Мария Макссимова - Спектакль в прямом эфире. Трешевая история

• Название: Спектакль в прямом эфире. Трешевая история
• Автор: Мария Макссимова
• Жанр: Современные любовные романы

Дарья Матрёшкина – молодой журналист с трешевой фамилией, которую пытается замаскировать под обычную, добавив две точки. Она верит в то, что сможет изменить мир вокруг: пробует себя в роли ведущей на радио, парикмахера и помощницы театрального режиссера. Все напоминает трешевый спектакль. А начинается он с того, что Дарья пытается вернуть деньги, которые заняла у нее подруга и пропала за границей. Матрёшкина планирует потратить их на пластического хирурга, но распоряжается средствами иначе.

---

После обеда поехала на репетицию спектакля «Ромео и Джульетта».

Это обменные гастроли. Светлова отправила со мной практикантку – высокую блондинку с добрыми карими глазами – Инну Барбарискину. Она уже месяц проходит практику, но я увидела новенькую только сейчас, потому что была в отпуске – до того как ударилась головой. Девушка сразу разрешила обращаться к ней просто Барбариска. Она сильно картавила. Я поняла, что ей не светит здесь работать и мягко поинтересовалась: долго ли ей еще практиковаться. Она ответила, что для зачета уже все готово, но очень понравилось у нас, поэтому планирует ходить совершенно бесплатно до тех пор, пока не выгоним. Было интересно: кто же ее отправил на радио с такой дикцией? Я решила, что она очень умная. Барбариска сказала, что читала Шекспира в оригинале.

В театре было холодно. По сцене расхаживала немолодая женщина в эротическом комбинезоне из тонкого нейлона и кожаной куртке. На стройных ногах красовались длинные сапоги на шпильке. В кулаке она сжимала металлический кнут, которым нежно наказывала девушку в белой сорочке с крыльями из перьев на спине. На ногах у «чуда в перьях» повисли гетры из полиэтилена.

– Напоминает кадры из жесткого фильма для взрослых, – прошептала мне в ухо Барбариска. Я чуть не оглохла. Отпрянула и хотела ей прочитать лекцию о том, что такое личное пространство, но действие на сцене меня отвлекло. Ромео и его друзья, одетые в меховые гольфы, шорты на подтяжках, яркие разноцветные жакеты, спасались от похмелья, потягивая сок через соломинку из бокалов на тонкой ножке. Потом представители двух кланов дрались как самураи, притом, рычали как пьяные деревенские мужики. Джульетта убила себя, вонзив кинжал в ягодицу. Взять интервью у режиссера не удалось – он был не в настроении. Завлит предложила остаться на пресс-конференцию, которая должна была начаться только через два часа. Но у нас были совсем другие планы. Записали директора театра, потом «отинтервьюировали» артистов, которые были немногословны и немного растеряны. Казалось, что они могут только повторять заученный текст, а разговаривать не умеют и вообще нерусские, и грамоте их не учили.

– Ребята не боятся, что за такие костюмы их закроют? – спросила у меня практикантка по дороге в редакцию.

– То есть?

– Ну, оперу Вагнера «Тангейзер» в городе Н. хотели снять из-за возмущений церковных активистов. Сейчас писать жалобы на спектакли модно.

Я читала о подобных случаях: лет 10 назад в городе Е. запретили показ спектакля «Распутин», потому что Николай Второй выходил на сцену в колготках. Точнее, в лосинах. Это еще что! Примерно в это же время «наехали» на спектакль под названием «Голубой щенок». Суть претензий: слово «голубой» как символ гомосексуализма. А в городе О. вообще казус страшный произошел в 2010 году.

– Барбариска, набери в поисковике: Ермолаева, гном, театр, – велела практикантке. Инна уткнулась в свой планшет: «А-а, да, ха-ха, видела уже, это про то, как к визиту Тогокогонельзяназывать сняли все афиши со спектаклем про гномов, потому углядели политические аллюзии. Мол, там написано: «Ждем тебя…» и гном нарисован. А наш почетный гость как раз 160 сантиметров. Суть претензий: намек на невысокий рост Тогокогонельзяназывать.

– Да уж… Зато «Монологи V…» до сих пор, наверное, идут в городе П? Режиссера хотели заставить сменить название, но он просто написал его на латыни.

– Ок, гугл, монологи ва…

– А ты смотрела эти монологи или читала?

– Инна, я каждый день не только читаю, но и слушаю то, что тебе и не снилось. В общем, поработай журналистом и поймешь, что монологи V. – цветочки.

Инна выложила фото в инстаграме, с хэштегом: унылая провинциальная культура.

– Вау! – сказала я язвительно.

– А что не так? – Отозвалась практикантка. – В крупных городах хоть запрещают что-то – не скучно. А какая в Сибири культура? Вечная мерзлота и страдания. Откаты и легальный распил денег через Госзакупки. Как тут людям творить, где вдохновляться? Были и есть талантливые художники, писатели, музыканты, артисты, режиссеры, но их мало. Сами театры в ужасном состоянии: то крыши протекают, то звуковое оборудование ужасное, то платить нечем, а по документам – все в шоколаде! Мы впереди планеты всей! А взять хотя бы гастроли – вот «обрадовали» сегодня… Да кто в эту глухомань поедет? Тот, кто непопулярен еще или уже. Вторые – те, кто «уже» – поют под фонограмму, не попадают в ноты, но собирают полные залы и увозят по два миллиона за два часа.

