Феликс Сарнов - Василиск

• Название: Василиск
• Автор: Феликс Сарнов
• Жанр: Детективная фантастика

Заключительная часть трилогии о людях-кошках ("Кошки говорят Мяу", "Кошки охотятся ночью"). В городе находят разодранные и расчлененные трупы. Расследованием занимается оперуполномоченный районного УВД, генерал-полковник ФСБ, ученый-зоолог с мировым именем и "смотрящий" по району бандит. Они выходят на героев двух предыдущих романов – семейную пару, Кота и Рыжую, – не имеющих отношения к уголовному, но связанных с совсем другим миром – страшным и… Прекрасным. Содержит нецензурную брань.

---

– Ты бы, Ивлев, взял, – вздохнул Хруст. – Ты бы на себя еще и два Калаша повесил, и в камуфляж бы упаковался, и щеки бы мазилкой разрисовал, глянул бы на себя в зеркало и… Опоздал бы на стрелку.

– Это… Почему еще? – обиженно засопел капитан, покупаясь не столько на давно всем известную и навязшую в зубах шутку, сколько опять-таки на невозмутимую серьезность Хруста.

– Обосрался бы, – пожал плечами Хруст, отвернулся, и даже не улыбнувшись, пошел к выходу, не слушая несущийся вслед обиженный мат Ивлева.

* * *

Выйдя во дворик, Хруст полез было в карман за сигаретами, но вспомнил, что только что выкурил одну в кабинете, не стал доставать пачку, и не торопясь двинулся к воротам. Кивнув дежурному в будке, он вышел на улицу, беглым взглядом мазнул по черной Бэ-эм-вухе и подошел к своему старенькому Опелю. Следя боковым зрением за черной тачкой, он достал ключи от машины и открыл дверцу. Сигнализации на его Опеле отродясь не стояло – ни к чему.

Годика два назад, выйдя с утра из подъезда своего дома, Хруст увидел вместо своей тачки пустой кусок асфальта с небольшим масляным пятном,

(… все равно подтекает, сука… а слесарь вчера божился, что все сделал…Ну, я ему…)

и чертыхнувшись, пошел на работу пешком, благо до отделения было всего две автобусных остановки. По дороге он набрал на мобильнике номерок одного своего "дятла", и вежливо поинтересовавшись, как дела, сообщил, что идет на службу пешком по причине угона своего личного транспорта. В трубке помолчали, а потом хрипловатый голос пробормотал:

– Ван Силич, это… Вы шутите так? Это ж… бред какой-то. Вы…

– Я так рано утром шучу только с женским полом, да и то.. редко. Ты, вроде как, удивлен, или мне показалось? – беспечным тоном осведомился Хруст.

– Да я… – "дятел" хорошо знал, что может повлечь за собой этот беспечный тон, поэтому говорил с придыханием. – Я, Ван Силич, просто ушам своим не верю! Я…

– Так вот, ты скажи другим ушам, что я – тоже удивлен. И постарайся, чтобы они тебя услыхали.

На этом Хруст разговор закончил и до конца рабочего дня занимался другими проблемами, выкинув из головы мысли о тачке и лишь иногда с раздражением вспоминая о подтекающем масле и раздолбае-слесаре.

В конце дня, выйдя из ворот отделения, он увидел свой свежевымытый Опелек, стоявший на своем обычном месте. Отрыв дверцу, он обнаружил на водительском сиденье листок бумаги с лаконичной надписью: "Извини! Больше не повторится." Больше, действительно, не повторялось. Вот, собственно, и все. Кроме, разве того, что масло больше не текло, а потому раздолбаю слесарю, можно сказать, повезло…

Задняя дверца Бэ-Эм-Вухи распахнулась. Хруст ожидал, что из нее вылезет обычный коротко стриженный "качок", ему даже хотелось, чтобы вылез и подгреб к нему именно качок, на котором можно было бы сорвать паршивое настроение, но… Из машины вышел молодой парень, совсем не похожий на "качка" – стройный, в строгом костюме, при галстуке и, как говорилось в детстве Хруста, с "модельной стрижкой"

(… очень похожей на ту, которую Хруст с легким удивлением увидел пару лет назад у молодого священника, отпевавшего в морге городской больницы приятеля и сослуживца… не по нынешней службе, а по прежней – по спецназу… По очень…спецназу…)

и даже с небольшим и явно дорогим кейсом. Неторопливой походкой делового человека парень подошел к Хрусту, и вежливо наклонив свою модельную стрижку, негромко произнес почти без вопросительной интонации:

– Простите… Хрусталев? Иван Васильевич?

Хруст кивнул.

