Анна Чеблакова - Смерть волкам. Книга 2

• Название: Смерть волкам. Книга 2
• Автор: Анна Чеблакова
• Жанр: Русское современное

Одно полнолуние следует за другим, и стая Кривого Когтя растёт. Он готов начать войну с людьми. Войну, в которой может быть только один победитель… А тем временем Веглао и Октай не теряют надежды отомстить Кривому Когтю. И наконец у них появляется долгожданная возможность.

---

Лето не задерживалось надолго – оно уходило в августе, оставляя за собой жёлтые пряди в зелёных косах берёз. Осень приносила с собой мягкое тепло днём и жгучую прохладу ночью. В залитых солнцем лещинах созревали орехи, во мху проклёвывались грибы, птицы тоскующе глядели на небо, олени бродили по мрачнеющим лесам, как горделивые и печальные призраки, волки выли ночами, журавли снимались с болот. Потом начинались дожди, шум которых сливался с шумом рек, и реки гудели и разбухали, и несли с собой сломанные ветки и опавшие листья. К утру лужицы замерзали, ветки деревьев блестели уже не от влаги, а ото льда, ягоды рябины хрустели на зубах, ноги тонули в тяжёлом и густом слое опавших листьев. В конце октября с севера, из Туманных скал, надвигались тяжёлые снежные тучи, и горы, уставшие от грязи и сырости, укутывались в белые одеяла, под которыми засыпали до следующего марта. Зимой с севера наползал туман. Наползал в буквальном смысле, двигаясь быстро и осознанно, как живое существо. Веглао и Октай наблюдали это зрелище с вершины одной из высоких скал, на которую взобраться было несложно – камни, торчащие из склона тут и там, превосходно заменяли ступеньки. Честно говоря, смотреть на то, как туман просачивается между горами, как вода меж пальцев, было жутковато. Однажды эта мгла не рассеивалась целых пять дней, что удивило и немного испугало ребят. Потом от грифонов они узнали, что севернее туман стоит всю зиму, а в Туманных Скалах не исчезает вообще никогда.

Жизнь юных оборотней тянулась спокойно, медленно и тихо – то есть именно так, как они когда-то и мечтали, дрожа от холода в своём блиндаже неподалёку от Станситри. Здесь, в Лесистых Горах, они нашли то, что искали – спокойствие, свободу, вдоволь пищи и чистую воду. Если их когда-то и объявляли в розыск, это потеряло смысл после того, как Кривой Коготь разгромил ликантрозорий №14, а в горах они умели не попадаться на глаза особенно смелым охотникам из Подгорья, которые забирались слишком далеко. Весь мир забыл о них, и ребят могли схватить только в том случае, если бы они пришли в полицию сами – чего они, разумеется, делать не собирались.

Мало-помалу те испуганные и решительные маленькие оборотни, сбежавшие из ликантрозория, остались в прошлом, хотя совсем не были забыты. Тогда они и представить себе не могли, какими сделает их жизнь в Лесистых горах. Из книг Веглао и Октай вычитали, что древние племена верили в то, что, съев какое-то животное, можно обрести его силу, смелость, зоркость, выносливость – всё то, чем славится этот зверь. Похоже, это действительно было правдой – мало-помалу они научились бегать так же быстро, как олени и зайцы, плавать в ледяной воде горных рек легко и проворно, как серебристые форели и лососи, сражаться отважно и яростно, как кабаны, подстерегать добычу спокойно, как медведи, и преследовать её стремительно и настойчиво, как волки и камышовые коты. Они учились терпеть боль и лечить раны. Дрались преимущественно друг с другом, и Веглао всегда ужасно злилась, когда Октай ей поддавался. Они делали тетивы для луков из оленьих жил и вырезали наконечники для дротиков и стрел из костей и оленьих рогов; они научились выделывать кожу и шить из неё кое-какие вещички; они мылись «цыганским мылом», которое находили в заросших тиной заводях, и делали миски из глины; они ложились спать на траву и засыпали так же крепко и быстро, как в постелях своих детских комнат. Они любовались рассветами, взбирались на скалы, собирали цветы, вместе убивали и свежевали добычу, вместе собирали хворост, таскали из дупел дикий мёд, приносили друг для друга орешки в карманах. Это была жизнь, о которой отчаянно мечтали их ровесники, сидя в душных классах (если им повезло) или в холодных камерах ликантрозория (если им повезло всего один раз – спастись от оборотня). Изредка они спускались вниз, в Тенве или в другие городки – например, Палетшетри (до него нужно было идти дольше, но он был крупнее, чем Тенве, а потому на них там обращали меньше внимания). На свалках возле городков можно было отыскать неплохую одёжку, которая чаще всего выбрасывалась просто потому, что вышла из моды или обзавелась несмываемым пятном. А на это юным бродягам было наплевать – главное, чтобы рубашки и брюки по швам не расползались и хоть как-то защищали от холода, дождя или жары. Там также можно было найти ношеные ботинки или собрать неплохой урожай шнурков, пуговиц, проволоки, верёвок. Реже удавалось найти что-нибудь по-настоящему ценное, например, нож. Конечно, одного мусорного промысла было не всегда достаточно. Временами, когда становилось слишком туго или хотелось поглядеть на людей, ребята немного подрабатывали: собирали бутылки, устраивались на несколько дней мести улицы, мыть витрины магазинов, расклеивать объявления, сгребать опавшие листья или обрубать сухие ветки деревьев в парках. На небольшие деньги, получаемые за работу, оборотни покупали всякие необходимые мелочи: спички, иголки, нитки, свечи, соль, иногда – хлеб. Бывали и более крупные траты. На первый свой Новый Год в Лесистых горах ребята подарили друг другу алюминиевые кружки. Когда Октаю исполнилось четырнадцать, Веглао принесла ему из города пачку сахара, а он подарил ей на шестнадцатилетие упаковку настоящего чёрного чая с васильком. А ещё они таскали со свалок старые газеты и покалеченные книжки, чтобы не так было скучно зимой, когда снаружи вьюга и темнота, а внутри пещеры тепло, тихо и полным-полно сушёных грибов, ягод, рыбы и мяса. Книги они читали и перечитывали, а газеты, просмотрев, без всякого зазрения совести сжигали.

