Барбара Картленд - Недосягаемая

• Название: Недосягаемая
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7435-0149-1

---

Он неожиданно смолк. Дверь в комнату Элизабет открылась, и появился Ангус Маклауд. Он медленно пересек коридор и вошел в открытую дверь. Лидия не отрываясь следила за ним и увидела выражение его лица. Прежде, чем он заговорил, она поняла — Элизабет мертва.

Глава 21

Лидия сидела на веранде и смотрела в сад, где на фоне голубого неба чернели сосны. В долине поблескивал серебром юркий ручеек, солнце дотрагивалось до крыш вдалеке, и они сверкали и мерцали в деревенской зелени.

День был солнечный, только бы радоваться в такой, аЛидия мысленно была с печальной процессией, которая в эту минуту шла долгим извилистым путем от Эйвон-Хауса к серой церквушке, возле которой в течение сотен лет хоронили всех представителей семейства Эйвон.

Она бы не пошла на похороны, даже если бы чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы выдержать поездку, а у Ивана в тот день был большой концерт в Лондоне, который он никак не мог отменить. От них обоих на похороны отправился Лоренс Грейнджер, их давнишний верный друг, а Лидия, оставшись наедине со своими мыслями и молитвами, не жалела, что там не будет ни ее, ни Ивана. Она не хотела, чтобы последнее воспоминание об Элизабет было связано с бледно-лиловым гробом, который несли теперь работники ферм Артура.

Для похорон Лидия выбрала обычный венок из белых лилий, а затем в последний момент вручила Лоренсу маленький букет красных роз, чтобы он положил его на крышку гроба. Лоренс принял цветы молча, но Лидия уловила невысказанное осуждение и многозначительно произнесла:

— Они подходят к случаю.

Он поднял на нее глаза, и она поняла, что он удивлен, как она может утверждать такое, учитывая огромную разницу в возрасте Элизабет и ее мужа и скучную, напыщенную жизнь, которую вела Элизабет. Красные розы означали любовь, страсть, восторг — все то, чего и близко не было в обычном, монотонном браке Элизабет.

— Она узнала любовь перед смертью, — тихо объяснила Лидия.

— Я рад, — тоже тихо произнес Лоренс Грейнджер, и было ясно, что он воспринял сообщение просто и как всегда доверчиво.

Глядя на него — высокого, седовласого, немного строгого в хорошо сшитом траурном костюме — Лидия почувствовала внезапный прилив теплоты и нежности к этому верному другу, который уже так давно рядом с ней во всех ее трудностях.

— Правильно, что ты пойдешь от нашей семьи, Лоренс, — поддавшись порыву, сказала она. — Ты один из нас.

Она увидела, как его лицо осветилось радостью, прежде чем он заговорил:

— Никакие твои слова, Лидия, не могли бы доставить мне большего удовольствия. Твоя дружба значит очень многое для меня.

— Иногда я спрашиваю себя, не требую ли я слишком многого от тебя.

Он покачал головой:

— Этого никогда не произойдет. Я доволен тем, что могу быть рядом, когда нужен тебе, и, если возникает необходимость, я всегда готов помочь.

Лидия не нашла слов, чтобы ответить. Она просто протянула руки, а он пожал их.

На похороны он отправился не один, а вместе с Ангусом Маклаудом. После первого сокрушительного удара от смерти Элизабет Лидия отстранилась от собственного горя, чтобы подумать об Ангусе и о том, что это значит для него. Она интуитивно чувствовала, что он ни за что не останется в Эйвон-Хаусе под крышей Артура, и тут же поняла, она не может позволить ему вернуться в его дом в Лондоне. Лидия отозвала его в сторону через несколько часов после смерти Элизабет.

— Поедете вечером ко мне? — предложила она. — Мы с мужем будем рады принять вас.

— А вы разве здесь не останетесь?

— Думаю, я не понадоблюсь Артуру, к тому же я должна вернуться в Фэрхерст, муж ни за что бы не согласился, чтобы я провела вне дома даже одну ночь. Пожалуйста, поедем.

— Спасибо, — просто сказал Ангус.

Лидия оказалась права, полагая, что не понадобится Артуру. Не успели они уехать из Эйвон-Хауса, как начали прибывать родственники Артура, а также телеграммы и сообщения, оповещающие о новых приездах. Стало совершенно очевидно, что Артур намерен устроить для Элизабет пышные похороны. По традициям семьи ее представители съезжались на сбор, когда умирал кто-то из их числа. Артуру, безусловно, не грозило остаться в одиночестве, и Лидию слегка подташнивало от той готовности, с какой его родственники приветствовали возможность собраться вместе.

