Иван Плахов - 6 жертва

• Название: 6 жертва
• Автор: Иван Плахов
• Жанр: Русское современное

История, построенная на сопоставлении противоположных точек зрения четырех участников одних и тех же событий, буквально столкнувших их между собой. И каждый из героев в предложенных обстоятельствах, принимая вызов судьбы, имеет собственную мотивацию поступков и рассказывает свою версию случившегося. Читателю предоставляется право самому разобраться, кому из них можно верить и на чьей стороне правда. Или все врут, включая и автора?

---

Но когда пришел срок увольняться, ему предложили поступить на службу в республиканскую ППС и он согласился, изменив своей мечте: ему пообещали, что он займется тренировкой личного состава и обучению приемам самообороны. Неожиданно он обнаружил, что попал в центр яростного и бескомпромиссного противостояния между государством и народом, который эту власть отказывался признавать законной.

Воровской режим, олицетворением которой являлась личность демонического Березовского, достигшего к 96-му году зенита своего могущества, жил не по законам, а по понятиям. Азамату ничего не оставалось, как соучаствовать во всеобщем грабеже, развернувшемся по всей стране. Случившаяся чеченская война усугубила и без того эфемерное существование всех органов правопорядка в республике, подвергая их сотрудников смертельной угрозе народного гнева: не проходило ни одного дня, чтобы в закрытых сводках МВД не сообщалось об убийствах милиционеров или работников прокуратуры.

Но сам Азамат на все происходящее смотрел практически отстраненно, словно наблюдатель, оставаясь к происходящему равнодушным: жил так, словно это его не касалось. Его мысли вертелись вокруг него самого. К тому же все свое время он проводил в спортивном зале, отрабатывая броски и подсечки, ведь в этом и заключалась его служба.

Когда его подразделение привлекли к участию в ликвидации группы боевиков в пригороде Махачкалы, он впервые увидел смерть так близко, что его это потрясло и заинтересовало. Боевиков рассматривали не как людей: среди участников операции никто не испытывал к ним ни малейшего сострадания, – это была азартная охота на очень опасных зверей, что-то среднее между забавой и ужасом. Мысль о том, что тебя могут убить, подстегивала и его, наполняла чувством хулиганского веселья.

Сам Азамат стоял в оцеплении и непосредственно в ликвидации не участвовал, но когда все закончилось и убитых выволокли и положили в ряд около разбитого дома, он смог пробиться к их телам и долго разглядывал искореженные и обугленные трупы, выставленные словно ценные трофеи, которыми хвалились опытные охотники-убийцы, оживленно-нервно курившие и обсуждавшие только им одним понятные детали закончившейся операции. Бородатые мертвецы скалились открытыми ртами прямо в безоблачное небо, словно им тоже было весело. Часть из них были ровесниками Азамата, отчего ему стало по-настоящему страшно: он понял, что все это не игра, что на их месте запросто мог бы быть и он, если бы волею случая не оказался по другую сторону этого противостояния.

Помимо страха где-то там, глубоко в душе, тлела искра зависти к их участи, – хотя и страшно было с этим согласиться, – что они нашли в себе силы умереть за свою веру. Сам он ничего подобного от себя не ждал, потому что вера для него была чем-то далеким и чуждым. Но он никак не мог поверить, разглядывая мертвых боевиков, что теперь они мертвы навсегда.

«Еще и часа не прошло с тех пор, как они неистово дрались, переживали, на что-то надеялись, и вот теперь это лишь куски плоти. Но куда делось то, что эту плоть оживляло? Что стало с ними после смерти? И неужели я когда-нибудь превращусь в такое же мертвое тело? И все? А что потом?» – сам себя спрашивал Азамат и не находил ответа. Внутри у него образовалась пустота, которую нужно было чем-то заполнить: она его пугала – не на что было опереться. Свои страхи он пытался компенсировать в спорте, выступая на соревнованиях разного уровня, но крайне неудачно: фортуна словно отвернулась от него, – он стал бояться соперников, потеряв веру в собственные силы. Это его невероятно бесило и он невольно вымещал свою злобу на окружающих, оскорбляя их или словами, или действиями, – вспыльчивость очень ему вредила, создавая репутацию конфликтного и несговорчивого человека, – за достаточно короткий срок он растерял всех друзей и нажил врагов среди начальства.

