Барбара Картленд - Магия любви

• Название: Магия любви
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-15-000939-3

После смерти отца Мелита Крэнлей осталась одна на целом свете -беззащитная, разоренная, во власти завистливой мачехи, а уж та позаботилась отправить хрупкую златокудрую богиню как можно дальше — на Мартинику, гувернанткой маленькой дочери молодого вдовца Этьена де Вессона. Этьен и Мелита поняли, что созданы друг для друга, в первый же миг встречи… но между влюбленными встала опасная соперница — мадам Буассе, женщина, державшая судьбу де Вессона в своих жестоких руках…

---

Она могла не продолжать. Слова ее прозвучали достаточно выразительно, чтобы Мелита вновь услышала щелканье кнутов надсмотрщиков и внезапную тишину, сменившую пение рабов при появлении в сахароварне мадам Буассе.

Эжени быстро оглянулась, как будто испугавшись, что их могут подслушать.

— Мадемуазель надо быть осторожной, очень осторожной, а не то — отошлют обратно, — предупредила она.

Мелита тяжело вздохнула. Было очевидно, что намеревалась сделать мадам, — разумеется, отправить ее назад в Англию под тем или иным предлогом. И даже если граф постарается уберечь ее от подобного унижения, то, как поняла Мелита, далеко не все будет в его силах. Не желая показаться Эжени слишком любопытной, девушка вышла из классной комнаты и направилась к себе.

Похоже, в это время дня она будет предоставлена самой себе, и потому самым разумным было бы прилечь и почитать одну из привезенных с собой книг. Она давно мечтала открыть некоторые из тех, что плыли в багажном отделении и не были доступны ей во время путешествия.

Однако грустные мысли и вновь нахлынувшее беспокойство о будущем мешали ей отдыхать. Побродив немного по своей маленькой комнате, Мелита решила выйти в сад.

Она подумала, что мадам наверняка прилегла после ленча и граф тоже отдыхает, как это принято у мужчин, живущих в тропиках, поэтому никто не заметит, как она спустится по лестнице и проскользнет в сад.

За стенами дома стояла страшная жара — казалось, солнце насквозь пронизывает шелковую ткань ее зонтика. Мелита поспешила пересечь лужайку и скрыться в тени деревьев, росших за полосой кустарника, где Роз-Мари нашла свою лягушку.

Накануне Мелита была слишком смущена вниманием графа, чтобы как следует осмотреться, но теперь она обнаружила, что там, где кончался сад, начиналось волшебное царство красок. Повсюду росли фруктовые деревья, и девушке стало понятно, почему поместье так называется.

Она узнала цветы авокадо, вишни и гуавы, но многие другие видела впервые и среди них — дерево неописуемой, невообразимой красоты. Его бело-розовые цветы имели не обычные округлые лепестки, а напоминали скорее маленькие метелочки — мягкие и нежные, как перышки в крыльях ангела. Мелита остановилась и, запрокинув голову, как завороженная любовалась столь удивительным и прекрасным зрелищем.

Ее воздушная красота, казавшаяся частью всеобщего цветения, заставила наблюдавшего за ней человека на миг застыть в оцепенении. Затем он решил приблизиться. Не увидев, а скорее почувствовав его появление, Мелита замерла.

Она стояла неподвижно, обратив лицо к кронам деревьев, солнечный свет скользил по ее платью и оставлял золотые блики на белокурых волосах.

— Я никогда не видела такого дерева, — сказала она наконец, поскольку он продолжал молчать.

— Вы знаете его название? — спросил граф. Мелита покачала головой.

Он протянул руку, сорвал несколько цветков и опустил в ее ладонь.

— Это — Pomme d'Amour.

— Яблоня любви, дерево любви, — прошептала Мелита. У нее перехватило дыхание.

Невольно Мелита посмотрела на графа. Их глаза встретились, и в его взгляде она прочитала все, что услышала в голосе, когда он произносил название дерева.

— Почему вы здесь, когда вам следует отдыхать? — Граф перешел к будничным вопросам.

Мелита откровенно призналась:

— Мне хотелось подумать, а в доме… я почему-то не могла этого делать.

— Я почувствовал то же самое, и даже не видя, как вы вышли, я должен был догадаться, что найду вас здесь.

Их взгляды снова встретились, и он сказал:

— Я должен вам кое-что объяснить. Пойдемте в глубь сада, чтобы никто нас не нашел.

Не было необходимости уточнять, кого он боялся встретить, и Мелита послушно последовала за ним под ветвями Pomme d'Amour, чувствуя, как красота этого дерева становится частью ее самой и идущего рядом мужчины.

Граф молчал «до тех пор, пока заросли деревьев вокруг них не стали настолько густыми, что солнце едва пробивалось сквозь ветви. Тогда он указал на небольшой бугорок, поросший мхом. Мелита села, и он опустился рядом. Зонтик здесь был не нужен, и потому девушка положила его на землю, оставив на коленях цветы, которые нежно поглаживала пальцами.

— Цветы самого прекрасного на острове дерева похожи на вас, — сказал граф.