Больше ничем помочь своей сестре она не могла. Она вызвала телеграфом Ангуса Маклауда, и Элизабет умерла счастливой — мысль об этом утешала Лидию. Поначалу удар от смерти Элизабет сделал Ангуса молчаливым и неразговорчивым, и Лидия с ее неизменным чутьем и восприимчивостью поняла, что он не желает разговаривать и находит утешение в молчании. Зная, как нужно обращаться с мужчинами, она поэтому оставила его одного. Когда наконец он был готов к беседе, он выудил ее из толпы и рассказал все, что она хотела знать о последних минутах Элизабет.

По мере того как Элизабет становилось все хуже, она временами начинала бредить, звать Ангуса, выкрикивая его имя с такой тоской, что старшей медсестре и сиделкам открылась тайна ее любви. Но они, хорошо обученные и не менее осторожные, чем священник в исповедальне, не позволили, чтобы Артура или любого другого в доме достиг хотя бы отдаленный намек. Они старались поддерживать свою больную в спокойном состоянии и только терзались страхами и дурными предчувствиями из-за того, какой оборот принимала ее болезнь.

А потом наконец приехал Ангус. Получив телеграмму от Лидии, он тотчас подал командованию прошение об отпуске и, получив разрешение, вылетел из Бельгии домой, высадился в аэропорту на юге Англии и оттуда направился в автомобиле в Эйвон-Хаус, стараясь ехать с предельной скоростью. Как только он вошел в дом, старшая медсестра проводила его прямо к больной, не тратя ни минуты, чтобы рассказать ему о ходе болезни даже в самых общих чертах. Ему было достаточно одного взгляда на Элизабет, чтобы понять причину такой поспешности.

Элизабет была в полусознании, и он сидел рядом с ней несколько минут, мысленно перебирая малейшие симптомы ее заболевания. Пытаясь найти способ спасти ее, он пребывал в почти безумном отчаянии, потому что эта женщина значила для него очень много.

Затем она открыла глаза. У нее вырвался легкий возглас радости, и она попыталась протянуть ему руки, но была слишком слаба, чтобы поднять их. Он понял ее желание, опустился рядом с ней на колени и обнял одной рукой за плечи. Она долго смотрела на него, и он видел в ее глазах любовь, любовь более сильную и духовную, потому что физическое восприятие ускользало от нее. Слова были не нужны, они говорили друг с другом сердцами, и она, должно быть, прочитала по его лицу все ответы на свои вопросы, потому что через какое-то время прошептала:

— Теперь можно и умереть.

— Ты не умрешь, дорогая, я здесь, чтобы вылечить тебя.

Она нежно улыбнулась ему; такой улыбкой, как он сказал Лидии, улыбается мать, когда ее дитя болтает восхитительную чепуху.

— Теперь можно, — снова сказала она так тихо, что он едва смог расслышать слова. А затем, как бы отдавая напоследок оставшиеся силы, она ясно произнесла: — Теперь я буду с тобою навсегда.

Через несколько секунд она умерла. Когда Лидия вошла к сестре, она была поражена тем счастьем, которое излучало лицо Элизабет. Гримаса боли и страдания исчезла, и она выглядела очень молодой и счастливой — Лидия даже не помнила ее такой раньше.

Любовь к Ангусу полностью перевернула всю ее жизнь, и Лидия, стремясь утешить его, сказала:

— Вы дали ей единственное подлинное счастье в жизни. Мне всегда казалось, что Элизабет играет какую-то роль и делает это потому, что не представляет, чем еще заняться, как вести себя по-другому. Когда она встретила вас, она впервые узнала, что такое жизнь.

Ангус ответил не сразу. Тихим, спокойным голосом он произнес:

— Не знаю, поймете ли вы меня, миссис Станфилд, но я скажу вам, что верю — она и сейчас жива.

Лидия кивнула.

— Элизабет никогда бы не сказала вам тех слов под конец — что теперь она будет всегда с вами, — не будь она совершенно уверена, что это так. Элизабет никогда не преувеличивала и редко высказывалась, если не была уверена в том, что говорила. Должна признаться, временами ее точность раздражала меня, но теперь… — Лидия замолчала.

— Теперь она помогает нам обоим, — закончил Ангус Маклауд.

— Мне так вас жаль, — ответила Лидия. — Вы знали ее очень недолго, а когда она сказала мне, как сильно вас любит, мне показалось, что когда-нибудь в будущем вас обоих ждет счастливый финал.

— Наверное, это единственно возможный финал, — ответил Ангус. — Я любил вашу сестру, как вы знаете, любил всей душой и сердцем, и все же я не мог просить ее испортить нашу любовь, совершив то, что, по моему мнению, было бы бесчестным поступком. Пока жив Артур Эйвон, Элизабет никогда бы не смогла быть моей. Лидия вздохнула:

— Бедный Артур, мне жаль его. Хотя он был доволен: Элизабет давала ему все, что он просил.