Антон Васильев - Витая в облаках. Лирический дневник

• Название: Витая в облаках. Лирический дневник
• Автор: Антон Васильев
• Жанр: Русское современное

Cтихи разных лет и жанров, представленные в книге писателя, взяты с его сайта в сети «Поэмбук». Антон Сергеевич Васильев-Макаренко – режиссёр театра и кино, писатель, журналист-эколог, доцент ВГИК, ныне проживает в Тверской области на озере Селигер.

---

пусть

посв. ольге м.

пусть снег идёт в средине декабря,
пусть дождик льёт в скончании июня,
и красный лист в начале октября,
и май цветёт, всё солнышком малюя!

а в январе пусть будет ёлок блеск,
пусть в феврале покроют их метели,
и половодья пусть апрельский плеск
уносит всё в пасхальные недели…

так на руси святой заведено
от первых дней судьбы её творенья.
ещё одно о том стихотворенье,
ещё в любви признание одно

бывшей жене

вновь новый год без обновленья
грядёт в отчаянных звонках,
и чья-то иноходь оленья
сквозь вьюгу блазнится, тонка
что ж! наряжу, пожалуй, фикус
озябший, пыльный и немой,
и позову, пожалуй, вику,
коль скоро нет тебя со мной,
и прогуляюсь по арбату,
который «старым» не зову,
но обращаюсь как к собрату,
презрев нашествия молву
и, пересчитывая деньги,
найду, быть может, на ларёк,
где лазуритовые серьги
глядят, как искренний намёк
и, поглазев в ответ печально,
промямлю, булку прожевав:
«с тобой общаюсь я астрально
и не нарушу наш устав!»
затем, возможно, у филиппа —
в тепле и свете постою
плохой печатью с контратипа,
которой больше не таю,
и, разомлев от благодати,
поставлю свечи у икон…
как много зим, порядком датый,
я мимо церкви шёл окон!
но – слава богу – мир огромный
его не более любви;
я возношу бокал скоромный
и пью за вас, тоской обвит

чёрные алые розы

убивают поэтов нечасто,
но, когда погибают они,
понимаешь, как много причастно
к совершённому в чёрные дни
да, трещали в крещенье морозы,
и дымился в чаду «англетер»,
когда чёрные алые розы
бросил некто и в ад пролетел
да, заплакали звонницы звоном,
как на выстрелы отозвались,
и над сценою как над амвоном
птицы чёрные взрезали высь —
потому что всё в мире причастно
к совершённому в чёрные дни…
убивают поэтов нечасто,
потому что так редки они!

снова снег

снова снег идёт с небес на сушу
первозданно холоден и чист,
и летит на раненую душу
вдохновенье \им же не кичись!\
и забвенье горестной утраты
и, как будто, музыка звучит…
если дожил, брат мой, до утра ты,
будь как снег – и холоден и чист
наберись и мужества и воли,
с белизной чудесною сроднись,
пусть уйдут сомнения и боли:
нам лететь завещано не вниз

глупости

членам членов жюри посвящается:

короткие самые дни
и самые длинные ночи…
пегас мой, покрепче лягни
в мои нераскрытые очи!
нельзя же полжизни проспать
по-детски в смешных сновиденьях!
наверное, проклял господь
за глупости в стихотвореньях
когда-то я глупостью звал
всё то, что, pardon, неприлично,
что друг мой тайком рисовал
и ночью нашёптывал лично
теперь он всё вывалил сам
на белую душу бумагу
подумать, как больно лесам
от этой позорной отваги!
не чувствуется – не пиши
не любишь, не хочешь, не можешь —
предаться перу не спеши,
ведь сам же свою же ты ложь ешь

выпавший снежок

чистить печень творожком,
душу – выпавшим снежком,
зубы чистить пастою,
ум – молитвой частою,
любоваться на восход,
весь любить простой народ,
всех без исключения —
лучшее лечение

свеча

шумит, как море, зимний лес,
синеет, как оно,
полно таинственных чудес
с утра моё окно

а на душе – смятенье чувств,
и в сердце – холодок,
а на лице – улыбка уст,
и грустных мыслей ток

