Сергей Ленин - Откровения у костра. Эротические истории. Любимый Иркутск

• Название: Откровения у костра. Эротические истории. Любимый Иркутск
• Автор: Сергей Ленин
• Жанр: Эротика

Поздравляю, в твоих руках книга о любви, эротике и взаимоотношениях полов – мужчины и женщины. С древних времён и до настоящего времени эта тема волновала людей и будет волновать всегда, пока живёт человек. К этой теме трепетно и деликатно прикоснулся автор повествования. Вперёд в пучину страстей!

---

Почему-то он решил, что должен обязательно родиться мальчик.

Суд был скорым. За хищение из государственного архива уникальных исторических реликвий, связанных с наследием Чингисхана, Аркадию Васильевичу дали шесть лет с отбыванием в колонии общего режима. Приходить в суд Светлане он не велел – волноваться беременной женщине нельзя. Светка простояла весь судебный процесс около Октябрьского суда.

И вот Светлана уже в новой квартире, своей квартире, которую ей подарил ценой своей свободы архивист Аркадий Васильевич.

У него тоже новая обстановка – на зоне в Тулунском районе. Это в четырёхстах километрах северо-западнее города Иркутска. Светка возила своему узнику передачи. Она понимала, что он был именно её узник, привязанный к ней всей своей душой. А зона – это только место временного пребывания его тела.

Дома она долго металась, думая о своей дальнейшей судьбе, ночами плакала в подушку. Но в итоге приняла решение и избавилась от своей нежелательной беременности.

Из женской больницы с улицы Горького на своём автомобиле её увёз бывший сосед – Петр Клименчук.

После того как Аркадий Васильевич узнал, что Светлана сделала аборт, он приказал ей больше не приезжать к нему в колонию.

Сексофилософопатолог

Все молчали, никто не мог проронить ни слова. Эти короткие рассказы Фомича, сексопатолога и психоаналитика, обрушили такой тяжёлый груз, груз чужих страданий и переживаний, что переварить всё это в одночасье было невозможно. Мы переживали за Аркадия. Понимали, что Светлана, сделав аборт, поступила так от безысходности. Хотелось заплакать, но слёзы никак не находили своё русло. В горле стоял ком. Нарушил тишину всё тот же Федотыч.

– Вот ты, Леопольд, назвал мои, вернее Светкины, рассказы слишком откровенными. Я с уважением отношусь к твоим пуританским чувствам. Но чё ты тогда сидел здесь развесив уши? Режет слух – уйди и не слушай. Вот у меня на даче были соседи – староверы. Мы крепко дружили, была взаимопомощь и поддержка, – продолжал Фомич. – Они открывали для проветривания наши теплицы, поливали. У нас-то врачей свободного времени в обрез, на огородной фазенде бывали нечасто. Однажды моя жена Анна Петровна вышла в огород в открытом купальнике. Всё, писец – маленькая лисичка, дружба закончилась. Она-то не знала про их веру. А для них это оскорбительное и безнравственное одеяние. Конечно, многое в их вере можно уважать. Много там доброго, светлого и разумного. Так что же я теперь в тулупе должен по своей даче шастать? У них секс не для удовольствия, а только для продления рода. А хочется-то всегда. Вот они, видимо, одетые в телогрейки и совокупляются. Детей полон дом. Куда ты ни прячь сексуальное влечение, оно всё равно является основой жизни. Вот художник изображает на картине быстроногую лань. Красотища неимоверная. Задумайтесь, куда она бежит? А бежит она к своему козлу, чтобы исполнить свою природную миссию – дать потомство, продолжить жизнь, – Федотыча понесло.

– Ты так всё на трахание перевести можешь, – пытаюсь возразить ему я. – Ведь есть же убеждённые девственники среди мужчин и женщин, которые категорически не принимают половую близость. Закатывать глаза и корчиться в оргазмических конвульсиях могут только идиоты – так считают они. Таких людей немало, и они объединяются в сообщества, общественные организации, наконец. А музыканты и композиторы – они из семи нот пишут такую палитру божественных звуков… А писатели и поэты – они из 33 букв создают волшебные шедевры, от которых может крыша поехать.

