Анна Чеблакова - Смерть волкам. Книга 2

• Название: Смерть волкам. Книга 2
• Автор: Анна Чеблакова
• Жанр: Русское современное

Одно полнолуние следует за другим, и стая Кривого Когтя растёт. Он готов начать войну с людьми. Войну, в которой может быть только один победитель… А тем временем Веглао и Октай не теряют надежды отомстить Кривому Когтю. И наконец у них появляется долгожданная возможность.

---

Оборотень протянул книгу Морике, та, опять-таки без всякого намёка на почтительность, взяла её и обернулась к Рэйварго.

– Здесь всё написано на непонятном языке, – сказала она. – Это заклинания?

Говоря это, она открыла «Ликантропию» и грязными, заскорузлыми пальцами принялась грубо листать её. Этого Рэйварго уже не выдержал.

– Осторожнее! – прорычал он, дрожа от ярости. – Это же сокровище, а не дневник с двойками!

Морика, никогда не ходившая в школу, имела весьма смутное представление о том, что такое «дневник с двойками», но тона, каким это было сказано, было достаточно. Не в правилах вервольфини было сносить подобную грубость, и лишь слово «сокровище», уцепившееся за её жадную душу, спасло Рэйварго от немедленной расправы.

– Сокровище? – переспросила она, приподняв книгу повыше. – Так она дорого стоит?

– «Дорого стоит»! – передразнил её Рэйварго совершенно не свойственным ему наглым голосом. – Да, чёрт возьми, дорого! Очень дорого!

– Сотен пять-шесть? – вклинился в разговор Щен. Глазки у него заблестели алчностью, и от этого он стал ещё противнее.

– Скажите лучше – миллионов пять-шесть, – заявил Рэйварго, в глубине души считавший даже такую цену слишком маленькой.

Это произвело впечатление. Большинство оборотней начали переглядываться, шептаться, кто-то, сочувственно глядя на Рэйварго, качал головой – мол, совсем парень спятил от страха. А Морика и те, кто сгрудился за её спиной, недоверчиво хмурились.

– Ты врёшь, – заявила она, надменно приподняв голову. – Какая-то старая книга стоит так дорого? Да этого не может быть!

Говоря так, она резко захлопнула книгу и небрежно бросила её на землю. В следующую секунду Рэйварго обнаружил, что вырывается из рук схвативших его охранников, рыча от гнева. Те несколько мгновений, в которые он бросился на Морику, не сохранились в его памяти. Один из конвоиров с силой ударил его в грудь, попав, судя по резкой боли и тому, как ему перехватило дыхание, прямо в солнечное сплетение. Задыхаясь от боли, Рэйварго согнулся. На глазах его выступили слёзы: его телу был необходим воздух, но вдохнуть он не мог.

– Слушай, ты, – вдруг заговорил Октай. Морика медленно повернулась к нему.

– Когда мы с ним ещё сидели в том подвале, – продолжал юноша, глядя вервольфине прямо в глаза, – он об этой книге беспокоился больше, чем о себе. Так что стоит ему поверить.

Морика ничего не ответила. Трудно было по её лицу угадать, что она думает. Она повернулась к Рэйварго и резко мотнула головой. Оборотни тут же выпустили молодого человека, и он медленно выпрямился.

– Так что это за книга? – рявкнула Морика.

– Летопись, – с трудом произнёс Рэйварго. – Очень древняя.

– А почему её никто не может прочитать?

– Она на старобернийском. Этому языку надо специально учиться.

– И ты его знаешь? – сказала Морика таким голосом, будто говорила: «Что бы ты ни сказал, я всё равно не поверю».

– Да, – скромно ответил Рэйварго.

– Ну-ка, посмотрим, – Морика кивнула на книгу. Рэйварго наклонился и с трепетом поднял «Ликантропию».

– Всё хорошо, девочка, я тебя подлечу, – прошептал он.

– Чего ты там говоришь?

– Говорю, что с ней надо поосторожнее, а то она испортится. Вы же видите, в каком она состоянии!

– Ты давай читай, – спокойно сказала Морика. – Зубы-то не заговаривай.

Рэйварго осторожно открыл книгу и, глубоко вздохнув, стал, глядя в книгу, громко рассказывать начало «Истории рода Певлион», которое, реставрируя несколько месяцев назад страницу, поневоле выучил наизусть:

– Сия повесть начинается от того времени, когда орвары и архерны вели свои войны за Клыкастые Горы, а гарки и веделы с островов, прозванных потом Ярглонией, нападали на северное побережье великого Конхаринского королевства. В те годы все земли от Слуаны на западе до Уннары на востоке пустовали, а чужеземцы из Арпианских земель ещё не поселились в тех землях, что ныне зовутся Грондией. Великий город Артентал тогда ещё не был заложен, а Риндар был совсем мал…

– Какая-то белиберда, – скривилась Морика. Рэйварго не стал с ней спорить – такие аргументы, как «ценный исторический источник», на неё не подействуют. Морика обернулась к красивому оборотню и велела ему:

– Мордрей, забери у него книгу.

