Филиппа Карр - Роковой шаг

• Название: Роковой шаг
• Автор: Филиппа Карр
• Издательство: МиМ-Экспесс, Фолио
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-86459-184-X

В романе раскрываются исторические события первой половины XVIII века в Англии. Король Яков II в изгнании. Страну захлестывают гражданские беспорядки.

Главная героиня вернулась из Франции, но на родине происходят бурные события, которые вторглись в судьбу Клариссы, случайно ставшей свидетельницей государственных интриг. Клариссу похищают, ей грозит смерть…

---

Я любила Ланса и Жан-Луи, а Сепфора была моим родным и любимым ребенком, но чувство между Сабриной и мной было таким сильным, что ничто не могло соперничать с ним. Она понимала это и была удовлетворена. Ревность, присущая ей в раннем детстве, исчезла. Сабрина была спокойна и уверенна, и это Доставляло мне большую радость.

Мы представляли собой счастливое семейство, поскольку все пришли к определенному соглашению друг с другом. Нэнни Керлью оставалась с нами, несмотря на то, что Сабрина стала девятнадцатилетней девушкой, не нуждающейся в няньке. Вместе с Нэнни Госуэлл она занималась Сепфорой. Эти две няни делали сотни полезных вещей, и мы не могли вообразить нашу семью без них.

Мы проводили время между Клаверинг-холлом и Альбемарл-стрит, нанося редкие визиты в Эверсли, который казался теперь изменившимся. Присцилла и Ли жили в большом доме, Эверсли-корте; дядя Карл находился в армии. Эндерби был продан, а Довер-хаус — пуст. Перемены всегда неизбежны, но по сравнению со старыми днями, все там слишком изменилось. Что касается меня, мне было за тридцать и молодость моя прошла.

Я думала, что Сабрина рано выйдет замуж, и была удивлена, что она не сделала этого до девятнадцатилетия. Несомненно, она была очень привлекательна, и некоторые молодые люди хотели жениться на ней, в том числе и те, кто был бы очень желателен в качестве мужа. Сабрина наслаждалась их восхищением и ухаживаниями, но не желала выходить замуж.

Как раз вскоре после ее девятнадцатилетнего дня рождения Ланс подарил мне накидку. Это была красивая вещь, украшенная кружевом и тысячами крошечных жемчужин, таких же серебристо-серых, как и вся накидка, которую было очень приятно ощущать на плечах при посещении званых вечеров. Накидка была чрезвычайно элегантной и в то же время очень приметной. Окружающие никогда не уставали восхищаться ею, когда я ее надевала; если я не делала этого, многие справлялись, что же случилось с моей прекрасной жемчужной накидкой.

В обществе мы часто встречали одного человека. Он с первого взгляда не понравился мне. Это был крупный цветущий мужчина с чувственным лицом, на котором была написана снисходительность своим слабостям: он был чревоугодником, изрядно выпивал и имел ненасытный сексуальный аппетит. Его имя было сэр Ральф Лоуэлл, но обычно его звали сэр Рэйк, и ему очень нравилось это обращение. У него был приятель — бледнолицый мужчина, такой же высокий, как и он сам, но приблизительно вдвое тоньше. Сэр Бэзил Блейдон обладал довольно неприятным выражением лица, очень маленькими бледно-голубыми глазами, которыми он мгновенно подмечал чужие слабости, и тонким кривым ртом, который, казалось, радуется этим слабостям.

Я часто говорила Лансу:

— К чему нам Лоуэлл и Блейдон? Мы прекрасно обошлись бы и без них.

— Дорогая, — отвечал Ланс, — Лоуэлл — один из самых отчаянных игроков, каких я когда-либо знал.

— Даже азартнее тебя? — спрашивала я. Ланс улыбался с невозмутимым добродушием:

— Я — сама осторожность по сравнению с ним. Нет, мы должны принимать Лоуэлла. К тому же он все равно будет приходить к нам. Я замечал, что ему вовсе не требуется приглашение.

— А мне не нравится его пребывание в нашем доме, так же как и человек, который приходит с ним.

— О, Блейдон бродит за ним, как тень. Ты просто не обращай на них внимания, если они тебе не нравятся.

И каждый раз, когда я упоминала о своей неприязни к этим двум мужчинам, Ланс отводил мои возражения веселым замечанием, которое было гораздо эффективнее протеста.

Поэтому мы продолжали терпеть сэра Рэйка. И я была слегка обескуражена, когда его сын Реджинальд стал дружить с Сабриной. Реджи, как все его звали, был скромным созданием, совершенно противоположным своему отцу. Это был высокий, неуклюжий молодой человек с тусклыми глазами и кожей, очевидно, подавленный масштабностью отца, который явно презирал его. Он немного хромал, кажется, из-за падения в младенческом возрасте. Его мать умерла вследствие выкидыша, когда пыталась произвести на свет другого сына, которого страстно желал сэр Рэйк. Так что его единственным сыном был Реджи.