звенит пурга, горит свеча
у праздничных икон,
но разливается печаль
по инею окон

ничьи не светятся глаза
за пасмурным стеклом,
не будят песней голоса
уснувший в полдень дом

снеговей

берёзы жалуются ветру,
что замерзают на ветру,
и шепчут утреннему свету,
что оживают на свету

исходит страстное моленье
от разметавшихся ветвей,
и затихает на мгновенье
неугомонный снеговей

деревья кланяются долу —
и разгоревшейся заре,
и мной оставленному дому,
и самому царю царей

метель

наш дом закрыт на медные засовы
и шапкой белоснежною покрыт,
в ночи вздыхают трубы, словно совы,
и кот урчит как маленькая рысь

меня жжёт страх, изжога или совесть,
и еле брезжит где-то впереди
придуманная в юношестве повесть
и песней отзывается в груди

вчера в дороге видел я ребёнка,
под снегом с непокрытой головой
он милостыню пел и нотой тонкой
одолевал машин свирепый вой

мне показалось, что его я слышал
давным-давно, когда душой был чист,
когда лазурный купол был мне крыша
и не срывался с уст разбойный свист

увы, ушли и больше не вернулись
отец и дед, любимая и друг,
но всё ж мерещатся они в метели улиц
и руку помощи протягивают вдруг

памяти ту-154…

если б симфонические звуки
чувствовать могли и понимать
наших душ страдания и муки
и, как люди – музыке, внимать,
каждая судьба бы им казалась
морю осиянному сродни,
но пока у звёздного вокзала
мы друг друга слышим лишь одни!

казнь

на эшафот печальных мыслей,
мешая день с полночной тьмой,
взошёл я весело и быстро,
как если б ты была со мной

толпа грехов рукоплескала,
но мрачен был судьбы палач,
луна, как солнышко, ласкала
и хохотал надгробный плач

судья зачёл косноязычно
мной сочинённый приговор,
я закричал легко и зычно,
что я писатель, а не вор

но – всё равно, все ждали зрелищ,
ударил барабанов бой…
что было дальше – не поверишь,
меня ведь не было с тобой

слава богу

слава богу – зима, слава богу – снежинки,
слава богу, снега чистотою легли,
и глаза засияли у хмурой иринки,
а у ольги движения стали легки

слава богу за всё, за любовь и разлуку,
за владимирский тракт и туманную даль,
и за августа хмель, и осеннюю скуку…
всё ушло и растаяло, словно печаль

сердце бьётся в груди воробьишком пугливым,
мир холодный зимой и огромен и пуст,
я, наверно, не буду в нём больше счастливым
и забуду в нём счастье ушедшее пусть

новогоднее

шумы, визги, стуки, грюки…
это жизнь? да, это жизнь!
непроглаженные брюки,
неизжитый коммунизм

мы мечтой – не в телевизор,
мы душою – за порог,
из весёлого каприза —
по пути, что без дорог

мы не гунны, не сарматы,
мы не скифы и не ра
гей, ребята, мы солдаты,
на аминь кричим – ура!

что нам горе? жизни море
можем вычерпать до дна…
сердце, тише! выше, выше
кубки, полные вина!

снегири

на столбы и фонари
опускались снегири, и под небом голубым
было всё понятно им
отзвенела в ночь капель, снова полнилась метель, словно
слово от небес
к ожидающим чудес
полчаса ходили люди
в первозданной белизне: подсудимые и судьи
в неподсудном судном дне
на кого какое действо
снег внезапный произвёл?
глубже сна, светлее детства, дольше вечности он шёл
и пока не водворилась
меж дворами суета, меж домами воцарилась
тишь и блажь и простота
в удивленьи и смятеньи
уху стали вдруг слышней
звуки радостного пенья
простодушных снегирей…

голуби

три голубя в пространстве бирюзовом
в морозном воздухе над белою москвой
ответствуют о чувстве моём новом,
общающемся с зимнею тоской

но вот их – два, и потерялся третий,
исчез, отстал, замёрз, упал, устал,
и снег пошёл в душе, а двое эти! —
от их круженья дрогнули уста

и вот один геройски реет гордо,
как белый парус в море голубом,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

шкафчик из красного дерева, со стеклом, где хранят дорогую посуду