Анатолий Горшков - Приказано: выстоять!

• Название: Приказано: выстоять!
• Автор: Анатолий Горшков
• Жанр: Самиздат

Генерал-майор в отставке Анатолий Петрович Горшков был первым командиром Тульского рабочего полка. Его воспоминания о подвиге туляков, дополненные рассказами участников тех суровых боев, легли в основу этой книги. В ней нет вымышленных действующих лиц, все ее герои – реальные люди, грудью вставшие в годы Великой Отечественной войны на защиту Родины. Книга посвящена светлой памяти туляков и адресована молодежи, тем, кому умножать подвиги отцов и дедов.

---

– Спокойно, Толя, спокойно, – прошептал мне вдруг Парамонов. – Мы возьмем их, только не суетись.

Странным образом, но шепот этот меня мгновенно отрезвил.

И вот уже нарушители в трех метрах от нас.

– Стой! – Парамонов вскакивает, и, словно спущенная пружина, рядом с ним промелькнула наша собака. Реакция нарушителей была мгновенной: поворот и врассыпную назад к границе.

– Фас! – Джек метнулся к ближайшему беглецу. Парамонов вскинул винтовку и выстрелил над головами нарушителей. Крик того, на которого бросилась наша собака, выстрелы охладили пыл беглецов, и они поспешно выстроились на дороге. Все произошло настолько быстро, что я не успел даже ощутить азарта задержания…

– Руки за голову! Не двигаться! – Парамонов спокойно и уверенно руководил задержанными. – Стань у них сзади, – кивнул он мне. – В случае сопротивления, попытки к бегству стреляй без предупреждения.

Но стрелять мне не пришлось. Мы услышали дробь копыт лошадей группы пограничников, идущей нам на помощь. Передали своим товарищам нарушителей и вновь углубились в кустарник – срок наряда не кончился. Вернулись мы на заставу, преисполненные гордости, собственного достоинства, старательно скрывая свою радость под маской напускной усталости и спокойствия. Особенно трудно это удавалось мне – первый наряд, и вот на тебе – задержание!

Крепился недолго и, едва остался со своими одногодками, такими же новичками, как и я, куда девалось мое спокойствие. Рассказывал намного дольше, чем длилось само задержание, и, наверное, так и не смог бы уйти от этой темы, но меня позвал Парамонов:

– Пошли, поглядишь на свою работу.

В комнате дежурного на лавке сидели пятеро нарушителей. Они несли через границу шелк.

– Видал, каких красивых птичек взяли? – засмеялся начальник заставы. – Молодец, Горшков. Хорошо начинаешь!

И я вдруг понял совершенно отчетливо: не смогу больше без границы…

А ровно через год после начала службы был в Благовещенске. Только шинель на мне была уже командирская и петлицы украшали два «кубаря». Прибыл я на стажировку в кавалерийский пограничный отряд.

– Займетесь одним мелким служащим железной дороги, – я внимательно слушал начальника группы, в которую меня зачислили. – Аккуратно является на работу, золото не моет нигде, но в магазин торгсина ходит два раза в неделю – сдает «металл». Нужно узнать, откуда он у него.

Магазины торгсина были организованы для тех, кто имел драгоценности и хотел обменять их на дефицитные товары. Но сюда шли и те, у кого сохранились алмазы, золото, серебро от богатых родственников, и те, кто утаил золото на прииске или добыл его, нарушая государственную монополию.

Несколько дней издалека присматривался я к своему «подопечному». Пальтецо потертое, потухшие глаза, осунувшееся лицо рано постаревшего человека. Два раза в неделю появлялся он в магазине, вынимал гильзу патрона и, вытащив пробку из нее, высыпал на весы несколько граммов желтого металла. Получал взамен продукты и торопливо уходил. Значит, было у него золото. Откуда? Сколько? Я мог строить какие угодно предположения, но где то, единственно верное? Пришлось детально заняться прошлым этого человека. Выяснилась одна любопытная деталь – до революции он работал у золотопромышленника в лаборатории. Наворовал тогда еще, а теперь понемногу меняет? Нашел забытое или спрятанное?

– Ни для ареста, ни для допроса у нас нет оснований, – охладил мой пыл начальник группы. – А поговорить с человеком можешь. Все в жизни бывает… Но безоговорочно записывать кого-то в преступники мы не имеем права, пока не будет на то бесспорных доказательств.

И вот этот человек передо мной. Робкие движения, присел на краешек стула, мнет фуражку. До золота добрались быстро.

– Под окном я его и беру.

– Как под окном? – опешил я.

– Под окном. Когда работал в лаборатории, имел дело с пробами породы. Поисковые партии присылали нам по нескольку мешков песка, а мы определяли, есть в нем золото или нет. Пробу сделаем, а остальной песок высыпали во двор. Потом революция, лабораторию закрыли. Но жить-то надо. Я и подумал, что в той куче песка золото есть. Немного, но есть. Решил, что буду мыть его. И себе польза, и Советской власти.