День ляпов

Катя уехала в командировку, Олег был в отгуле или загуле, Барбариска ушла на учебу. Работали со Светловой за всех. Ей не привыкать к большим нагрузкам, она трудоголик, а мне тяжко. С утра позвонила слушательница из села Моргуново, у которой отключили электричество. Она жаловалась на то, что даже чай не может вскипятить детям. А все из-за того, что пришли плохие дядьки и обрезали провода. Через 15 минут разговора выяснилось, что она не платила 10 лет за коммунальные услуги. Я позвонила энергетикам. Они сказали, что наказывать ее не будут, потому что сами виноваты, но долги пусть выплатит. Россия – щедрая душа!

Сразу после злостной неплательщицы из Моргуново позвонила некая баба Валя. Жаловалась, что у нее комната с видом на гробы и мертвяков, и ее утро начинается не с кофе, а с траурного марша. Дело в том, что в здании напротив ее квартиры недавно открыли дворец ритуальных церемоний. Сначала жители подумали, что венки и искусственные цветы – это не сильно страшно. Но кода поняли, что там еще и отпевают покойников в гробах по 10 раз за день – засуетились. В итоге, Роспотребнадзор закрыл Дворец ритуальных церемоний, потому что должное расстояние до жилых помещений не было соблюдено. Но спустя месяц в том же здании заработал православный храм. Отпевания возобновились. В храме подтвердили, что отпевают, но привели аргумент: помимо этого ведь еще и крестят! Захотела поговорить с кем-то из администрации и узнать, что думают там по этому поводу.

– Иван Васильевич, здравствуйте, Вас беспокоит Дарья Матрёшкина – Дарья Матрёшкина меня не беспокоят! – ответил бас

– Вы, наверное, вместо Ивана Васильевича? Как мне вас представить в материале?

– Представьте меня голым на красном коне – как у Пикассо!

– Вообще-то, это не Пикассо, а Водкин…

– А я, вообще-то, не Иван Васильевич, но от водки не откажусь

Я поняла, что ошиблась номером. Стало досадно, потом смешно. Светлова подгоняла:

– Новость где?

– Доделываю!

– Да за это время можно было уже все напечатать, выучить и пересказать! Что ты мне тут двумя пальчиками стучишь по клавиатуре?

Мне всегда кажется, что она не в духе. Часто хочется ей сказать словами из романа Хаксли: «Сомы грамм и нету драм». Но она не лечится успокоительными таблетками и редко пьет алкоголь, на свидания не ходит. Эти ее серые одежды, гордо поднятая голова, высокомерный взгляд, ум… Ее дивный мир – это новости и эфиры, а мой – живые люди и эмоции, даже когда пишу про покойников.

К концу дня очень захотелось кофе, а у нас закончился, пошла к коллегам на Треш-ТВ! Пока пробралась до кофе-машины, услышала много любопытных диалогов:

– А где Ударов? – спросил продюсер

– А он в ударе со Смирновой трусы снимает!

Я не сразу поняла, что имелся в виду рекламный сюжет про нижнее белье в ТЦ «У-дар».

В дальнем углу шеф-редактор сокрушался: как можно быть таким неграмотным и вслух зачитывал чей-то текст под хохот коллег: «В ходе медицинского осмотра, 10 человек получили травмы».

Он посмотрел мимо меня и крикнул куда-то в сторону:

– Света, у тебя будет ребенок?

– Сейчас лак на ногтях досушу и сделаю

Позже я поняла, что речь шла о сюжете про бездомных детей.

Затем редактор глянул в другую сторону и гаркнул:

– Василиса, тебя вечером ждать?

– Не знаю пока, – ответила какая-то журналистка

– Как ты не знаешь? У меня стоит! – И немного помедлив, тихо добавил. – Сюжет в выпуске стоит.

На «Треш-ТВ» все так пошло и цинично, но с юмором… Хотя, быть может, не «но», а «и». Кому как.

Когда рабочий день благополучно завершился, я отправилась в «Дублин» – в надежде увидеть там Машу. Опоздала на полчаса. Ее не было. Купила бутылку виски и поехала домой – страдать. Пока ехала в автобусе, размышляла: что не так во мне и в моей работе? Протираю джинсы в редакции в ожидании сенсаций. И вряд ли когда-то стану известной, потому что никто не слушает радио, не смотрит ТВ, не читает газет. Весь мир умещается в инстаграме. Размышления прервал командирский голос кондуктора: «Пла-а-ати-и-им за проезд!»

– Зачем кричать мне в ухо? – Возмутилась миниатюрная дамочка с нарисованными бровями. – Скорее бы уже на электронную систему оплаты перешли, как в Москве.