Видимо, это было типично для Сабрины, что она заинтересовалась Реджи. Сабрине нравилось присматривать за людьми, устраивать их дела, заботиться о них, и поэтому она должна была найти кого-то, нуждающегося в опеке. Несчастный Реджи, слегка искалеченный, подавленный своим отцом и пренебрегаемый большинством людей, полностью соответствовал этой роли.

Я уверена, что сначала он вызывал у Сабрины просто жалость. Другие молодые женщины избегали его общества; ей же нравилось показывать им всем, что она, наиболее привлекательная среди них, охотно уделяет некоторое внимание бедняге Реджи.

Она везде разыскивала его. Сначала бедный молодой человек смущался, а затем стал ухаживать за ней, и если она не появлялась, он бывал несчастен; когда же она приходила, его глаза вспыхивали таким обожанием, что я начала тревожиться.

Они частенько болтали вместе, и Сабрина даже убедила его танцевать с ней. Реджи был весьма неуклюж из-за своего дефекта, но Сабрина всегда делала вид, как будто наслаждается танцем, и я слышала однажды, как она сказала юноше, что никто не может соперничать с ним.

Я поговорила с Лансом об этом. Он пожал плечами и сказал, что глупо вмешиваться в дела молодежи.

— А вдруг она выйдет за него замуж? — настаивала я.

— Ну что ж, если они придут к согласию.

— Я хочу сказать, будет ли это разумно? Реджи очень зависим от своего отца, и если Сабрина войдет в его дом… Одна эта мысль заставляет меня содрогаться.

Ланс думал иначе. Он беспечно произнес:

— Подобные дела устраиваются сами собой. Именно в такие моменты я чувствовала раздражение и разочарование в нем. Дикон наверняка понял бы мои опасения. По крайней мере, он обратил бы на них внимание.

Я решила поговорить с Сабриной.

— Считаешь ли ты благоразумным уделять столько внимания Реджи Лоуэллу? — спросила я.

— Мне нравится Реджи, — ответила она. — И думаю, что я нравлюсь ему.

— Это несомненно, — сказала я. — Но в этом-то и беда. Ты ему нравишься слишком сильно. Кажется, он любит тебя.

Она кивнула, мягко улыбаясь.

— Послушай, Сабрина, — продолжала я, — мне понятно, что ты жалеешь его, но правильно ли наводить его на мысль…

— На какую мысль?

— Ну, что ты могла бы выйти за него замуж.

— Почему же ему не думать об этом?

— Но ты не должна так делать.

— Почему?

— О, Сабрина, неужели ты считаешь, что любишь его? — Она заколебалась, и я торжествующе продолжала:

— Вот видишь. Тебе жаль его, я знаю. Я хорошо тебя понимаю, но этого недостаточно.

— Недостаточно? Он нуждается в том, чтобы кто-то заботился о нем и убеждал его, что у него будет все в порядке, если он забудет о своем недостатке.

— Дорогая Сабрина, то, что ты делаешь, дает ему не правильное представление.

— Я не делаю ничего подобного, — твердо сказала она.

— Не хочешь ли ты сказать, что выйдешь за него замуж?

— Почему бы и нет?

— Сабрина! Есть так много… ты могла бы получить любого.

— А я не хочу любого. Я хочу помочь Реджи.

Я расстроилась, но потом начала думать, что, быть может, Сабрина права. Реджи нуждался в ней, а Сабрина была такой девушкой, которой нужно было чувствовать себя необходимой. Несчастье на льду, за которое отец невзлюбил ее, продолжало давить на нее. Я думала, что, когда она спасла мне жизнь, это избавило ее от тяжелых воспоминаний о своей вине, но, видимо, такие драматические эпизоды неизгладимы.

Я увидела также, что Ланс по-своему прав. События должны развиваться естественным путем. Откуда же мне было знать, что они примут драматический и даже трагический оборот.

Сабрина пришла ко мне в сад, где я собирала розы. Был погожий летний день. На выгоне раздавались голоса Сепфоры и Жан-Луи. Они часто катались там верхом, и Жан-Луи учил ее прыгать через изгородь, отделявшую выгон от лужайки возле дома.

Я увлеченно срезала розы, выбирая лучшие цветки и наслаждаясь чудесным днем. Я слушала жужжание пчел, которые копошились в лаванде, обильно растущей вокруг пруда, где то и дело поблескивали золотые рыбки. Сепфора называла их своими, так как ей нравилось их кормить. Запах лаванды был сладок, белые бабочки красовались на пурпурных цветах, и мне казалось, что все прекрасно.

Сабрина остановилась рядом со мной. Она выглядела очень свежо в своем зеленом льняном платье и в большой шляпе с полями — спокойная, красивая и уверенная в себе.

— Кларисса, я хотела, чтобы ты узнала первой. Я обернулась и взглянула на нее. На ее лице играла улыбка, а ее милые глаза смотрели мимо меня, словно устремленные в будущее.

У меня екнуло сердце. Я боялась того, что она собиралась выйти замуж.

— Да, — сказала она. — Ты угадала. Я собираюсь выйти замуж за Реджи.

— Сабрина!

— Знаю, что ты не одобряешь это. Но, дорогая Кларисса, я обещаю, что все будет хорошо.