Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все‑все‑все. Una storia italiana

• Название: Дон Корлеоне и все‑все‑все. Una storia italiana
• Автор: Андрей Смирнов
• Жанр: Прочая документальная литература

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные – не являются плодом авторского вымысла. Это – история Италии.

---

При виде такого несовершенства мира Муссолини не закрывает очи. Наоборот, – решает исправить систему изнутри и по окончании школы желает избрать карьеру учителя младших классов, дабы нести детишкам разумное, доброе, вечное. Но итальянскому государству не нужны хорошие учителя. Ему нужны хорошие солдаты. Ни в одну школу на работу его не берут, зато присылают рекрутскую повестку.

В Бенито борются два противоречивых чувства. С одной стороны, – служба в армии противоречит его твёрдым пацифистским убеждениям. С другой же, – горячая итальянская душа требует подвигов. В качестве компромисса Муссолини формирует из себя армию одного человека и 9 июля 1902 года, без объявления войны, вторгается в Швейцарию. Швейцарские миграционные власти грудью встают на защиту рубежей родины. Но силы неравны. Не успевают они в очередной раз выставить настырного гастарбайтера за дверь, как тот уже влезает в окно.

В перерывах между беготнёй от полиции и занятием вакансий дорожного рабочего и официанта Муссолини исхитряется отправлять в газеты статьи, в которых обличает тяжёлое положение рабочего класса в целом и мигрантов в частности, требуя предоставления последним субсидий, дотаций и преференций. Так Бенито на собственном примере познаёт, какими вредными для государства людьми могут быть понаехавшие инородцы. Что очень поможет ему в дальнейшей диктаторской работе. При нём таких безобразий не будет.

Бойкое перо начинающего журналиста привлекает к нему благосклонные взгляды местной интеллигенции.

Профессорствовавший в Лозаннском университете Вильфредо Парето обучает его закону имени себя.

– Так это получается, – спрашивает у него Бенито, – что если каким-нибудь образом выпилить бесполезные восемьдесят процентов людишек, оставив лишь полезные двадцать, то наступление светлого социалистического будущего окажется уже не за Альпийскими горами?

– Слова не мальчика, – отвечает Парето, – но великого государственника!

Знойная же товарищ Балабанова преподаёт Бенито основы феминизма и немецкий язык, попутно разбивая ему сердце. Что доказывает порочность идей женской эмансипации. Ведь придерживайся Анжелика Исааковна более традиционных взглядов на брак и семью, – история Италии, да и всего мира, могла бы сложиться совсем иным образом.

Затаив до поры в глубине души некоторое предубеждение против дочерей дома Израилева, Бенито пытается найти утешение в тяготах и лишениях военной службы, с каковой целью в декабре 1904 года возвращается в Италию, где присоединяется к берсальерскому полку.

Пару лет спустя, уволившись в запас, Муссолини наконец-то получает вожделенную должность школьного учителя. Деятельность его на этом поприще характеризуется двойственностью. С одной стороны, он имеет большой успех у детишек, которых учит быть безбожниками и ругаться матом. С другой же, – встречает горячее неодобрение родительского комитета. И не удивительно. Вот как бы вы сами отнеслись к тому, что педагог вашего ребёнка – пусть и не Гитлер, но всё же целый Муссолини?

Параллельно Бенито продолжает труды на ниве журналистики, приобретая всё большую известность в этом качестве и дорастая до должностей главреда мелких социалистических газеток. Мало того, он не ограничивается бумагомаранием, но активно участвует в акциях прямого социалистического действия, типа организации забастовок и проведения несанкционированных митингов, периодически присаживаясь в тюрьму на пятнадцать и более суток.

По этой причине он вынужден часто менять школы и переезжать с места на место. До тех пор, пока в феврале 1909 года судьба не заносит его в Тренто. Где мировоззрение Муссолини в первый, но далеко не последний раз делает крутой поворот.

Ибо там, в Тренто, водятся ирредентисты.

Тут требуется сделать политико-географическое пояснение.

Как мы уже знаем, Италия – государство очень молодое. На момент описываемых событий ему всего-то около пятидесяти лет от роду. Ещё живы те, кто воочию видел дней Гарибальдивых прекрасное начало. У остальных же – имеются даже не деды, а отцы, воевавшие за освобождение от иностранной оккупации. Поэтому национально-патриотические настроения в итальянском обществе, как, думается, и в большинстве новорождённых государств, были крайне сильны.