«Нет!» – чуть было не закричал Рэйварго, но у него хватило ума сдержаться. Мордрей выдернул книгу у него из рук, смерив его при этом кипящим злобой взглядом. Рэйварго посмотрел на него не менее яростно. Морика тут же предупредила его:

– Учти: если мне не нравится, как кто-то смотрит, его глаза скоро стекут по щекам. На первый раз я тебе прощу, но ты хорошенько запомни. – Затем она снова обратилась ко Шву:

– Отведи человека обратно в подвал и запри там.

– А его? – спросил другой конвоир, кивнув на Октая.

– Его – в мой дом. Исполняйте.

Рэйварго и Октай едва успели обменяться взглядами, потом их растащили в разные стороны. По дороге назад у Рэйварго мелькнула мысль убежать – руки у него были свободны, а бегать он явно умел быстрее Шва, и вряд ли кто-то из этих унылых оборотней смог бы его задержать – но потом он вспомнил о своём раненом плече, о том, что совершенно не знает, где он сейчас, о «Ликантропии» и об Октае, и эта мысль тут же сдулась. Но Шов, очевидно, что-то всё-таки понял – уже на пороге полуразвалившейся землянки он больно сжал раненое плечо Рэйварго, так что парень еле сдержал крик, притянул его к себе и тихо прорычал ему на ухо:

– Учти: атаманша очень зла на твоего приятеля за то, что он сделал с Родди. И если ты попробуешь сбежать, она вырвет ему глаза или ногти. А когда тебя приволокут обратно, велит сделать то же самое с тобой. Наверное, я сам это и сделаю. Ты понял?

Рэйварго никак не мог понять, чем же он так сильно не понравился Шву.

– Понял, – сквозь зубы произнёс он. Шов удовлетворённо кивнул.

– Вот и хорошо. А теперь, – он открыл дверь и резко толкнул Рэйварго, так что парень покатился вниз по лестнице, – теперь сиди здесь и помалкивай.

Он захлопнул дверь, и Рэйварго оказался в кромешной темноте, один на один с ужасной болью в проткнутом ножом Шва плече и ушибленных рёбрах, затхлым гнилым воздухом и возможностью прокрутить в голове все возможные сценарии будущих приключений, каждый из которых был мрачнее предыдущего и, как выяснилось позднее, не имел ничего общего с реальностью.

6

За последние месяцы душевное здоровье Щена, на протяжении восемнадцати лет бывшее, мягко говоря, нестабильным, рухнуло окончательно. До этого у него случались проблески сознания, но в начале зимы они прекратились полностью. Восемнадцать лет, с того самого дня, как Лантадик Нерел разбил ему голову прикладом своей охотничьей двустволки, Щен балансировал на краю пропасти, имя которой – безумие, и наконец сорвался в неё. В его гнилой голове появилась новая навязчивая идея – он возжелал вспомнить своё имя, от которого отказался давным-давно, приняв кличку, по которой его сейчас все и знали. Часами он сидел, глядя в никуда, пуская слюни или пожёвывая собственные губы, на которых от этого уже образовалась оранжевая корка от засохшей крови и гноя – ранки воспалялись от того, что в них попадала гниль из зубов Щена, – и бормотал десятки, сотни имён, некоторые из которых просто не существовали. Морика, которой приходилось часто слышать этот бред, мрачно думала о том, что Щен, возможно, уже тысячу раз произнёс своё первое имя, но никак не может успокоиться потому, что просто-напросто не может этого понять.

Многие оборотни недоумевали, почему Щена держат в стае, несмотря на его раньше периодическое, а теперь уже установившееся безумие. Но Кривой Коготь и Морика ценили старого оборотня (которому едва исполнилось тридцать девять лет) за ту его черту, которая была чрезвычайно важна в этом обществе – а именно невероятную, переходящую в болезненную, жестокость к чужакам.

Морика была его женой с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать лет, а Щену – шестнадцать. Спустя четыре года Лантадик Нерел и его люди уничтожили стаю Кривого когтя – в живых остались всего восемь оборотней, включая самого вожака. В тюрьме Морику били так, что в один миг она закричала от резкой обжигающей боли внизу живота, а по её ногам побежали потоки крови. Так она узнала, что была беременна. Её товарка Эрка говорила потом, что кровь залила весь пол в камере для допросов, но Морика не слишком-то ей верила – она знала, сколько в человеке бывает крови, и если бы Эрка говорила правду, Морика бы не выжила. После того случая она оправилась и даже родила Щену ещё четверых детей – правда, все они умерли в первое полнолуние. А вот Щен после того, что с ним сделали, уже никогда не был таким, как прежде.

Морика никогда не любила Щена в том смысле, какой обычно вкладывают в это слово. Скорее, она ничего против него не имела. Он покорил её не с помощью букетов и нежных слов, а просто повалив как-то ночью под дерево, и то, что она не расцарапала ему лицо и не врезала коленом в чувствительное место, означало, что он ей тоже понравился. Морика не любила Щена – она вообще никого не любила – но с огромным удовольствием приняла участие в уничтожении трупа Лантадика Нерела, обрекшего её мужа на безумие. Она не любила Щена, она любила мстить.