Андрей Ефремов (Брэм) - Мистическая Якутия. Рассказы и повести

• Название: Мистическая Якутия. Рассказы и повести
• Автор: Андрей Ефремов (Брэм)
• Жанр: Научная Фантастика

Сборник мистических произведений на национальной основе. Ведьмы и живые мертвецы, восстающие из могил на вечной мерзлоте, ходатайство древнего шамана советскому прокурору, призраки и неприкаянные души, снежный человек и невероятно гигантские птицы тайги, тайны Церкви и откровения священников, аномальные зоны, мистика на войне, безымянные могилы в квартирах и многое другое…

---

Наутро Уилли в военном госпитале не нашли, потому-как тем утром он уже стоял навытяжку в офисе командира эскадрильи Дональда Хопкинса:

– …Из-за какого-то хренова сухожилия, сэр!.. Придешь, говорит в себя, сэр!.. Да я двавно уже в себя пришел, сэр!..

Хопкинс конечно обнял бы своего лучшего боевого пилота, но по причине отсутствия левой руки, только ободряюще похлопал того целой правой по плечу:

– Не переживай, сынок, неразрешимых вопросов не существует…

– Да, сэр! – покладисто согласился подчинённый.

– Прошу тебя, Уилли, не кричи так, я ещё не закончил, – поморщился старый кэп.

– Да, сэр. – сбавив громкость, ответил почуявший доброе, бравый лейтенант.

Внезапно в соседнем помещении заместитель командира завёл на патефоне модную грампластинку – «серенада солнечной долины». Хопкинс раздражённо пнул ногой в дверь, – музыка прекратилась:

– Вот скажи мне, Уилли, какой такой нехороший человек придумал этот джаз?

– Да, сэр! – мгновенно среагировал парень и даже, для того чтобы усилить эффект полного согласия с авторитетным мнением шефа, нахмурил брови, – совершенно нехороший, сэр!

Ответ боссу явно понравился.

– С госпиталем мы, конечно, договоримся… – вкрадчиво продолжил командир, подчинённый тут же изобразил на своём лице улыбку счастливого человека, – как ты смотришь на ленд-лиз?

Парень изменился в лице:

– В тыл, сэр, в Россию!?

– Такие люди нужны в тылу, – попытался пошутить Хопкинс и, как бы задумчиво, продолжил, – да и не совсем уж и в тыл… ты ведь знаешь, людей катастрофически не хватает, а другого шанса летать у тебя не будет, – лишая пилота возможностей для дальнейших возражений более жёстко добавил, – и будь добр, ковбой, сделай милость, не спорь со мной.

– Да, сэр… – совсем тихо ответил Уилл, – «при чём здесь ковбой? Сейчас и этот про осеменителя начнёт»…

– Ты иди пока, парень, отдохни пару дней, оторвись где-нибудь. Маршрут – материк-Фэрбэнкс, там машины будут принимать русские. Самолёты разные придётся перегонять… да что я тебя учу, – осёкся капитан, – ты ведь у нас лучший из лучших, – кэп еще раз дружески похлопал парня по плечу, – ну, иди, иди уже…

Пилот молча развернулся, неловко переставляя левую ногу поковылял к выходу.

– Да, Уилли, поищи где-нибудь трость! – но обиженный на весь мир лейтенант даже не обернулся.

Каждый раз совершать одни и те же перелёты через океан на север до Аляски а оттуда в Якутск, перегоняя боевую технику, довольно однообразно и утомительно, даже, можно сказать, монотонно, жизнь скрашивает только то обстоятельство, что иногда летать приходилось на совершенно разных боевых самолётах: «митчел», «томагавк», «китихаук», отличная машина – «аэрокобра».

При любых погодных условиях, и в зимний туман, и в летний дождь Уилл управлял машиной мастерски. Взлёт и посадка, посадка-взлёт, небольшой отдых, взлёт-посадка… кажется, уже выработалась мышечная память на все эти чередующиеся движения рук при работе на двух знакомых, чуть ли не родных, аэродромах. Пилот не сдержал улыбку: «Я мог бы летать и с закрытыми глазами, и даже без помощи карты»: какая-либо ошибка совершенно исключалась, неоднократно пройденный маршрут он узнавал даже по мельчайшим складкам местности. Да он собственно в эскадрилии был не единственным таким асом.

Конечно, бывали и трагические случаи, самолёты терялись, неизвестно что происходило с ними, с теми, которых не удавалось найти. Либо тонули в океане, либо пропадали в безбрежной заснеженной сибирской тайге. Однажды даже самому пришлось участвовать в поисковой операции, правда, безрезультатно. Бывали и счастливые случаи, в том смысле, что пилотов находили живыми, – либо на льдине, либо, по следам самолётных останков, где-то в тайге. Поговаривают: счёт погибшим русским парням на этих перегонах перевалил за девяносто.

Но с Уилли, и в этом он был совершенно уверен на все сто процентов, никаких: ни трагических, ни «счастливых» случаев, здесь, в тылу, произойти не может. Он боевой пилот с огромным лётным опытом, и дома его ждут мама с младшей сестрёнкой, и он обязательно их увидит после войны.

Уилли выгнул затёкшую спину, пошевелил плечами и бросил взгляд на приятно фосфоресцирующую приборную панель: «O`key… нет, если бы у Хопкинса были обе руки, я бы сейчас не летал, – с теплом вспомнил своего кэпа Уилл, – всё-таки я счастливчик… а ведь и он летать ужасно хочет! – осенила парня догадка, – поэтому я и летаю…»

Навалилась усталость.

Пилот энергично тряхнул головой, отгоняя опасную дремоту, открыл термос и не спеша выпил горячий ароматный кофе.

Судя по всему, Уилли уже приближался к аэродрому. Оставалось каких-то неполных полчаса. Лейтенант вспомнил как некоторые невоевавшие молокососы, которым он передавал новенькие машины, с завистью смотрели на его награды и «доблестную» походку, а он в ответ лишь снисходительно улыбался и тщательно прятал за этой улыбкой уже свою зависть к людям, отправлявшимся на фронт. Да и было бы чем гордиться, ведь перегон – работа совершенно не героическая, обыденная, рутина.

Без всякого перехода мысли переключились на другое: тихое, мирное и спокойное. Вспомнилось далёкое безмятежное детство: старый уютный домик примыкающий к маленькой зелёной лужайке, дружный семейный ужин; как мама, после молитвы, поправляет на нём одеяло и гасит в комнате свет…

Свет… Свет… Приборная панель; компас…

Прямо по курсу светит белая луна, сзади – холодное северное солнце. Мотор привычно и вполне надёжно монотонно-успокаивающе шумит, под крылом безмятежные ватные облака покрывают гладь океана. В просвете между ними на поверхности тёмной воды мелькают рубленые льдины айсбергов. «Зрелище довольно красивое, – отметил про себя Уилл, – как это я раньше не замечал?.. Кажется, скоро идти на снижение»…

Лик луны плавно изменил свои контуры и превратился в лицо матери: «Уилли, пора вставать, сынок!..» – Уилл раскрыл глаза…

– Осеменитель хренов! – вслух выругал себя пилот, потянув на себя штурвал, – Боже мой!…

– Что тебе, сын мой? – со страшным русским акцентом раздалось в наушниках гарнитуры, – ты что вытворяешь, это «Бычок-17»?!

Оказывается, пилот уснул, и в дрёме пытался посадить машину на полосу! Но ответ дежурному радисту базы прилёта тут же нашёлся:

– Я «Бычок-17», – назвал Уилли свой позывной, – почему не отвечаете?

– Ты вызывал? – интонации явно виноватые, – может у тебя с радиостанцией неполадки?

– Всё может быть, – уже более спокойно, философски ответил Уилл, – иду на посадку, подгоняй техников!…

По разные стороны баррикад

В прошлом году, осенью, наш чеченский отряд ОМОН в горах на ваххабитскую засаду нарвался. Собаки! Они только и умеют, что из-за угла нападать, со спины!

Это было в предгорьях, наш отряд в посёлок «К» направлялся. Идём по дороге, распределись по обочинам как положено. Слева, метрах в тридцати от дороги, лес, справа скалы. В одном месте я как чувствовал, – сейчас что-то будет. И точно – из лесу по нам стрелять стали! Мы под скалу откатились, за камни залегли. Перестрелка жесткая была, двоих сразу потеряли. В самый разгар боя вроде кто-то назойливо меня за плечо дергает. Ва-алла… Оглянулся – никого. Чувствую, опять дергает, вновь обернулся… а за спиной – скала. Ну, нет никого! Все наши за соседними большими камнями залегли, их не видно, слышно только – стрельба идёт беспорядочная, и подствольники работают.

Стал оглядываться, думаю, может, в запарке не вижу чего-то. И тут заметил, как от большого камня пуля летит, прямо в голову! Да, именно пуля, моя пуля. Облачко пыли и мелких камушков от трещинки медленно так клубятся, рассеиваются, и пулю четко вижу, как в замедленной киносъемке; а трещинка эта ещё продолжает расходиться. Эта пуля рикошетом пошла от камня, видно, что она малость сплюснута и крутится-вертится штопором, и горячий воздух вокруг неё «плывёт». Если бы не обернулся, она бы мне ровненько в затылок угодила, а так рядом с виском прошла, даже не поцарапала!..

В тот момент даже испугаться не успел; а потом, после боя, когда уже успокоился, плохо было… Слава Всевышнему и Всемилостивейшему! Бесконечная хвала Всевышнему Аллаху, Господу миров! До сих пор живой только благодаря Аллаху!..

***

Во имя Аллаха, милостивого на этом свете к верующим и неверующим и милостивого на том свете только к верующим. Благословение и приветствие нашему господину, лучшему из созданий, Мухаммаду, его семье, сподвижникам и всем, кто последовал за ними… Это было в конце лета. Наш отряд – пятнадцать человек, мы скрывались в лесу. Как-то на ночь выставили троих часовых, сами уснули в блиндаже. И вот снится нашему командиру, Джавату Исмаилову, будто старик, весь белый такой, седой, к нему подошел и говорит: «Вставай, Джават, опасность! Враги на подходе!» Джават вскочил, всех на ноги поднял, круговую оборону заняли. Оказалось, не напрасно: спецназ наемников подошел. Окружили нас со всех сторон, но мы их уже ждали, заранее приготовились к теплой встрече. Чем больше врагов, тем мы, вайнахи, сильнее! Славный был бой, но неравный: спецотряд – и нас всего пятнадцать. Только и успевали магазины набивать. А они нас жарят «шмелями», «мухами» рвут, со всех сторон огонь… сколько друзей-товарищей мы потеряли, хороших парней… Нам с Джаватом только Аллах и помог… в лесу отлежались… Еще трое наших спаслись… Джават совсем тяжелый был, но я его бросить не мог. А наших раненых «собаки» добивали. Потом я его на своих плечах оттуда вынес… Как позже выяснилось, среди нас находился вражеский агент, мы его со временем нашли и казнили… Мы еще в девяносто первом участвовали в чеченской революции под командованием самого Басаева, и наш легендарный отряд был в составе войск Конфедерации народов Кавказа. Только благодаря нам всегда поддерживался справедливый порядок в нашем джамаате…