Его глубокий голос заставил Мелиту затрепетать. С усилием оторвав от нее взгляд, он продолжал:

— Я не могу дольше оставлять вас в неведении относительно того, что происходит в Весонне.

— Здесь так прекрасно, — мягко произнесла Мелита, — это самое красивое место, какое я когда-либо видела. Мне грустно думать, что люди здесь… несчастны, и, как вы понимаете, это… плохо для Роз-Мари. — Она немного помолчала, как бы обдумывая слова, способные выразить мучившую ее тревогу. — Сегодня утром я решила, что должна поговорить с вами. Роз-Мари — очень чувствительный ребенок, и каждый раз, когда происходит что-то неприятное, она дрожит и не может есть.

— Вы думаете, я этого не понимаю? — спросил граф с нескрываемой горечью.

Мелита подняла глаза и поразилась четкости его профиля на фоне зеленой листвы. На нем не было шляпы, темные, густые, вьющиеся волосы обрамляли широкий лоб. Ей захотелось прикоснуться к ним, ощутить их пальцами, но она тут же покраснела от этой мысли.

— Когда я решил, что будет неплохо принять предложение вашей мачехи и пригласить английскую гувернантку, — продолжал он, — то думал только о пользе для Роз-Мари. — Он повернулся к Мелите. — Я не думал о себе, пока не увидел вас на палубе.

Выражение его глаз заставило Мелиту потупиться и еще более старательно перебирать цветы на коленях.

— Я оказался в Сен-Пьере не только для того, чтобы встретить вас, — сказал граф, — но и потому, что убежал с плантации и поклялся никогда туда не возвращаться.

— Как вы могли это сделать?

— Я больше не в состоянии был этого выносить, — ответил он. — Даже за то короткое время, что вы провели здесь, вам, должно быть, стало ясно, в сколь унизительном положении я нахожусь.

— Но почему? Если плантация носит… ваше имя, — спросила Мелита едва слышно, — почему же она… не ваша?

Граф тяжело вздохнул.

— Об этом я и хочу вам рассказать. — Он лег на спину, закинул руки за голову и прикрыл глаза. — Я вырос здесь. Я люблю Весонн. Он вошел в мою кровь, и я не могу забыть ни своего детства, ни того, как счастливы были здесь мои родители.

Мелита подумала, каким он был умным и послушным мальчиком и как гордились им родители.

— Мой отец мало что понимал в делах, — говорил тем временем граф, — потому у нас никогда не было достаточно денег. Хотя мы были счастливы, нам приходилось отказываться от многих необходимых вещей. А когда мне исполнился двадцать один год, мы оказались практически разорены. — На лице его отразилась давняя боль. — Мой отец решил, что единственный способ сохранить плантацию — это женить меня на девушке с приданым.

Последнее слово граф произнес с ожесточением. Мелита взглянула на него, но ничего не сказала.

— Все было устроено моим отцом и месье Кальвером, моим будущим тестем. Меня никто не спрашивал, и я толком ни разу не видел свою будущую жену, пока дело не решилось окончательно.

Мелита знала, что во Франции о браках обычно договариваются родители, но голос графа слишком ясно передавал все, что ему пришлось тогда перечувствовать. Сама она относилась к этой традиции не иначе как к пережитку прошлого.

— Я смирился со своим положением, мысль о женитьбе не приводила меня в восторг, но я понимал, что это неизбежно.

Граф снова вздохнул.

— Мне хотелось развлекаться. К тому времени я уже вкусил прелести Парижа и прекрасно чувствовал себя в Сен-Пьере. Остепеняться даже и не думал.

— Вы были очень… молоды, — пролепетала Мелита.

— И, вы можете мне не поверить, совершенный идеалист, — усмехнулся граф.

Он взглянул на сидевшую рядом Мелиту. В ее позе чувствовалось некоторое напряжение — она держала спину слишком прямо, склонив голову над цветами.

— Я всегда верил, что наступит день и я полюблю, полюблю женщину, которая воплотит в себе идеалы, тайно хранящиеся в моем сердце. И тогда я попрошу ее стать моей женой.

— Я… могу… это понять.

— Но, естественно, я не мог не подчиниться воле отца, а Сесиль была очень мила и хороша собой. — Он задумчиво посмотрел на Мелиту. — Однако две вещи стали мне понятны лишь после женитьбы. Первое — что Сесиль не может стать взрослой. Она была ребенком, доброй и очаровательной девочкой, но не женщиной. А второе — что для Сесиль самым большим авторитетом всегда была ее кузина

Жозефина.

При звуке имени мадам Буассе Мелите показалось, что на солнце набежала туча.

— Жозефины не было в доме, когда мы поженились, — тем временем говорил граф, — тогда она уже стала женой месье Буассе, жившего недалеко от Фор-де-Франс. — Тем не менее в семье о ней постоянно упоминали, и я узнал, что она сирота, которую месье и мадам Кальвер воспитали, как собственную дочь. — Граф нервно передернулся. — Она была на двенадцать лет старше своей кузины, и, конечно же, Сесиль восхищалась старшей девочкой и старалась во всем ей подражать.