Илья Уткин - Приключения Синих Космонавтиков. История одного запоя

• Название: Приключения Синих Космонавтиков. История одного запоя
• Автор: Илья Уткин
• Жанр: Прочий юмор

Санкт-петербургский писатель Илья Уткин не новичок в литературе, но публиковать свои книги он начал совсем недавно. Его первый большой роман – про «Синих Космонавтиков» – повествует о судьбе человека, чья тяжелая алкогольная зависимость заставляет его пройти через череду невероятных испытаний, чтобы в конце найти спасительный выход из казалось бы совершенно безнадежного положения, в которое он попадает, будучи не в силах самостоятельно бороться со своим смертельным недугом.

---

В то же время, я плохо понимал, что со мной происходит – то ли я еще сплю на своем корабле, и все произошедшее с момента моего мнимого пробуждения – только бред, новый фильм в моем похмельном синематографе, то ли я и вправду сижу за рулем роскошного внедорожника со своим лучшим другом, богачом, хулиганом, и сам я – хулиган, плейбой, мачо, птица Феникс, восставшая из пепла.

– Неописуемые ощущения, – поделился я, когда мы съехали с КАДа в Лисьем Носу. – Никогда не чувствовал себя так комфортно и уверенно на дороге. Еду, вроде, спокойно, не наглею, не быкую, но как, черт возьми, приятно, когда шарахаются в сторону всякие «Порше» и прочая шушера. А всего сто тридцать на спидометре.

– Так у меня спидометр в милях. Забыл тебя предупредить.

– Блин! Это я сейчас по «населенке» не 80, а 120 иду? Слушай, я тебе, наверное, все камеры сегодня собрал…

– Хуйня, не парься. У меня с карты автоматом снимают.

Потом Леха рассказал, наконец, что занимается финансовыми делами, и схемы там не хуже, а то и поинтереснее, чем в радиоприемниках. Он снимает «черную» инкассацию, «сводит обналичку» (если я ничего не напутал в терминах) и занимается кое-какими другими, несколько более сложными, в меру деликатными, но уголовно чистыми вещами. Попутно, благодаря своей редкой харизме и природному дару вызывать безграничное доверие, практикует партнерство, помогая молодым, но перспективным бизнесменам заявляться на рынке, а еще участвует в разборках серьезных людей на правах третейского судьи.

– Ну, это должность почти что общественная, – разъяснил Семенов, – типа присяжного. Хотя – помогает держать связи и авторитет.

Леха обожает своих детей, старается проводить с ними все свободное время. И только иногда на досуге, как и встарь, может повозиться с разными техническими штучками. Есть даже несколько беспатентных внедрений, и ряд приличных компаний использует его разработки в системах слежения и безопасности. А еще год назад он поигрывал на басу в группе «Кому за сто». Здесь имелся в виду вес участников рок-банды, не возраст, пояснил Леха. Но теперь ни музыкой, ни электроникой заниматься некогда. Участились разъезды – Москва, Лондон, оффшоры всяческие. В Москве у Лехи с неких пор появилась Большая Любовь. Знает ли жена? Если спросит. Но не спросит. Не дура. К тому же Леха совершенно искренне любит обеих, может, только немного по-разному.

Заехали на АЗС, выпили кофе (пил Леха, я только пригубил, и меня с воплем вывернуло в туалете). Шамиль, по словам Лехи – прикольный парень, хоть и с задвигами (Леха выразился посильнее), как большинство небедных ребят. Я-то – бедный, добавил Леха, у меня даже вертолета нет. Шамиль Лехе чем-то крайне обязан, и дружат они давно, и Шамиль специально прилетел из Харлема – это под Амстердамом, чтобы повидаться с Семеновым. Шамиль силен выпить, знает толк в гашише и галлюциногенах. Никакими делами не занимается вовсе, у него толковый управляющий.

После заправки и двух чашек «Американо» Леха сам сел за руль, вклинился в поток машин и – мне показалось, что почти сразу после этого, а может, после пары смешных Лехиных историй – например, про то, как его друг Шамиль под мескалитом нелегально путешествовал из Мексики в США, мы подъехали к высоким железным воротам, а затем – к большому двухэтажному особняку, облицованному камнем, с тонированными окнами и замысловатым флюгером в виде листка канабиса на толстой каминной трубе. Дом стоял в плотном сосновом лесу, на участке размером, пожалуй, с хорошее футбольное поле. В глубине леса виднелась деревянная беседка, к которой вела присыпанная чем-то красноватым аккуратная дорожка. Со всех сторон территорию окружала солидная крепостная стена, а в дальнем углу и вправду виднелся небольшой, зачехленный камуфляжной сеткой вертолетик.

3

Шамиль оказался смугловатым мужчиной невысокого роста лет сорока пяти с почти совсем славянскими чертами худого, тонкого лица. Одет он был в простые шорты и футболку – тонкие руки и ноги и небольшое брюшко «бемольчиком». Со мной Шамиль поздоровался сдержано, руку пожал вяло, а вот с Лехой они довольно долго обнимались, и Шамиль щурился – это была его улыбка, которую я увидел тогда у него один единственный раз.

