Виктор Гришаев - Медвежий мыс

• Название: Медвежий мыс
• Автор: Виктор Гришаев
• Жанр: Русское современное

В книге исследуется и показана жизнь таёжных жителей.

Используются реалистические описания.

Главное внимание обращается на важнейшие жизненные ценности, многомерности человеческого естества, любви и одиночества вдвоём, раскаянии и недосказанности, борьбе и чувстве вины и других моментах, которые неизменно волнуют человеческую душу.

Наличие интриги. Присутствует загадка, которая создаёт напряжение на протяжении практически всего произведения.

С уважением, автор.

---

Сергей очень гордился своим отцом – бригадиром малой комплексной бригады лесоучастка. Михаил Дмитриевич Кедров был очень серьёзный и справедливый мужик. Высокий рост, крепкое и атлетическое телосложение, прямые светло-русые волосы, зачёсанные назад, всегда обветренное и открытое лицо с голубыми глазами выделяли его среди других. Отец часто брал сына с собой в лес, где Кедров и его бригада валила лес, обрабатывала, клеймила и складывала его в штабеля для сплава весной по реке в специальные затоны, откуда позднее драгоценный груз отправлялся в крупные города.

А сколько древесины уходило за бесценок за рубеж, чтобы потом вернуться в Россию в виде дорогостоящей мебели и других строительных материалов из ценных пород сосны, кедра и лиственницы. С возрастом Сергей Кедров начал это понимать всё отчётливее.

– Серёжка, завтра поедешь со мной на делянку, посмотришь, как идёт заготовка леса, – сказал отец за ужином.

Мальчишка от радостной вести и от нахлынувших эмоций стал шумно вести себя, подпрыгивая на табуретке. Но строгий пронзительный взгляд отца отрезвил его. Он виновато шмыгнул и пробормотал: «Хорошо, папа».

Рано утром две машины отъехали от конторы лесоучастка. В кузове, покрытом тентом, рассаживались хмурые мужчины и женщины. Всю дорогу ехали молча. Подъехали к передвижному срубленному дому, который являлся и раздевалкой, и столовой, и местом отдыха для рабочих.

Михаил Кедров, дав каждому задание, стал заводить движки, присоединённые кабелями к электропилам. Серёжка тоже попытался взять в руки электропилу, но она удачно для него, свибрировав, отскочила в сторону. Больше желания подходить к этим опасным орудиям производства у него уже не возникало в течение всего рабочего дня.

Каждый был занят своим делом, и мальчик как-то постепенно остался представленным самому себе.

А в округе лишь слышны были крики: «Берегись!» – когда очередное дерево, сначала плавно, а затем стремительно падало на землю. Со всех сторон раздавался стук топоров от срубленных ветвей бабами-сучкорубами.

Стоял ясный морозный день, но было совсем не холодно. Как-то незаметно подступило обеденное время. Пища была основательной – мясо-лапша с хлебом и сладкий чай в больших алюминиевых кружках.

Зимой быстро темнеет, поэтому время после обеда пролетело ещё быстрее. Разгорячённые от работы и сибирского мороза, лесорубы с песнями отправились домой.

Обыденную тяжёлую жизнь лесных жителей рабочего посёлка часто подстерегали и беды. Радость и горе шли рядом так близко, что хотелось крикнуть:

«Господи, почему так несправедливо в земной жизни!? В чём мы провинились перед тобой? Ты, наверное, мстишь, что мы – лесорубы, не щадя себя в этом адском труде, губим самое прекрасное, что есть во Вселенной – это тебя, наша красавица Земля!»

Пётр Вернигора приехал в Сибирь на заработки с Западной Украины. Его жена Анна – симпатичная круглолицая полька, не вытерпев разлуки, приехала через полгода вместе с детьми – девочкой пяти и мальчиком трёх лет.

Поселили их в одном доме с Кедровыми. Семьи подружились. Михаил первое время брал Петра на охоту или на рыбалку. Так как старший Кедров предпочитал рыбную ловлю сетями, а сосед на удочку, Пётр с Сергеем стали рыбачить только вдвоём.

– Дядя Петя, почему у Вас клюёт, а у меня нет? – спрашивал мальчик, с завистью поглядывая на вздрагивающий и медленно погружающийся в воду поплавок соседа.

– А потому, что я волшебные слова знаю, – отвечал Пётр, добродушно улыбаясь.

– Научите! – А ты поплюй на червячка и сразу дела пойдут лучше.

Но всё равно, часа за три Вернигора налавливал ведро рыбы, а Сергей едва половину бидона чебаков, ельцов, окуней и колючих ершей.

Со временем мальчишка так привязался к взрослому соседу, что ни один поход на реку или озеро не обходился без него.

Как-то вечером Михаил припозднился. Его жена Мария, проявляя беспокойство, стала метаться из угла в угол. Её волнение передалось и сыну, да и Лиза начала капризничать. Ближе к полуночи за дверью в сенцах послышались шаги.

– Папа, папа! – защебетала девочка.

Вошёл отец. Лицо бледное, осунувшееся, сам как-то весь скукожился.

– Пётр погиб! – произнёс он, не дожидаясь вопросов.

– Как погиб? – пролепетала Мария, медленно опускаясь на табуретку.

– Сосной придавило, не успел отскочить, – с трудом ответил Михаил.

Серёжка заплакал. Лиза, не понимая, что произошло, глядя на брата, тоже разревелась. Крупные слёзы катились по щекам Марии.

Во время похорон, не отрываясь от тела Петра, ревела Анна, ей вторили бабы. После сорока дней после смерти мужа, Анна с детьми уехали к родителям.

А в таёжном рабочем посёлке работа, заботы и радости брали своё, и непростая жизнь, наполненная испытаниями, продолжилась дальше.

Кедровы жили основательно. Михаил получал хорошую заработную плату, достаточную для того, чтобы семья ни в чём не нуждалась. Мария работала счетоводом-кассиром в конторе лесоучастка, которая находилась напротив дома, что было очень удобно, так как кроме воспитания детей, на её плечах висело и хозяйство, а это: корова, телёнок, свинья и куры. Но зато в семье никогда не переводились молоко, сметана, творог, свежее мясо и яйца. Кроме того, Михаил занимался охотой и рыбалкой. Утром в выходные дни, родители, оставив сына и дочь одних дома, отправлялись в лес, где в разных местах стояли петли и ловушки на глухарей, тетеревов, рябчиков. Вот и в очередной раз пришли домой ближе к вечеру. Большой рюкзак, мешок и даже юбка, переоборудованная под мешок, были забиты дичью.

Иногда на промысел отец брал с собой и сына. По речке отплывали на лодке в сторону заброшенного поселения «Весёлое».

Серёжке было любопытно, а самое главное интересно бродить среди бывших, зачастую разобранных изб, по улицам, заросших бурьяном. Задумавшись, он представлял, как здесь когда-то жили люди. Всегда занятые работой или каким-то делом – взрослые и весёлые, придумывающие игры – дети.

От бывшей деревни пошли вглубь леса. Серёжку всегда восхищала дикая природа – её непроходимый лес, который он преодолевал с лёгкостью и удовольствием. На ходу, срывая бруснику, чернику или костянку, сын старался не отставать от отца, шагающего быстрой и уверенной походкой. Дошли до небольшого таёжного озера. Проверив сети и уложив карасей, отправлялись в обратный путь. Домой плыли против течения. Михаил изредка клал весло поперёк лодки на борта и прислушивался к звукам, исходящими с берега. Вдруг Серёжка заметил среди кустов, несущегося зайца. Не успел он воскликнуть, как вскинутое ружьё в руках отца произвело выстрел.

– Промазал, – подумал мальчик, потому что в тот момент, когда раздался выстрел, заяц уже был за кустами. Он это точно видел. Причалили к берегу. Но, к удивлению Сергея, за одним из кустов лежал серый зверёк.

В летнее время скот отводили на лесные полянки, где росло сочное разнотравье. На шею коров надевали ботало, звук которого позволял их обнаруживать. Корова Зорька и тёлка Майка всегда домой приходили сами. Но в этот раз пришла одна. На следующий день Михаил с Марией отправились на поиски.

Нашли молодую корову недалеко от болота, заваленную ветками и мхом.

– Скоро придёт косолапый, чтобы насладиться слегка протухшим, более перевариваемым мясом своей добычи, – предположил Михаил, обращаясь к жене.

Мария, оцепенев, смотрела на свою любимую Майку и тихо плакала.

– А мы хотели перевести тебя в дойную корову, – всхлипывая, бормотала женщина.

Лето выдалось жарким. Раскалённый песок обжигал ноги, но это нравилось Серёжке, да и всей ребятне. Мальчишки бегали в одних трусах, обгорая за лето несколько раз. Не успевала кожная шелуха сойти, как под ней появлялась новая краснота. В летний зной одно спасение – вода, поэтому весь день дети пропадали на речке или на озере.

– Лиза, пошли с нами, – в один голос звали Лена и Наташа.

– Там интересно, заодно и Ксюшу проведаем, – не унимались подружки.

За рекой стоял один дом, в котором и жила Ксения с родителями.

Подойдя к обрыву, спускающемуся отвесной стеной к реке, Лиза внимательно посмотрела на бревно, перекинутое с одного берега на другой, твёрдо произнесла:

«Нет, я не пойду!»

– Ну и не ходи, трусиха! – обиделись девчонки. И, не раздумывая, уверенно и быстро проскочили по стволу на другую сторону и вприпрыжку, махая руками, побежали к деревенским постройкам.

Возвращавшихся путешественниц заметили, когда те подошли к «так называемому мосту». Лена, не торопясь, спокойно перешла по толстой сосне. Оставшись одна на берегу, Наташа заволновалась, в её движениях появилась неуверенность.

– Я боюсь! – крикнула она, продолжая осторожно переставлять трясущиеся ноги. Дойдя до середины, качнулась, в глазах появился испуг, страх сковал всё тело, неверный шаг и нога соскальзывает с дерева. Душераздирающий крик и девочка летит в пучину. Оцепенение, переходящее в плач, – всё смешалось в душах детей, увидевших это ужасное зрелище. Сообразительный Сашка Кузнецов бросился звать на помощь взрослых. Перешарив всё дно баграми, поздно вечером мужики вытащили утопленницу, зацепившуюся за корягу-топляк.