Альфрид Лэнгле - Что движет человеком? Экзистенциально-аналитическая теория эмоций

• Название: Что движет человеком? Экзистенциально-аналитическая теория эмоций
• Автор: Альфрид Лэнгле
• Жанр: Современная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-98563-510-2

Книга выдающегося австрийского психотерапевта, создателя современного экзистенциального анализа А. Лэнгле – это сборник статей, объединенных общей темой: что движет человеком? Каковы законы человеческих эмоций и мотивации? Существует ли знаменитая «логика сердца»? В содержании шести представленных статей нашла свое отражение феноменологическая теория эмоций – одно из наиболее интересных направлений в исследовании эмоционального мира личности.

Книга предназначена психотерапевтам и психологам, а также тем, кто задумывается о глубинных истоках человеческих страстей, размышляет о том, можно ли доверять собственным чувствам.

5-е издание (электронное)

---

Чаще встречается противоположный опыт. Вместо бережной ватной заботливости в отношениях между близкими людьми в определенной степени правит кнут. Есть немало людей, которых никто не принимает, которые путаются под ногами и кажутся лишними. Они никому не нравятся. Где бы они ни находились, они всегда мешают, они всегда мешали. Из-за них мать должна была всем жертвовать, из-за них отец отказался от своей свободы и был вынужден жениться «на этой женщине», из-за них родители не развелись. Их жизнь с самого начала не представляла собой ценности для других, она была обузой. Им незнакомо признание, они знают только издевку. Везде они делали «все неправильно», нигде их не принимали всерьез. Сегодня они не выносят похвалы, потому что не могут в нее поверить. Они как лишенные прав. Родители лишили их права быть любимыми, потому что они не соответствуют ожиданиям. От них ожидали чего-то другого. И такими, какими они были, их нельзя было любить. В школе они были агрессивны, беспокойны и у них были плохие отметки. Они курили, проводили время в запретном общении с девочками и мальчиками, а не за домашними заданиями. Их ужасные манеры остались. Они находятся на краю экзистенции, побитые и отвергнутые. Они влачат свое существование в арктическом холоде изоляции, вдали от человеческого тепла. Это социальное существование на краю, которое можно найти во всех социальных слоях. Часто кажется чудом то, что они еще живы, что они смогли выжить на такой скудной экзистенциальной почве.

В этом случае застывают витальные функции духовной Person: восприятие, эмоциональное чувствование и интуитивное чутье. «Нокаутированная жизнь» человека не дает никакого повода удивляться тому, что он есть на свете. В его положении он не знает, хочет ли вообще жить. Было бы слишком больно, если бы он действительно подпустил к себе такого рода переживания – они могут разрушить его окончательно. Поэтому он больше себя не чувствует, он стал сам себе чужим, словно «побитая собака», без достоинства, полный отчаяния. Если жизнь такова, то интуитивное чутье замерзает: «Эта жизнь безнадежна! Разве можно чего-то ожидать впереди? Еще немного подожду, но долго я так не выдержу». Здесь развилось одиночество, которое пронизано опытом отвержения, лишения достоинства. Может случиться так, что страх или депрессия, истерия или зависимость завладеют этим человеком. Конечно, в процессе экзистенциального анализа будет установлено, что не весь опыт этого человека был только отвержением, что в нем содержались также и обращение, и форма признания, которое его, вероятно, удержало в жизни. Однако этого недостаточно. Этому человеку недостает чего-то еще: ему недостает самого себя. Решится ли он на свою жизнь?

Ни пряник в первом случае, ни кнут во втором не дают человеку того, что могло бы питать его персональное бытие. Такого рода голод вызывает сомнения и неуверенность в жизни, не важно, баловали человека или били. Потому что жизнь требует решимости жить.

Решимость эта является таким же ее непреложным условием, как еда для жизни тела: несмотря на все обстоятельства, мы должны прожить нашу жизнь вплоть до добровольной или недобровольной смерти (см. Kühn, 1988). В этом вопросе жизнь не спрашивает нашего мнения, она неумолима: «Ты есть здесь. Хочешь ты того или нет. Ты не можешь уйти от этого. Ты должен дотронуться до жизни, принять ее. Если ты не хочешь ее принять, то выброси ее. Но для этого ты все равно должен до нее дотронуться. Ты не можешь не жить, по крайней мере до своей смерти, по крайней мере до самоубийства, хотя бы до него. Ты должен жить – и именно поэтому ты должен решить: умереть или жить? Но жить ты должен, должен, пока не умрешь. Итак, решайся!»

Жестокость переживания себя покинутым, так же как и жестокость подавления, заставляет застыть персональные витальные функции. Person становится нечувствительной. Однако ее страдания вырастают до уровня экзистенциальной беды только в том случае, если человек, покинутый и преданный другими, к тому же и сам себя предает, оставляет в беде, побитый, бьет себя сам. Это невероятно тяжело – быть покинутым и, несмотря на одиночество, стоять за себя самого. В нас есть тенденция подражать тому, что делают с нами другие. Нам не нравится больше быть к себе справедливыми, если другие несправедливы к нам. Таким образом, покинутый человек часто является покинутым и самим собой. Покинутый – или еще ни разу себя не посетивший, еще ни разу себя не встретивший у основы Бытия. Разве нам всем в какой-то степени не знакома такая покинутость? Хоть мы и родились, хоть и «заброшены» в жизнь, но не встречены ни другими, ни самими собой. Решающий, последний шаг к экзистенциальной жизни исходит от нас самих, а не от других. Снова следует повторить, что обращение со стороны других не заменяет собственного обращения, открытость к моей персональности со стороны близких не заменяет моей собственной открытости в отношении вопросов к миру, жизни и себе самому. И первый из них – это вопрос Бытия-в-мире.

Первая фундаментальная мотивация: занимать жизнь как пространство

Самое важное событие – родиться на этот свет. Вообще быть здесь. Это – начало всего. Поэтому Быть-здесь вначале означает совсем скромное: «Я есть!»… Давайте же на минуту остановимся. Сколько всего с этим связано, какое это чудо! «Я есть! При любых жизненных обстоятельствах – я есть!» Это – онтологическая основа нашей жизни, начало всей правды в жизни. Ее следует познать, мы должны ее почувствовать. Это основа бытия – переживание, что я рожден в мир, который идет мне навстречу, который мне противостоит и раскрывает для меня свое пространство. Это переживание дает мне почву и основание. Без этого контакта с «основой Бытия» жизнь пронизана страхом. Любое маленькое страдание, любое отклонение от привычного становится угрозой, а радость – сомнительной и неправдоподобной.

Основа бытия раскрывается в опыте проживания граничащего с банальным факта: «Я есть!» Этот опыт, к счастью, нам доступен, основа бытия всегда имеется. И маленькие дети играют с этой базовой структурой Да-зайн, когда они прячутся и потом дают себя найти: неожиданно они «не здесь», а потом все-таки «снова здесь». Они приобретают бессознательный, но глубокий опыт, что «небытие» не отменяет Бытие. Потому что Да-зайн, Бытие-здесь, является настолько само собой разумеющимся, что часто на него просто не обращают внимания. Тогда доступ к нему может быть утрачен. Для доступа, однако, важна не рефлексия, а проживаемый опыт. Хотя мышление и может раскрывать основу Бытия, но в экзистенциальном смысле речь идет не о «cogito, ergo sum». Экзистенциальный подход к основе бытия происходит через «sentio, ergo sum» – «чувствую, следовательно, существую» – «я чувствую, что я есть». Мышление может сделать этот опыт чрезвычайно интенсивным, например, если задавать вопрос: «Как это возможно, что я есть?» Удивляясь, я стою перед этим фактом и знаю, что не могу его осмыслить. И какими бы жестокими ни были условия моей жизни – все равно я есть! Мое бытие выдерживает даже самое большое горе, я остаюсь, и мир остается тоже. Фриц Кюнкель выразился однажды по этому поводу очень точно: «Ты не можешь выпасть из этого мира». Что бы ни случилось – он держит, держит тебя. А Сент-Экзюпери сказал: «Даже самая большая темнота не способна погасить огонь одной маленькой свечи».

Опыт

Я сам не раз переживал такое чувство, в последний раз, когда умер мой отец. Я работал, когда мне позвонили и сказали, чтобы я как можно скорее ехал в больницу, где моего отца десять дней назад прооперировали. Сказали, что ему плохо.

Когда я пришел, он только что умер. Это произошло неожиданно и быстро. Я был в полной растерянности, и меня охватила сильнейшая боль. Было такое чувство, что жизнь в следующее мгновение замрет и мир исчезнет. Через некоторое время я вышел из здания. Мне казалось, что сейчас светлый день померкнет и наступит ночь. Но солнце, к моему удивлению, продолжало светить. Мне это было непонятно. Я помню, как во мне зародилось сомнение: а не должен ли я негодовать? Этот свет весеннего солнца было нелегко вынести. «В небе продолжает светить солнце, а мой отец мертв!» – пронеслось в моей голове. И я увидел, как ветер колышет тополя, услышал, как поют птицы, и все было так, словно бы ничего не произошло. И постепенно, очень постепенно окружающий мир начал разговаривать со мной, и я услышал: «Несмотря ни на что, ты живешь, ты есть. Ты должен жить дальше. Ты есть, и есть опора, есть то, что тебя составляет, есть вечность». Внутри моей боли возникло удивление. Этого я не ожидал! Это был невероятный опыт: сколько же горя я могу вынести и не сломаться?

Иногда я спрашиваю пациента, удивлялся ли он уже когда-либо тому, что он есть. И тут я слышу фразы типа: «Это же само собой разумеется… Нет, собственно, еще ни разу… Это нормально, что я есть, может быть, другие должны этому удивляться?..»