В доме было просторно, демократичная «икеевская» мебель стояла кое-где сугубо функционально, зато под ногами везде был выложен дорогой дубовый паркет, а на стенах висели картины.

В гостиной на широком полотне художник акварелью выписал изрядный кусок пляжа нудистов, со всеми анатомическими подробностями множества обнаженных человеческих тел, которые, как оказалось при ближайшем рассмотрении, принадлежали только молодым женщинам и детям. На противоположной стене выделялась работа похлеще – я увидел вовсе адскую средневековую групповуху с толстыми, явно нетрезвыми бабами, чертями и скелетами под Иеронима Босха. В то же время я обнаружил в сюжете неприметные на первый взгляд атрибуты современного офиса и предположил, что автор шедевра, вероятно, хотел показать публике зловещий смысл рядового российского корпоратива.

Картин было много повсюду, но я не успел рассмотреть и половину тех, что висели в лаунже, как меня позвали на веранду и дальше – в банный комплекс.

Именно так, подумал я тогда, и должны были выглядеть классические римские бани – ни столов, ни стульев, лишь куча подушек на широком ортопедическом подиуме среди приземистых подставок с едой и напитками, на фоне которых живописно выделялись монументальные вазы с фруктами, икра и свежеприготовленное мясо. Журчал фонтан, стеклянные двери на лужайку были раскрыты, чуть поодаль виднелся бассейн, рядом с которым на застеленных лежаках загорали четыре девушки, две из них – топлесс.

Девушки негромко разговаривали, покачивая бокалами. Миниатюрная брюнеточка курила трубку. Это было красиво! Я невольно засмотрелся на нее. Леха смеялся: он два раза звал меня по имени, а я не слышал, уплыв на волне какого-то внезапного гипнотического транса.

Леха уже успел раздеться и опоясаться махровым полотенцем.

– На кого уставился? – крикнул он. – Тут не все наши!

– Я смотрю, – сказал я, – кто из них на лютне играть будет.

– На твоей лютне? Вон, выбирай. Обе беленькие – для гостей.

Я смутился.

– Вообще-то я не то имел в виду…

– Давай, снимай штаны, падай к нам!

Теперь я смотрел на Лехины наколки на его плечах и груди – именно наколки, не новомодное тату. Леха, безусловно, постарел, расплылся, но в нем по-прежнему чувствовалась сила и мощь – может, даже еще больше, чем когда-то.

Шамиль, в небесно-голубом халате, возлежал рядом с ним, в ногах у него на корточках примостился мужчина яркой среднеазиатской наружности, ловко забивавший в папиросные гильзы мохнатые бошки афганки.

– Алексей сказал – ты не пьешь, – обратился ко мне Шамиль, – но курить не откажешься. Сегодня – видишь, мы по старинке, без бульбулятора.

Вопросительной интонации в прозвучавших словах я не услышал и поэтому сообразил – да, курить, конечно, придется. Отказываться – значит, обижать хозяина, особенно, когда имеешь дело с восточным человеком.

Аман – так звали слугу Шамиля, ходил к нашему «Хаммеру» за коробками (как будто на столе не хватало выпивки и еды, подумал я). Умопомрачительная коллекция бутылок пополнилась лехиным Гленфиддиком и Далмором с пробкой в виде оленьей головы.

Шамиль позвал девушек. Они подошли организованно, тренированной модельной поступью – о, я такое видел не раз: так они двигаются, когда мамка в борделе демонстрирует гостям свой сладкий ассортимент. На влажных губах – кроткие улыбки, руки – за спиной – это должно изображать смущение и визуально увеличивает грудь, они бесспорно умеют все, но при этом являются, как бы, еще совсем свежим, мало пользуемым, товаром. Плавные движения соблазнительных тел, призывно смеющиеся глаза (выбери меня!) и вполне целомудренный румянец на щечках. Хотя, вообще-то, на обычных проституток, к которым я раньше забегал на часок, эти юные нимфы походили очень мало. Представить их такими же заурядными жрицами любви, каких я покупал прежде, спешил мой забитый стереотипами мозг. Они были молоды, вряд ли старше девятнадцати-двадцати, и, случись они, действительно, девочками из эскорта, их сутенер имел бы полное право запросить за каждую столько, сколько я, наверное, не потратил на любовь за всю свою жизнь.

Черненькая Гуля оказалась дочерью Шамиля, Эля – маленькое чудо с трубкой – ее подружкой и однокурсницей. Она одна держалась небрежно, смотрела мимо нас, отрешенно пуская дымок. А вот другие девушки, блондинки (ради церемонии знакомства прикрывшие свою наготу белыми шарфиками) Оля и Катя, как выяснилось позже, работали в модельном агентстве и еще танцевали в шоу, и никакого интима за деньги, разве что – за хорошие подарки, и то – смотря от кого. Музыкальными инструментами ни одна из них не владела, тем более, лютней (и шутки моей никто не понял). Все это мне рассказал Леха, когда мы купались в бассейне. А жаль, сказал он, что Шамиль не жалует оргии, я люблю буйный беспредел, помнишь ленкину дачу? Ты их не слушай – которые беленькие, врут, дают направо и налево, но только в пределах этой фазенды. Так что – лови момент, не зевай…