– Почему не заявили?

– Я же ничего противозаконного не делал.

– Придется проверить.

Четыре дня с двумя красноармейцами я промывал песок. И положил на стол начальника группы увесистый мешочек. Пять тысяч граммов золота было в нем.

– Дело провели вы четко, – начальник похлопал по мешочку. – А за золото – спасибо…

Вернувшись в Хабаровск, я сдал экзамен на «отлично», в подарок от начальника Управления пограничных войск Василия Васильевича Чернышева получил именной пистолет. Из нашего набора лишь двоим – мне и Баранову – предложили остаться на границе.

Я написал рапорт и попросился в Благовещенск. Просьбу мою удовлетворили.

В Благовещенске меня ждали. Ждали товарищи по службе. Ждала Тоня. Не мог я уже представить свою жизнь без ее чуточку удивленных серых глаз, милого лица, которое словно освещала всегда добрая и спокойная улыбка…

…Мерно отстукивал километр за километром поезд. Я дремал, прислонившись к стенке вагона. На душе было спокойно. Вот и определилась моя судьба. Нежданно, негаданно, за тысячи километров от дома, нашел себе дело в жизни. Настоящее, мужское дело – защищать Родину.

В отряде встретили меня как своего. Быстро устроился с жильем и тут же приступил к работе. Тоню увидел лишь на третий день. Работала она в бухгалтерии нашей столовой, встретились мы с ней случайно.

– Вы здесь… – тихо сказала она, увидев меня.

– Да. Не смог без вас, – попытался пошутить я, но шутки не получилось. Тоня глядела на меня серьезно. – Буду служить здесь.

– Я рада, – просто сказала она. – Выберите время, приходите к нам пить чай.

– Я уже выбрал. Сегодня можно?

– Быстрый вы, – она засмеялась. – Но уж раз пригласила… Небольшой деревянный домик на другом конце Благовещенска.

Чистота и уют в нем. Впервые остро ощутил, как отвык от домашнего тепла, покоя, тишины. Мама Тони – Татьяна Никифоровна – встретила меня с той располагающей русской простотой, которая дает почувствовать себя своим человеком даже в чужой семье. С этими двумя женщинами мне было удивительно хорошо. Родом мои новые знакомые оказались из Крапивны Тульской области.

…Меня направили в группу Зенкевича, опытного, знающего пограничника, участника гражданской войны. Занималась эта группа делом Волошина. Я уже слышал о Волошине, который вел ожесточенную борьбу против Советской власти. Но переходил ли нашу границу, никто не знал, его ни разу не задержали. А вот людей, которых он засылал к нам, арестовывали.

При переходе границы взяли Пименова, «легенда» которого быстро рухнула. Выяснилось, что он был послан для связи с организацией из амурских казаков, ставящих целью свержение Советской власти на Амуре. Руководил ими из Харбина бывший белогвардейский офицер Волошин. Арестовали и двух заговорщиков из местных казаков. Эти простые, бесхитростные люди быстро во всем признались, раскаялись, согласились нам помочь.

Вскоре Зенкевич знал обо всем, что происходило в подпольной организации. Можно было приступить к ее ликвидации, но тут кому-то пришла в голову мысль: «А не вырвать ли у змеи жало? Не вызвать ли из-за границы Волошина и взять его?»

– Товарищи, – заместитель начальника погранотряда Варивода медленно прохаживался по кабинету, – главное сейчас – Волошин. От имени заговорщиков нам удалось его вызвать сюда. Брать будем на нашей территории. Думаю, о важности этого задержания говорить не стоит. Детали операции – у Зенкевича.

Зенкевич четко и ясно указал каждому из нас место засады, распределил, кто кого из заговорщиков будет задерживать сразу же после ареста Волошина. Я слушал его и понимал: свадьба, которую мы с Тоней назначали через три дня, в воскресенье, срывается.

На следующий день я был уже на заставе. Последнее совещание проводил Зенкевич.

– К задержанию все готово. Наряды предупреждены, проход сделан. С Волошиным придут еще двое. Выделяем три группы. В первой, ударной, буду я сам, мы будем брать Волошина с людьми. Две другие группы – страхующие. Один из бывших заговорщиков помогает нам – он и выведет всех в нужный район.

Вечером мы сидели в горнице маленькой теплой избы неподалеку от нужной нам лощины. Едва стемнело, надели полушубки, маскхалаты и двинулись по глубокому снегу. Залегли. Впереди – группа по захвату Волошина, левее от нас – вторая страхующая группа. Тихо. Лишь изредка из деревни долетал лай собаки да потрескивали деревья на морозе. Лежать пришлось долго. Холод сковывал тело.

В три часа ночи мы услышали шаги. Район задержания был выбран точно – Волошин уже успокоился, граница осталась позади, и грозная команда Зенкевича «Стой! Руки вверх!» застигла трех нарушителей врасплох.