Верхом его унижения стало снятие с должности тренера: теперь он должен был, как и все, служить обычным патрульным, каждый день разъезжая вместе со своим напарником по окраинам города или досматривать на блок-постах автомобили. Жизнь впервые развернулась перед ним со всей неприглядностью озлобленного на власть народа, представителем которой он являлся: периодически их обстреливали, прокалывали шины патрульных машин или забрасывали камнями, разбивая стекла в зданиях милицейских постов. Весь мир теперь определялся формулой «мы и они»: мы – это все светлое и нормальное, светское, растущее своими корнями из его собственного пионерского прошлого, которое приходилось с оружием в руках защищать; они – это все темное и больное, религиозный экстремизм с непонятными обрядами, намазами, бородами и абракадаброй молитв на арабском, возникший словно ниоткуда и заразивший его сверстников, словно бубонная чума. Один вид ваххабитов был ему отвратителен.

Все эти чуждые веяния приходили в его страну из-за гор, из грозной и ненавистной Чечни, о жизни в которой ходили совершенно невероятные слухи. Когда в конце мая 98-го года браться Хачилаевы со своими сторонниками организовали массовые беспорядки в самом центре Махачкалы, устроив фактически разгром зданий правительства и Госсовета, Азамат бежал из города и скрывался в дедовском ауле, возвратившись обратно лишь после того, как по радио было объявлено, что мятеж подавлен. Сам он не считал то, что сделал, предательством: просто не хотел оказаться на стороне проигравших, поэтому подстраховался, – сила для него была тем окончательным аргументом, которым он руководствовался.

Приученный с детства понимать силу лишь как способность внушать страх окружающим для того, чтобы ими манипулировать, он сразу оценил эффективность стратегии новоявленных противников действующей власти, позволившей им быстро создать себе нужную репутацию: или победа, или смерть; к противникам ни жалости, ни пощады. Когда мятеж ваххабитов захлебнулся, а его участников закончили отстреливать как бешеных собак, часть из которых укрылась в соседней Чечне, он написал рапорт об увольнении и решил уехать из республики куда подальше, лишь бы вновь не оказаться на передовой между религиозной непримиримостью и политической жестокостью.

Фактически этим он признавался в полном фиаско – это ставило крест на его детской мечте народного героя, силе которого покорился бы весь мир, вознеся на вершину славы и власти. Свое бегство он постарался оформить как попытку добиться справедливости, продолжив свою насильственно прерванную карьеру борца на новом месте, где его бы оценили по достоинству и где нет таких бесчестных интриганов, как у них в республике, где все решали родоплеменные связи судей и борцов.

Он так горячо доказывал это своим родичам и близким, что в конце концов сам начал в это верить, постаравшись забыть первопричину своей трусости. Надежда на лучшую жизнь гнала его вперед, не давая остановиться, переполняя мечтами, которые непременно должны были сбыться, если он начнет их реализовывать на новом месте. «Просто на Родине не повезло», – засело в мозгу. Хотелось уехать как можно подальше от Кавказа, поэтому он решил отправиться в Сибирь, перебравшись на другую сторону Уральских гор, и обосноваться где-нибудь на просторах безбрежной Азии.

В конечном счете Азамат оказался в Иркутске, где земляки приютили и помогли, пристроив в местную Федерацию спортивной борьбы. На новом месте он принялся заниматься хорошо ему знакомым делом – тренировать бойцов, которыми пополнялись местные бригады рэкетиров. Квартиру он снял на окраине города в микрорайоне Ново-Ленино, который все местные звали не иначе как «Гарлемом»: если Иркутск отставал в от всей страны лет на десять, то «Гарлем» глубоко завяз в депрессивном советском прошлом – время здесь остановилось.

Он как будто оказался в родной Махачкале с поправкой на климат и ментальность сибиряков: много рынков и ларьков, которые все называли «павильонами». Каждый со своим собственным названием. «Удача», «Радуга сладости», «Курочка рядом». Парикмахерскими «Подстригалочка» и «Чубчик кучерявый». С магазинами наливной парфюмерии, где в розлив продавали духи Chanel и Gucci по совершенно смехотворной цене. Это была все та же провинциальная жизнь, только с нуля на новом месте.

Он даже реабилитировал свою репутацию борца, став неоднократным чемпионом Иркутской области и призером России. Но все же что-то было не так, он не мог успокоиться и это его тревожило: ушел драйв жизни на грани фола, ощущение риска игры со смертью без права на ошибку, – там, на Родине, в условиях войны, все было по-настоящему.

«Да, у меня не получилось, я облажался, – сам себе говорил Азамат, пытаясь разобраться в своих чувствах, – но сейчас-то я точно знаю, как нужно поступать в подобных ситуациях. Это мой шанс все исправить, испытав себя снова и не провалить этот экзамен. Я смогу, я к этому готов – доказать свою силу».