Валентин Пикуль - Океанский патруль. Книга вторая. Ветер с океана. Том 4

• Название: Океанский патруль. Книга вторая. Ветер с океана. Том 4
• Автор: Валентин Пикуль
• Жанр: О войне
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-4444-8870-6

Великая Отечественная война – на море!

Здесь сражаются и против врага, и против беспощадной стихии.

Здесь – ТРУДНЕЕ и ОПАСНЕЕ, чем на суше… И важно помнить одно – каждого из героев Северного флота помнят и ждут на берегу.

Это – «Океанский патруль».

Первый роман Валентина Пикуля.

Одна из лучших военных саг XX столетия!

---

Фон Герделеру так и не удалось узнать, что случилось однажды вечером с этой толстушкой: вошел давно не бритый унтер-офицер связи, на широком поясе которого звякали когти для лазанья по телеграфным столбам.

– Господин оберст, – доложил он, закашлявшись, – я прошел тридцать пять верст на север. Почти все столбы срублены, провода смотаны и унесены. В меня два раза кто-то стрелял. Я подключался к проводу в каждом населенном пункте, но Петсамо молчит!

– Молчит, – угрюмо повторил инструктор и почему-то вспомнил, как финка несла ведра. – Ладно, идите спать…

Снова подошел к окну. Небо на горизонте застилал черный густой дым. Огня не было видно, дым стелился понизу – багровый, страшный. Старый финн с граблями в руках стоял перед кучей листьев, смотрел, как горит соседняя деревня, и на его лице, жестком и грубом, застыла какая-то мука. Улица была пустынной, только в конце маячил деревенский ленсман с ружьем за плечами, тоже смотрел на этот дым.

«Ружья, – машинально подумал инструктор, – у ленсманов надо отобрать, обойдутся и так… Может, ленсманы-то и стреляют по нашим солдатам?»

Он услышал за своей спиной грузные шаги и повернулся.

– Хайль Гитлер! – хрипло сказал Штумпф.

– Хайль! – ответил инструктор, с удивлением посмотрев на обер-лейтенанта: подбородок его вздрагивал, лицо перекосилось, из-за темных крупных зубов высовывался большой язык. – Приказ выполнен – деревня горит.

– Я вижу…

Штумпф раскрыл рот, лицо его посинело, и, хватая руками воздух, он грохнулся на пол, быстро-быстро засучил ногами, сбивая в гармошку лоскутный половик. Фон Герделер закурил и, перешагнув через дергающееся тело офицера, сел в кресло – стал ждать, когда закончится припадок.

– Врача? – спросил дежурный, вбежавший на шум.

– Не надо, – поморщился инструктор, – это нервный припадок, какие часто бывают у фронтовиков и которые кончаются, как правило, без всяких последствий… Идите!

Штумпф скоро затих и долго лежал на спине, бессмысленно глядя в потолок. Докурив сигарету, фон Герделер наполнил стакан водой, добавил немного коньяку и подошел к офицеру.

– Пейте, – сказал он.

Штумпф, хлюпая губами, жадно выпил воду; инструктор помог ему сесть.

– Это пройдет, – успокоил он, – ерунда!

– Это никогда не пройдет, – хрипло, с натугой произнес Штумпф и, держась за спинку кресла, встал. – Три года, – сказал он, шагнув вперед, – три года я жил с финнами, ел финский хлеб пополам с опилками, страдал вместе с ними… И я не могу!.. Я не могу так…

– Чего не можете?

Штумпф рванул ворот мундира, открыв жирную волосатую грудь, заскреб ее пальцами.

– Эта деревня… Эти бабы… А я… мы… Я не могу! – выкрикнул он, наступая на фон Герделера. – Три года… с ними… Ханкониеми, Виипури, Сестрорецк… А потом здесь: Кестеньга, Рукаярви, Тиронваара… Они так, а мы…

– Смирно! – скомандовал фон Герделер.

Штумпф застыл, только концы его пальцев судорожно вздрагивали, а в углах по-собачьи безрадостных глаз висли мутные жалкие слезы.

– Сегодня же, – сказал инструктор, – вы уберетесь отсюда в Петсамо. Мне совсем не нужны такие офицеры…

* * *

Селение, в которое они въехали глубокой ночью, спало мирным сном. Только собаки, стервенея, бросались под копыта. Ставни в домах были плотно закрыты. На улице – ни души. Фон Герделер, не слезая с коня, читал вывешенные на воротах таблички, узкий луч карманного фонаря рыскал по заборам:

– Корзинщик Унто Купиайнен… Адвокат Лехми Аланен, опять не то… Ага, вот, кажется, здесь!..

Спешились. Оставив двух сопровождавших его всадников, фон Герделер направился к дому. Ветви кустарников, растущих в палисаднике, яростно хлестали в темноте по лицу. Дверь, ведущая с крыльца в теплые сени, была незапертой. Споткнувшись о порог, инструктор вошел внутрь, долго шарил рукой по стене, отыскивая выключатель.

– Эй, кто тут есть?..

Одна комната, другая… Двери разлетаются настежь.

И вдруг – приглушенный женский крик. Немолодая женщина в длинной до пят ночной рубашке торопливо зажигала керосиновую лампу. Пальцы ее дрожали, рассыпая по полу спички. В спальне пахло тепло обжитым уютом, широкая постель стыдливо обнажала смятые простыни.

