Филиппа Карр - Песня сирены

• Название: Песня сирены
• Автор: Филиппа Карр
• Жанр: Исторические любовные романы

В романе раскрываются исторические события в Англии начала XVIII века. На троне королева Анна. Идет жестокое соперничество между Англией и Испанией.

Главные героини романа — Карлотта и Дамарис оказываются в водовороте придворных интриг Судьба Карлотты складывается так, что ей приходится бежать во Францию, где таинственные отравители губят Карлотту и ее возлюбленного.

---

Я поднялась с кровати и подбежала к окну. Кларисса лежала на траве и что-то там разглядывала, какое-то насекомое. Я увидела, как она осторожно трогала его пальчиком. Скорее всего, это был муравей.

Я вернулась в постель и тут вспомнила, что к окну я подбежала. А ведь я не бегала с тех пор, как пережила ту страшную ночь, я лишь ходила, и то с огромным трудом. Это явилось откровением. После я обнаружила, что немного могу ходить по своей комнате.

Я знала, что посещение нашего дома очень смущает Карлотту, так как ей трудно встречаться со мной лицом к лицу, и поэтому мы почти не видели ее, а это означало, что не видели и ее дочь. Но я много думала о ней, часто вспоминала эпизоды из моей жизни, когда была еще здорова и разъезжала по округе. Особенно я любила наблюдать за растениями, птицами и животными. Я столько знала о жизни природы и теперь хотела бы поделиться своими знаниями с Клариссой.

А потом я услышала новости, которые тяжким грузом легли на плечи членов нашей семьи: Карлотту похитили и увезли во Францию, а с ней и Клариссу. Ужас, словно громом, поразил всех нас, когда приехала Харриет и рассказала, что произошло.

Мне рассказала все моя мать — с тех пор, как я заболела, именно от нее я узнавала все новости. Я думаю, она чувствовала, что, знай я тогда о Карлотте и Мэтью, я бы не поехала той ночью в лес, а вернулась бы прямо домой, и в этом случае, возможно, меня бы еще удалось вылечить.

— Харриет сказала, что Карлотту похитил человек по имени лорд Хессенфилд, один из главарей якобитов, — поведала мне мать. — Было известно, что он скрывается где-то неподалеку. Он бежал во Францию и взял с собой Клариссу, но не всем известно, что лорд Хессенфилд — отец Клариссы.

Потом Харриет рассказала нам, как Карлотту схватили якобиты, когда она остановилась в гостинице «Черный боров» при возвращении в Эйот Аббас, и как лорд Хессенфилд изнасиловал ее. Результатом этого явилась ее беременность, и, чтобы помочь ей, Бенджи женился на ней, он уже давно был влюблен в Карлотту и с радостью ухватился за возможность жениться. Так что Кларисса — дочь Хессенфилда. Он, должно быть, любил Карлотту, раз рисковал своей жизнью, чтобы забрать ее с собой. То, что ее увезли силой, было ясно — при сопротивлении с плеч ее соскользнул плащ, который немного погодя обнаружили в кустарнике. Скорее всего, Клариссу увезли до того, потому что к моменту похищения Карлотты ее нигде не было уже несколько часов.

Все это казалось абсолютно невероятным, но Карлотта была рождена, чтобы быть центром бури. Более того, когда я вспомнила жизнь моих родителей, то поняла, что каждый из нас в определенный момент жизни переживает весьма необычные и бурные приключения. Для меня это был ужасный эпизод с «Доброй миссис Браун». Долгое время после этого я рисовала себе те страшные последствия, что могли случиться тогда. Я так и не смогла забыть этой встречи, и не раз с той поры меня мучили ночные кошмары.

А в Эндерби-холле появился новый жилец. Меня очень удивило, что кто-то захотел приобрести этот дом. Он представлял собой весьма мрачное здание, и за ним закрепилась репутация «дома с привидениями». Несколько раз приезжали смотреть на него. Мать или отец, а несколько раз даже моя бабушка из Эверсли-корта показывали дом покупателям. По сути дела, люди больше обращались в Эверсли-корт, нежели в Довер-хаус.

Мне хорошо запомнился тот день, когда бабушка заехала к нам, чтобы рассказать о вновь прибывшем. Все собрались в моей комнате, потому что мать всегда приводила ко мне посетителей: она придерживалась мнения, что это может подбодрить меня.

— Даже не представляю себе, — говорила бабушка, — зачем он приехал? Такое впечатление, что ему все уже не нравилось, даже когда он дома еще не видел, а в Эндерби и так можно найти немало недостатков!

— Я всегда считала, — ответила мать, — что этот дом, если захотеть, можно полностью изменить.

— Но Присцилла, милая, как? — спросила бабушка.

— Ну, расчистить землю от кустов, а то дом весь зарос, сделать окна побольше, чтобы проникал солнечный свет, и я могу себе представить счастливых мужа и жену с кучей ребятишек. Этому дому больше всего не хватает света и веселья.

— Милая Присцилла! — только и проговорила моя бабушка в ответ.