Что же до Тренто, то его Гарибальди, увлечённый идеей фикс об освобождении Рима от пап, присоединить к Италии то ли не успел, то ли позабыл. А посему область Трентино—Альто-Адидже все ещё входила в состав Австрийской империи под названием Южный Тироль.

Во времена прибытия Муссолини большая часть тамошнего италоязычного населения хоть и ворчала слегка на австрийцев, но раскачивать лодку с целью присоединения к Итальянскому королевству не рвалась, полагая, что при австрийском владычестве есть какой-никакой орднунг и стабильность. Имелась, однако, пусть и малочисленная, но весьма шумная группа гражданских активистов, которая размахивала итальянскими триколорами, кричала: «Тренто наш!» – и продвигала идеи построения Трентской Народной Республики в частности и «итальянского мира» в целом. Вот они-то и именовались «ирредентистами».

Интересно, что сорок с небольшим лет спустя ситуация развернётся на сто восемьдесят градусов. По теперь уже итальянскому Тренто с криками: «Зюдтироль наш!» – будут бегать другие активисты, немецкоязычные. И не просто бегать, а устраивать маленькую партизанскую войнушку со взрывами, перестрелками и кучей трупов. Собственно, они и до сих пор там бегают, правда стрелять прекратили в конце 80-х годов. Короче, не везёт как-то этому Тренто.

Но вернёмся к нашей истории.

– Ага! – сказал себе свежеприехавший Муссолини, полюбовавшись некоторое время на эту движуху. Сел за стол и в промышленных масштабах принялся строчить корреспонденции, в которых его обычные абстрактные и интернациональные капиталисты-эксплуататоры вдруг превратились во вполне конкретных «австрийских капиталистов-эксплуататоров».

– Ага! – сказали ирредентисты, ознакомившись с муссолиниевской писаниной. – Движение наше за национальное освобождение велико и обильно, но порядка в нём нет. Приходи, Бенито, и будь нашим вождём!

– Да я как бы не претендую, мне за державу обидно… – скромно шаркая ножкой отвечал Муссолини. – Ну ладно, уговорили! Побуду немножко вашим Дуче, так уж и быть.

В общем, идея эта страшно понравилась всем заинтересованным сторонам. Кроме австрийских властей. Которые в сентябре всё того же 1909 года последовали доброму примеру швейцарских коллег и вышвырнули Муссолини из Тренто за антиправительственную агитацию.

Тут уж возмутилась вся Италия. Негоже, мол, с нашими гражданами так обращаться! Что эти австрияки себе позволяют?!.. Дело о депортации Муссолини дошло аж до парламентских слушаний.

Из скромного заштатного журналиста Бенито в одночасье превратился в имеющего всеитальянскую известность патриота-государственника. На волне этого успеха он усилил свою антигосударственную деятельность, приобретая всё больший вес и влияние в Итальянской социалистической партии. Так, например, осенью 1911 года Муссолини принимает активное участие в манифестациях против итало-турецкой войны за Ливию, которую именует не иначе как, цитирую, «актом международного бандитизма», а итальянский государственный флаг – обзывает «тряпкой, которую следует воткнуть в кучу навоза».

Обидевшиеся на это власти на год упекают его в каталажку, чтоб посидел, значит, подумал об отношении к государственной символике. Но поскольку Муссолини, как тот кот Шрёдингера, един в двух лицах – одновременно и антипатриот (см. «флаг») и патриот (см. «Тренто»), – суд высшей инстанции сокращает срок наполовину. И вообще, из отсидки Бенито извлекает сплошные выгоды, ибо его антипатриотическая ипостась, а именно её, ипостаси, способность столь цветисто выражаться, – вызывает бурные восторги коллег-социалистов. Настолько бурные, что откинувшегося с кичи Муссолини уже ждёт тёплое местечко главного редактора газеты Avanti! – «Вперёд!», официального печатного органа всея Социалистической партии.

Первым же распоряжением свеженазначенный главред выписывает из Швейцарии товарища Балабанову, в качестве своего заместителя. Уж не знаю, какие там статьи они с ней обсуждали за закрытыми дверьми редакторского кабинета. В любом случае исторический шанс вновь был упущен. К тому моменту Бенито уже пару лет как сожительствовал со своей будущей женой, Ракель Гуиди. Кстати говоря, она была дочерью тогдашней любовницы его папаши, Муссолини-старшего. Что свидетельствует о глубокой приверженности будущего диктатора семейным традициям и ценностям.

И так бы оно, в духе тихой идиллии, и продолжалось, если бы июльским днём 1914 года Гавриле Принципу не захотелось поохотиться на эрцгерцогов.