес фразу: такую зарплату, как у нас, стыдно платить в России. И я чувства эти разделяю: стыдно. Но ведь по душевому производству Россия сегодня отстает от ряда латиноамериканских стран. Стыдно. А как быть? Значит, единственный подход – это тот, о котором уже говорил Евгений: мы вообще должны забыть о том советском принципе, что кто-то – государство или добрый дядя – устанавливает уровень жизни и раздает кому-то: вот тебе, тебе и тебе… Вопрос не в том, что это идеологически кому-то симпатично, а кому-то нет, но просто так не получится. И, соответственно, проблема состоит в том, что государство обязано помочь тому, кто не в состоянии себя прокормить, обеспечить прожиточный минимум, а другим оно Должно помогать расти. А дальше человек выбирает сам. Вот этот ученый – да, это очень плохо, но он должен выбрать. Интересная работа – это тоже часть образа жизни. Готов ты за это платить отказом от более высокой зарплаты, значит, платишь. Не готов – неспособный человек…» (http://www.hse.ru/news/echo=msk/20000201.htm).

Вот так. Интересная работа и соответствующий образ жизни – или высокая зарплата. Или осмысленный труд – или стабильно получаемый рубль. Выбирай. Полная свобода!

Это и есть великолепный пример того бесконечного тупика, того добровольно выбираемого крематория, в который совершенно нетоталитарными методами, асболютно гуманно и в высшей степени человеколюбиво загоняют население – в данном случае России.

Технология сверхэффективна: или подыхай по-геройски, как гомо советикус, или мутируй в гомо экономикус, чтобы «суетиться на ниве зарабатывания средств». Или ты остаешься человеком и подыхаешь – или превращаешься в экономическое животное, готовое на все ради лишнего «бакса».

Но и то, и то – по выбору, без принуждения, нетоталитарно и очень гуманно.

Вот они, технология и практическое оружие Пятой мировой войны.

И никакого насилия.

Для проведения такой политики у пультов управления в нашей стране ставятся туземные администраторы, которые принципиально неспособны организовать и осуществлять общественное воспроизводство и развитие. Они абсолютно не в состоянии управлять страной и осуществляют средствами по-особому понимаемой экономики целенаправленную трансформацию населения и подрастающих поколений как «человеческой массы», материала – как раз в установленном Вечным рейхом направлении. Эта кадровая задача в РФ успешно решена. И ельцинская и, к сожалению, путинская «элита» доказали свою абсолютную неспособность развивать страну.

Какие основания есть для этой гуманной селекции населения России? Они очевидны. Дело в том, что люди разнятся. Есть люди нелишние (способные), а есть лишние (неспособные). Таковы уж законы (природы, бытия и пр.).

Лишних людей надо сначала гуманно пропалывать, а потом, как и завещал Томас Мальтус, просто стараться не допускать их появления. Вспомним самое знаменитое высказывание Мальтуса: «Человек, пришедший в уже занятый мир, если родители не в состоянии прокормить его или если общество не в состоянии воспользоваться его трудом, не имеет ни малейшего права требовать какого бы то ни было пропитания, и в действительности он лишний на Земле. На великом жизненном пиру для него нет места. Природа повелевает ему удалиться и не замедлит сама привести в исполнение свой приговор, если он не найдет сочувствия нескольких участников пира. Но если они потеснятся, чтобы дать ему место, вскоре появятся новые, требуя для себя той же милости. Весть о том, что пища есть для каждого приходящего, наполнит зал многочисленными просителями. Порядок и гармония праздника нарушатся, изобилие, которое господствовало прежде, сменится недостатком, и радость приглашенных будет уничтожена зрелищем нищеты и скудости, свирепствующих во всех концах зала, и назойливыми криками тех, кто по справедливости возмущен, не находя пропитания, на которое рассчитывал».

Е. Гонтмахер и Л. Якобсон прекрасно показывают, что на место природы, которая помогала править в отсталом XVII веке, в наше время начала третьего тысячелетия приходит гуманный администратор, как правило, доктор экономических наук, владеющий экономикой как эффективным оружием против тех, кто неспособен мутировать в гомо экономикус. И этот администратор должен гуманно истребить лишнее население России.

На эти цели направлена и вся экономика нынешней Россиянии. Чего-чего, а вот недостатка во всяческих экономистах и «экономических гениях» в Кремле и на Старой площади сегодня нет. Кишмя кишат. Но вот только чем они заняты?

До недавнего времени в мире привычным и даже банальным пониманием смысла экономики являлась организация лучшей жизни людей или*"создание нового национального богатства"*, как, к примеру, три года назад мимоходом заметил обозреватель более чем либеральной «Нью-Йорк Таймс» Томас Фридман.

А наши два доктора экономических наук Гонтмахер и Якобсон абсолютно уверены в том, что экономика ничего создать не может, и они, как экономисты, призваны только рационализировать использование уже существующих ресурсов или даже целенаправленно разрушать социальность. «Экономист – это прежде всего человек, который может предложить стратегию оптимального использования тех ресурсов, которые есть» (Л. Якобсон) или что «настоящая структурная перестройка экономики, помноженная на ожидаемые эффекты от вступления в ВТО, сделает безработными, по моим оценкам, не менее 10-12 миллионов человек, занятых сейчас на нежизнеспособных и неконкурентоспособных предприятиях» (Е. Гонтмахер).

Мышление Гонтмахера и Якобсона, которые нынче произведены в «великие русские экономисты», зациклено на убогой формуле «отнять и поделить». В этом смысле они недалеко ушли от карикатурного образа большевика, которым они тычут в лицо русскому народу.

В голову этих «экономистов» даже не приходит мысль о том, что негонтмахеровская экономика может создать в России совершенно новые производства с новыми рабочими местами. Нет, они исповедуют идеологию концлагеря: есть неизменно маленький и голодный паек, и численность заключенных в «лагере РФ» нужно регулировать в соответствии с этим вот пайком.

Даже Лев Троцкий не придумал бы лучше…

Конечно, такая «настоящая экономика» является не единственным оружием гуманной войны. Во имя самой наивысшей гуманности и получения «человеческого фактора» наивысшего качества практики политики могут идти и на более решительные «оздоровляющие» методы. Ведь можно уничтожать лишнее население и по-другому. Эти методы сегодня уже достаточно хорошо известны и описаны.

Во-первых, это секты разного рода, деятельность которых сегодня фактически ничем не ограничена. До сих пор в стране, к примеру, не проведено расследование реальных причин эпидемии самоубийств, которая охватила российских подростков с 1997 года, особенно такого типового самоубийства, как выбрасывание с высоких (не ниже 5-го) этажей жилых домов. Огромное количество сект являются открыто жизнененавистническими (чего только стоит так называемая «Церковь Эвтаназии» и другие подобные секты, проповедующие необходимость самоуничтожения человечества.