«Ну, конечно, — подумала я, — там был убит Бомонт Гранвиль, и тело его похоронено неподалеку. Кроме того, там еще существовало настоящее привидение — женщина, которая пыталась повеситься, бросившись на веревке с галереи».

— Расскажи нам об этом человеке, — попросила мать.

— Я бы сказала, он очень подходит этому дому, он прихрамывает, и у него мрачная внешность. Он выглядит так, будто для него улыбка означает немыслимые мучения, но он ни в коем случае не стар. Я спросила его: «А если вы купите дом, то будете жить в нем один?» Он ответил, что да, и я, должно быть, настолько открыто удивилась, что он добавил: «Я предпочитаю уединение», как бы предупреждая меня хранить свои мысли при себе, как я, естественно, и поступила. Он сказал, что дом очень темный и мрачный. Тогда я ответила ему в точности твоими словами, Присцилла: «Надо выкорчевать кусты и впустить свет».

— А как насчет обстановки? — спросила мать, и мне сразу вспомнилась те спальня и кровать с пологом из красных занавесей.

— Он сказал, что приобрел бы и обстановку.

— Что ж, это решает все проблемы, — ответила мать.

— Ничего это не решает. Мне кажется, он просто развлекался, доказывая нам, что этот дом продать невозможно.

— Тогда он в этом преуспел.

— Я думаю, нам надо избавиться от всей обстановки, вычистить дом… и полностью его перестроить — посмотрим, что тогда будет. Во всяком случае, о Джереми Грэнтхорне можно уже не думать, мы о нем больше не услышим.

Но здесь она оказалась не права: новым владельцем Эндерби-холла стал именно Джереми Грэнтхорн.

Для Эндерби-холла он не сделал ровным счетом Ничего, и все осталось, как было.

Эбби была одной из служанок, в обязанности которой входило ухаживать за мной, и получила она это задание не только потому, что была хорошей работницей, но и потому, что, по словам матери, была очень веселой, то есть весьма болтливой.

Сама я говорила немного. Я постоянно была погружена в свои мысли, но Эбби не относилась к тем людям, которые нуждаются во внимании собеседника. Убирая комнату, а я, лежа, следила за ее движениями, читала или шила, она, не переставая, говорила; о том, что сейчас происходит в доме. Порой я кивала или бормотала в ответ что-нибудь, но только потому, что не хотела портить ей удовольствие, хотя на самом деле меня редко интересовали ее разговоры. Ничто в эти дни не способно было меня заинтересовать.

Эбби неоднократно болтала о наших соседях, и постепенно я заметила, что имя Джереми Грэнтхорна все чаще и чаще звучит в ее речах.

— С ним живет слуга, мисс, один-единственный. Говорят, он не любит женщин. — Она хихикнула. — Я бы сказала, он очень забавный человек, госпожа. И этот его слуга, Смит его зовут, он точь-в-точь, как хозяин. Как-то мимо их дома проходила Эмми Кэмп и решила зайти к ним. Этот Смит был в саду, и Эмми спросила его, как пройти в деревню Эверсли, будто бы не знала. Это она-то, которая родилась и всю жизнь прожила там! Эмми сказала: «Какой дорогой можно дойти туда?» Он, не произнося ни слова, показал ей, и она тогда спросила: «Вы немой, сэр?» Тогда он сказал ей, чтобы она следила за своими словами и не дерзила. Эмми утверждает, что она просто спросила у него дорогу и что он ей не поверил. «Ты пришла шпионить за нами, — сказал он. — Мы не любим, когда за нами следят, будь поосторожнее. С нами живет большой пес, и ему тоже не нравится, когда люди вынюхивают здесь что-либо!» Эмми была потрясена. Она любит мужчин, и они, как правило, неравнодушны к ней, но не этот Смит. Она говорит, что он любит только своего хозяина.

— Не надо было Эмми спрашивать, — заметила я. — Это не ее дело.

— О нет, мисс, вы же нас знаете. Нам просто интересно, что это за люди…

На следующий день Эбби пришла с очередными новостями:

— Там никто не бывает. Бидди Лэнг говорит, что они сами привидения: двое мужчин… в таком большом доме — это весьма странно, по словам Бидди.

Но меня абсолютно не интересовало, что происходит в том доме. Я пообещала себе, что больше ноги моей в нем не будет.

С той поры как я подружилась с Клариссой, я начала немного ходить. Мать была ужасно рада, она решила, что это знак того, что я иду на поправку и вскоре совсем выздоровлю.

Я не стала говорить ей, что единственным изменением было то, что теперь я могла двигать ногами… самую малость. Я очень быстро уставала, и дело было не столько в физической природе моей болезни, но в сильной апатии, безразличии ко всему — это было труднее всего выносить.

Когда мать читала мне, я выказывала мало интереса к тому, что она читала. Правда, я притворялась, что меня это занимает, но я плохая актриса. Когда отец играл со мной в шахматы, я делала это безрадостно, без воодушевления, может, поэтому я чаще и выигрывала — я была спокойной и равнодушной, меня не заботили ни победа, ни поражение. Так трудно было смириться с этим — с отсутствием интереса к жизни.