– Дурак ты, Алексеич, или прикидываешься, – прерывает меня психоаналитик. – Так вот – существует всего два природных явления, которые в народе, может быть не очень поэтично, обозначаются всего двумя словами, и это с разными вариациями слова: х@й и п@зда, – со сверкающим взглядом произносит Фомич. – Они дают продолжение жизни. Их взаимоотношения, которые ещё называют любовью, тревожат и волнуют всех. И все семь нот и 33 буквы алфавита воспевают и возносят эти отношения с древних времён! Так было и так будет всегда. Воспеваться будет жизнь и её продолжение. Извините, что выражаюсь грубовато. Достали вы меня. Противники секса – это в первую очередь сборище неудачников и слабаков. Будучи не в состоянии совершить полноценный половой акт, они пропагандируют фригидность и импотенцию. Козлы законченные. Скажи мне, дорогой друг, кто от таких придурков родится? Кто продолжит их род и их философию? А никто. Значит, это тупиковая ветвь гнилых червяков. Вот ты нарисовал красавицу горную лань, – опять Фомич обратился к Леопольду. – Ну и что, кто на неё будет смотреть в будущем – потомки, не родившиеся от противников секса, идиотов? Как ты себе это видишь? Ты, что при ярко выраженных мужских половых признаках, вступил в нейрогуморальное половое расстройство, которое обуславливается поражением диэнцефального отдела (субталамический нейрогуморальный центр) или отдельных желёз внутренней секреции (гипофиз, гонады, надпочечники и др.)? Может, вам рассказать ещё о половых извращениях? Например, апотемнофилия – желание или сексуальное возбуждение от ампутации здоровой части тела (конечностей, пальцев или гениталий) или частичного (полного) разрезания гениталий вдоль. Или гинофагия – сексуальное возбуждение от фантазий, связанных с приготовлением и поеданием женщин. Эпроктофилия – сексуальное возбуждение, вызванное испусканием кишечных газов (пукание). Может, ещё про зоофилов и некрофилов вам рассказать? Тогда рассказы Светланы о её сексуальных играх покажутся вам милой детской шалостью?

– Пошёл ты… со своей медицинской терминологией, умник хренов, – обрубил его я. – Каждому своё, кому-то нравится поп, кому-то попадья, кому-то попова дочка.

– Давай не будем больше обсуждать эту тему, – включился в разговор обиженный Леопольд.

– Вот, мужики, не взяли с собой достаточное количество водки, всю за один раз выжрали и чуть с похмелья не передрались, – резюмировал Михалыч. – Так бы давно уже песни пели…

На следующий день мальчишник разъехался по своим родным домам. Леопольд в своей мастерской принялся по полкам раскладывать этюды, которые он сделал на природе.

– Олеся, Олеся! – позвал художник свою жену. – А ты бы смогла голышом на стремянку, и положить мои рисунки на верхнюю полку?

– Леопольд, у тебя что, крышу снесло? – сердито сказала жена.

Потом она поглядела на мужа, на его грустные глаза, погладила кудрявые вихры своего художника и заулыбалась.

– Дурашка ты мой. Я уже совсем не та, какой была двадцать лет назад.

– А я тебя люблю такой, какая ты есть, и всегда любить буду, – задумчиво произнёс Леопольд.

Окончание истории Светланы и Аркадия

Шли годы. Мне вспомнился рассказ Фомича об откровениях Светланы. Мы встретились с сексопатологом в плавательном бассейне. Он изрядно полысел, но был по-прежнему подтянут и строен. Занятия спортом было его фишкой. Он нравился женщинам, и они легко вступали с ним в откровенный разговор. Профессия у него такая – быть психоаналитиком и привлекательным чувственным собеседником, умеющим направить мысли пациента в нужное для его собственного здоровья русло.

– Фомич, расскажи, как сложилась судьба Светланы и её ботаника-архивиста, – поинтересовался я в раздевалке, когда мы собирались уже уходить домой.

Фамилии пациентки я не знал, как и других идентификационных данных. Это врачебная тайна, да и имя девушки в своём рассказе Фомич изменил. Я это твёрдо знал.

Фомич на минуту задумался, потом неторопливо начал вспоминать детали.

– Алексеич, не беспокойся, у Светланы и Аркадия всё нормально.

Светлана рассказывала, что спустя некоторое время – год или два – она получила письмо из колонии. В нём Аркадий Васильевич поведал ей о своей жизни за решёткой.

По прибытии в колонию Аркадия направили работать в библиотеку. Он занимался реставрацией книг, подпиской газет и журналов. Вёл просветительскую работу среди зэков. Устраивал литературные вечера. В колонии оказалось много талантов – поэтов, даже самодеятельных композиторов. Вот и появилась его стараниями художественная самодеятельность.

Заведующей библиотекой была дочь Кума, или Хозяина (так принято было называть полковника Зубова – начальника исправительного учреждения). Однажды она попросила ботаника поддержать лестницу-стремянку. Она от неустойчивости покачивалась, и Ольга, так звали его начальницу, боялась упасть. Надо было на верхних полках стеллажа разобрать подшивки газет. У Аркадия завибрировали ноги. До боли похожая сцена была когда-то прологом мелодии любви с его Светланой, которая осталась в родном Иркутске. Аркадий подошёл и взялся за холодные трубчатые основания лестницы. Сознание ботаника было заворожённым и затуманенным. Оно как бы одной своей частью унеслось в прошлое, в котором он был счастлив, хотя и сильно страдал от переживаний и ревности. Другая часть его сознания осталась здесь, в библиотеке исправительной колонии.