Они обычно ходили в города поодиночке, и не дольше, чем на неделю. Плюс три дня на дорогу туда и три – обратно. Эти тринадцать дней выкраивались специально так, чтобы подальше от полнолуния: превратишься в городе – не ровен час, укусишь или убьёшь кого-нибудь. Ребята уславливались, что, если тот, кто в городе, задержится хотя бы на сутки, то тот, кто оставался в горах, должен будет отправляться на поиски. Нарушен регламент был лишь один раз, когда Октай снова схватил простуду и провёл в Тенве лишние сутки, отлёживаясь и отогреваясь.

Однажды летом, когда ей было пятнадцать, Веглао отправилась на охоту. Выбравшись из леса на широкую поляну, в центре которой на небольшом холме рос старый кедр, она остановилась и откинула со лба выбившуюся из косы прядку волос. Со стороны она выглядела так, что никто из прежних знакомых не узнал бы её: рубашка с коротко обрезанными рукавами (было достаточно жарко), обнажавшими крепкие загорелые руки, покрытые белыми шрамами; брюки, оставшиеся ещё со времён ликантрозория, оборванные снизу и подвязанные под коленями тонкими полосками кожи; плетёная лёгкая обувь из кожи и коры. На поясе у неё висел нож, а в руке она держала самодельное копьё с наконечником из остро наточенного обломка кости.

Выйдя на поляну, Веглао сразу почуяла сильный запах крови и сырого мяса, а потом услышала хруст и урчание – совсем близко обедал какой-то хищник. Она взяла копьё обеими руками и покрепче его сжала. Отнимать добычу у дикого зверя – себе дороже. Веглао осторожно, стараясь не шуметь, отступила было назад в лес, но тут увидела, что на траве кое-где разбросаны перья, слишком большие для куропатки или даже глухаря. Веглао подошла к ближайшему пятну тёплой, свежей крови и подняла запачкавшееся в ней перо. Перо было коричневым с зелёными и золотыми полосками. Только у грифонов, и далеко не у каждого из них, были такие перья.

Как-то Бирлюс принёс Октая и Веглао на вершину одной из грифоньих скал, той самой, на которой состоялось их первая встреча с Варгалой. К тому времени грифоны уже привыкли к ребятам, и теперь никто из них, кружащих вокруг, громко кричащих и борющихся за свободные места, не обращал на молодых оборотней никакого внимания. Те могли спокойно наблюдать за ними, поражаясь мысленно, до чего же все они непохожи друг на друга. Здесь были большие грифоны, более крупные, чем лошадь, и малые, со средних размеров собаку. Тёмные и светлые, полосатые и пятнистые. Тела одних были покрыты густой шерстью, других – обтянуты плотной кожей, третьих – блестели гладкой чешуёй. С голыми шеями грифов, с массивными клювами орлов, с удлинёнными головами ягнятников, с жёлтыми, карими, зелёными, чёрными глазами. С пернатыми, как у птиц, или мембранными, как у летучих мышей, крыльями. Грифоны кожистые, чепрачные, белые, рыжие, тигровые, зелёные.

– Как же вас много! – сказал Октай.

– Нет! – каркнул Бирлюс, и в его скрипучем голосе звучала невероятная печаль. – Нет, сейчас мало. Давно – много. Сейчас – мало. Все здесь!

– Все грифоны здесь? – изумился Октай. – Больше их нигде нет?

Бирлюс фыркнул, как лошадь, и сердито затряс головой:

– Нет! Мы есть! Тут есть, там есть! Полночь, полдень, закат, восход!