– Простите, – сказал фон Герделер, вскидывая руку к козырьку, – но я, наверное, не привыкну к финскому обычаю, чтобы двери оставались незапертыми.

Он сказал это по-шведски, и женщина, быстро накинув халат, ответила тоже по-шведски:

– Если вы пришли для разговора с Петсамо, то разговор не состоится, – линия испорчена.

– Значит, я попал туда, куда мне нужно, – вежливо сказал инструктор. – Вы и есть телеграфистка фру Андерсон?

– Да, я.

– Прошу, – проговорил оберст и, взяв фру Андерсон за локоть, вывел ее из спальни.

– Я не понимаю, что вы хотите от меня?

– Чтобы вы соединили меня с Петсамо.

Женщина села перед аппаратом, включила связь.

– Видите, – сказала она, – все мертво!

– Я вижу другое, – улыбнулся инструктор.

– Что же именно?

– Во-первых, вы хорошенькая женщина, а во-вторых, вы не хотите соединить меня с Петсамо!

– Но…

– Оставим это!

Он протянул ей пачку сигарет, она неуверенно закурила от зажигалки фон Герделера, который закурил тоже.

– Я уже стара для вас, – неожиданно сказала фру Андерсон.

– Надклеванная птицей вишня всегда слаще.

– Спасибо и за это… Ха!

– Пожалуйста, – невозмутимо ответил фон Герделер, выпуская дым к потолку. – Так я жду!

– Ждать вам нечего: на проводе – пусто.

Инструктор усмехнулся и сказал:

– Но есть другой провод.

Фру Андерсон удивленно повела тонкой бровью:

– Вы ошибаетесь: другого провода нет.

– Я очень редко ошибаюсь. Как видите, в одном я уже не ошибся!

– В чем же?

– В том, что вы милая женщина.

– А-а-а, – вяло засмеялась фру Андерсон.

– Я не ошибся, – продолжал инструктор, – и в другом.

Он неожиданно сел перед ней на стол, свесив ноги в ярко начищенных сапогах, взял ее за подбородок.

– Это еще что! – возмутилась она.

Но он не выпустил ее подбородка из своих жестких пальцев и, помолчав, строго заметил:

– Я люблю, чтобы женщина, когда я с ней разговариваю, смотрела мне прямо в глаза!

Она посмотрела ему в глаза и подавленно сказала:

– Хорошо, я соединю вас с Петсамо… Дайте, пожалуйста, еще одну сигарету…

Заработал аппарат.

– Швеция на проводе, – сказала она.

– Отлично…

– Корпиломболо… Корпиломболо, – раздалось в наушниках. – Корпиломболо слушает…

Женщина назвала пароль и потребовала:

– Соедините с Петсамо… Соедините с Петсамо…

– Встаньте, – сказал фон Герделер и, заняв ее место, надел наушники. – Алло!.. Петсамо?.. У аппарата чрезвычайный эмиссар в Лапландии оберст Герделер… Кто отвечает?.. Принимайте…

Он стал докладывать о положении в Лапландии, и одна его рука как бы невзначай легла на спину женщины.

Телеграфистка дернулась в сторону, тогда оберст просто обнял ее – цепко и властно, не переставая повторять в трубку:

– Слушаюсь… будет исполнено… я обещаю…

Когда разговор был закончен, фон Герделер не ушел. Как-то странно посмотрев в темный угол, словно там скрывался кто-то невидимый, он уверенно произнес:

– Запомните мои слова: скоро я буду генералом!

– Меня это не касается… Пустите меня! С Петсамо вы переговорили, что вам еще надо?

Оберст вскинул голову, его упрямый квадратный подбородок слегка округлился в непонятной усмешке, но глаза из-под каски смотрели по-прежнему жестко и ясно.

– Я, – не сразу отозвался он, – тем и отличаюсь от других офицеров, что всегда знаю, чего мне надобно сейчас, завтра и чего захочу через три года!..

Он ушел от телеграфистки только на рассвете. Фру Андерсон, кутаясь в шубку, вышла на крыльцо. Глаза ее были припухшие, лицо помято.

– Хорст, – жалобно спросила она, – ты еще придешь ко мне?

Фон Герделер ничего не ответил. Ему подвели коня. Он легко забросил в седло свое сильное мускулистое тело. Вдали синел лес, вода в реке казалась зеленой.

– Мне тебя не ждать, Хорст?

Инструктор затянул ремешок каски потуже, сказал:

– Я еще не раз буду звонить в Петсамо…

Воздух рассекла плеть. Лошадь, вскинувшись, перемахнула через изгородь, и всадники помчались по скользкой дороге.

Лейтенант Мордвинов

На курсах лейтенантов морской пехоты командование ценило Мордвинова, но в «кубрике» его почему-то недолюбливали. Курсантам не нравился этот угрюмый, замкнутый в себе ефрейтор: не пошутит, не улыбнется, спросишь его что-нибудь – только буркнет в ответ. Его побаивались немного, и даже старшины рот относились к Мордвинову с особым уважением. Объяснить – почему так, старшины не могли, но, если их спрашивали об этом, они глубокомысленно намекали:

– Мы-то уж знаем, что он такой… Ну, как бы это сказать?.. В общем, не такой, как все!..

Это еще больше настораживало курсантов к «не такому, как все» человеку, и однажды подсел к Мордвинову один весельчак, сказал при всех: