Одри Карлан - Calendar Girl. Никогда не влюбляйся! Февраль

• Название: Calendar Girl. Никогда не влюбляйся! Февраль
• Автор: Одри Карлан
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2017

«Огромные двери открылись. Баньян поднял решетку и вытолкнул меня в помещение, больше всего смахивающее на обширный склад. Балки и ничем не прикрытые трубы виднелись не менее чем в семи метрах над бетонным полом. Повсюду сновали люди, причем половина из них была голой.

Во что, черт возьми, я впуталась?..»

---

– Что?

– Твои носки. Они просто очаровательны, ma jolie[3], – закончил он по-французски.

Прозвучало это чертовски соблазнительно, но только еще больше разозлило меня – ведь я понятия не имела, что он сказал. Может, это означало «растяпа» или «дурында», мне никогда не узнать. Я опустила взгляд на свои рождественские носки, а затем взглянула на врача. Уголки ее губ изогнулись вверх, однако женщина с профессиональным спокойствием завершила осмотр моей лодыжки. Она мне понравилась; что касается сексуального французского фотографа, жюри присяжных еще не вынесло окончательный приговор.

– Что ж, перелома нет. У вас легкое растяжение. Я сделаю перевязку, но постарайтесь как можно меньше наступать на эту ногу. И через пару недель будете как новенькая. Надо дать ноге отдых, прикладывать к ней лед, поднимать выше уровня сердца и перевязывать. И я бы посоветовала вам достать костыли, – сказала врач, и мои плечи обреченно поникли.

Я ненавидела костыли. Весь мир ненавидит костыли. Они отстойны. Невероятно. Мне вовсе не улыбалась перспектива растертых до крови или украшенных синяками подмышек в дополнение к растянутой лодыжке, особенно на новой работе. Возможно, мистер Дюбуа захочет возместить расходы за неудачное приобретение. На секунду меня охватила паника при мысли об отце и о том, чем платить Блейну в следующем месяце, если француз не захочет принять поврежденный товар.

– Я позабочусь о тебе, ma jolie. Тебе не надо ни о чем беспокоиться.

Алек присел рядом и покровительственно обвил рукой мою талию, придвинув меня ближе к себе – настолько близко, словно мы были знакомы много лет, а не пару минут. У него явно были проблемы с соблюдением границ личного пространства. Но при всем при том мне стало лучше, и я перестала бояться, что Алек отошлет меня домой.

– Retournez au travail[4].

Отдавая этот недвусмысленный приказ, он снова взял меня на руки и поднял, словно я ничего не весила.

– Что это значит? И что вы делаете?

Я вцепилась в его плечи, чтобы не упасть, пока он нес меня к лифту.

– Доставляю тебя домой, чтобы ты могла отдохнуть. Ты, вероятно, устала после поездки. А теперь, с больной лодыжкой, тебе надо полежать.

Он заботливо посмотрел на меня и добавил:

– А до этого я велел своей команде возвращаться к работе.

Теперь акцент француза стал заметней, но он явно много времени прожил в Штатах. Его английский был практически безупречен.

Я фыркнула, но продолжала цепляться за него.

– Все так странно. Прошу прощения за картину и за этот бардак, но теперь я растянула лодыжку, а предполагалось, что я буду какой-то там потрясающей музой.

– Ох, но ты и есть spectaculaire[5], прекраснейшие черты и лицо с идеальной зеркальной симметрией, – сказал он так, словно сообщал мне невероятную новость, хотя я толком ничего не поняла.

– Я не знаю, что вы имеете в виду под «зеркальной симметрией», – ответила я, тряхнув головой.

Один из людей в черном из команды Алека шагнул за нами в лифт, держа в руках мою единственную сумку, и нажал кнопку двенадцатого этажа, самую верхнюю на панели. Мистер Дюбуа так и оставил без внимания мое замечание. Мы вышли из лифта, и он внес меня на руках в еще один просторный лофт. Этот был того же размера, что и помещение на десятом этаже, но оснащен кухней, жилой зоной и лестницей, очевидно, ведущей в спальню. Стен здесь не было, не считая одного уголка с дверью. Если бы я была склонна заключать пари, а это так и есть – ведь папа научил меня всему, что знал об игре, – то я бы поспорила, что вышеупомянутая дверь ведет в ванную.

Алек донес меня до двери, и да, за ней была ванная. Когда он опустил меня на пол, я допрыгала на одной ноге до раковины. Из ниоткуда возникла моя сумка, и Алек, порывшись в ней, извлек футболку и пару пижамных шортиков.

– Надень это, а я принесу пакет для твоих вещей.

Через пару секунд он вернулся и протянул мне мусорный пакет.

– С тобой все будет в порядке? – спросил Алек, взявшись за дверную ручку.

– Все будет нормально. Благодарю вас.

Я чувствовала, как горят мои щеки, когда он прикрыл дверь.

Тупая, тупая, тупая разиня! Я как можно быстрее избавилась от заляпанных краской джинсов и блузки и натянула на себя футболку и шорты. Покончив с этим, я смыла с себя все видимые пятна краски. Мне требовалось как следует постоять под душем, но сейчас важней было утрясти все дела с клиентом, выяснить, в каком он настроении и не сердится ли на меня.

Стоило мне открыть дверь ванной, как стоявший за ней Алек снова подхватил меня на руки.

– У-у-уф! – охнула я.

Он пронес меня через комнату и усадил на секционный диван, обтянутый бархатом самого глубокого бордового цвета, известного человеку. Обивка была такой темной, что казалась почти черной, но если провести по ней пальцем, ворс сминался, окрашиваясь в намного более светлый баклажанный оттенок. Как только я устроилась поудобней и положила ногу на оттоманку, стоявшую перед диваном, Алек и сам уселся на оттоманку и водрузил мою больную лодыжку себе на колени. Нагнувшись, я сжала голень руками. Было не очень понятно, как поделикатней отнять у него мою ногу.

– А теперь что касается зеркальной симметрии…

Кивнув, я прикусила губу. Подняв руку, Алек провел пальцем по моему лицу, ровно посередине – от линии волос, по лбу, носу, губам и наконец остановился на подбородке. По моему телу от этого горячего прикосновения пробежала дрожь. Или, может, все дело было в его обжигающем взгляде – он смотрел так, как будто я была самой прекрасной женщиной в мире. Уэс смотрел на меня так же. Черт, рядом с Уэсом я чувствовала себя такой. Я ощутила укол вины, но быстро отмахнулась от нее. Мы с Уэсом не были парой. Друзья и секс по дружбе – несомненно… плюс надежда на большее. Однажды. Возможно. Но не сегодня.

– Если разрезать твое лицо пополам, – он снова провел по моему лицу подушечкой пальца, глядя на меня, как загипнотизированный, – то каждая сторона будет зеркальным отражением другой.

– Как и у всех остальных, – нахмурилась я.

Алек положил руку мне на щеку. Длинные пальцы, пробившись сквозь путаницу темных локонов, обхватили затылок.

– Да, ma jolie, но они не будут полностью симметричны. А твое лицо – совершенство. Обе половинки одинаковы. Одна не хуже и не лучше другой. Это необыкновенно. Поразительно. Ты уникальна.

Лицо Алека придвинулось ближе, и его губы прижались к моей щеке в теплом поцелуе.

– Завтра мы начнем работать, oui[6]? Сегодня ты отдыхаешь.

Он водрузил на оттоманку подушку и переложил на нее мою распухшую ногу.

– А теперь я должен потрудиться, – сказал он и энергично вскочил, уже захваченный предстоящими ему делами.

Интересный тип этот Алек Дюбуа.

* * *

Всю вторую половину дня я, так и не решившись подняться по лестнице на одной ноге, хромала по комнате и дремала на кушетке. Еще я позвонила своей лучшей подруге Джинель и связалась с тетей Милли. И Джин, и тетя Милли чуть не лопнули от смеха, услышав, как я вывихнула лодыжку и застряла тут, полностью во власти сексуального французского художника. Джин назвала меня везучей сучкой, а тетя Милли просто завершила звонок словами: «Развлекайся в свое удовольствие, куколка».

Дверь лифта звякнула, и я услышала металлический скрип поднимающейся решетки. Сидя на кушетке, я не могла разглядеть, кто пришел, но долго ждать мне не пришлось. Алек пересек комнату размашистым шагом, с костылями в одной руке и белым пакетом для еды на вынос, источавшим восхитительный аромат китайской кухни, в другой. Алек без промедления выложил еду на кофейный столик, прислонил костыли к кушетке, а затем уселся рядом со мной.

Прежде чем я успела открыть рот, он обхватил ладонями мою шею так, что большие пальцы прижались к щекам, и поцеловал меня в обе щеки. Его губы были теплыми, и я чувствовала их прикосновение еще долго после того, как Алек отодвинулся, чтобы взглянуть мне в глаза.

– Как ты, ma jolie?

– Э-э… наверное, в порядке, – заморгала я, и он улыбнулся. – Что означает «ma jolie»?

Губы Алека поползли вверх. Склонив голову набок, он сжал пальцами свесившуюся мне на лоб прядь волос и заложил за ухо. Воздух вокруг нас сгустился, наполнившись неясным предчувствием.

– На английский это переводится как «моя прелесть».

– Ох, ладно, – шепнула я, не в силах отвести взгляд от этих золотисто-карих глаз.

– Проголодалась? – спросил он, мило раскатывая «р».

Я кивнула. Чувствуя, как пересыхает во рту, я следила за тем, как Алек встает, выходит на кухню, приносит тарелки и столовые приборы, а потом садится в опасной близости от меня. Боком он вплотную прижался ко мне. Если бы я отодвинулась, он не мог бы этого не заметить, а мне не хотелось снова производить плохое впечатление на нового клиента – так что пришлось терпеть тепло его тела. И его запах. Этот запах грозил довести меня до погибели. Смесь свежей краски и «Хьюго Босс». Я была знакома с этим ароматом только потому, что однажды работала в парфюмерном магазине в одном из супермаркетов Вегаса. Мне приходилось разбрызгивать кучу всякой фигни. Так много, что под конец дня я пахла как мешочек с ароматической смесью. У «Хьюго Босс» был вкусный мужской запах, проникавший прямо в ноздри и, как стрела, поражавший теплое местечко у меня между ног.