– Простите, что не представляюсь. С вами хотел бы встретиться и поговорить Виталий Сергеевич.

– А кто это – Виталий, м-мм, Сергеевич? – изобразив легкое недоумение и даже приподняв брови спросил Хруст.

– Виталий Сергеевич, – бесцветным голосом повторил парень, держась все так же спокойно, но явно напрягшись где-то внутри. – Если вы сейчас не заняты, то он ждет в кафе – в двух кварталах отсюда, называется…

– Я знаю как оно называется, – перебил его Хруст. – И пожалуй, сейчас не особо занят, так что…

– Очень хорошо, – быстро и с заметным облегчением, произнес парень… нет, молодой человек – слово "парень" к нему как-то не очень шло.

(… Кого-то он отдаленно напоминал Хрусту… что-то давнее…)

– На своей поедете, или может, мы подвезем?

Хруст выдержал паузу, потом задрал голову, прищурился на мартовское солнце и захлопнул дверцу своего Опеля. Молодой человек уже совсем расслабился и сделал любезно приглашающий жест рукой в сторону черного Бэ-Эм-Вэ, но Хруст отрицательно качнул головой.

– Пешком пройдусь, – сказал он, отвернулся и неторопливо двинулся по тротуару в сторону хорошо известной ему кафешки.

Через минуту за его спиной раздалось мягкое ворчание мощного двигателя и черный Бэ-Эм-Вэ рванулся за ним, мимо него, и… очень ловко и плавно затерялся в потоке транспорта.

Минут через десять Хруст толкнул тяжелую стеклянную дверь кафе с висящей за стеклом табличкой "ЗАКРЫТО", зашел внутрь и цепким взглядом охватил весь небольшой зальчик. Два "быка" стояли у самого входа и настороженно смотрели на Хруста, еще четверо – сидели за столиком, ближе к стойке бара, еще один небрежно облокотился на стойку и двое вполне приличного вида (один из них – уже знакомый молодой человек в дорогом костюмчике) – за столиком в центре зала. Все они, казалось, не имели никакого отношения к пожилому гражданину, сидевшему совершенно отдельно и ковырявшему вилкой в салате. Все они как-то подчеркнуто и напряженно не смотрели на него, словно старались скрыть какие-то невидимые ниточки, связывающие их с ним, но "ниточки" эти были так же невидимы, как нитки, соединяющие пальцы актера-кукольника с его, так сказать, подопечными – с куклами. Все они были явно напряжены (Хруст чувствовал это), включая и парня, стоявшего в лениво-расслабленной позе у стойки (он – сильнее всех) – все, кроме… "кукловода". Пожилой гражданин действительно не обращал никакого внимания на остальных, ел свой салат и запивал его мелкими глотками прозрачной жидкости из фужера на тонкой ножке.

Один из стоявших у входа быков подошел к Хрусту, потоптался, оглядывая его фигуру и спросил:

– Оружие есть?

– А ты обыщи, – не двигаясь, негромко предложил Хруст.

Бычок замешкался, неуверенно оглянулся на своего напарника, словно спрашивая, что ему делать, но делать ничего не пришлось. Молодой человек, быстро и бесшумно оказавшийся у него за спиной, тронул его за локоть и так же негромко, как Хруст, сказал:

– Не нужно, – а потому с легкой улыбкой, обращаясь к Хрусту: – Вы же чистый, Иван Васильевич?

Хруст молча пожал плечами.

– Проходите, пожалуйста, – он сделал любезно приглашающий жест и махнул в сторону столика, за которым сидел пожилой "кукловод", – вас ждут.

Хруст двинулся в указанном направлении, слегка задев плечом еще топтавшегося на месте бычка, подошел к столику пожилого гражданина, и не дожидаясь приглашения, уселся на стул. Пожилой гражданин оторвался от салата, посмотрел на Ивана и отложил вилку в сторону.

– Ну здравствуй, Иван Васильевич Хрусталев, – сказал он, изобразив на лице что-то, похожее на приветливую улыбку. Он действительно попытался изобразить на своем лице это, но получилось плохо, и не потому, что лицо было каким-то злым, там, или не приветливым, а просто… Просто данное лицо было не предназначено для такой мимики. Получилось так, как если бы попыталось улыбнуться какое-нибудь существо… ну, скажем, типа ящерицы.

– Здравствуй, Соленый, – кивнул Хруст.

– Так, значит, сразу быка за рога, – усмехнулся Соленый и укоризненно покачал головой, – а я, между прочим, тебя по имени отчеству. К тому же я – старше, так что ты мог бы и повежливее.

– Мог бы, – подумав секунду, – сказал Хруст. – Здравствуй… Виталий Сергеевич.

– Что ж, – помолчав, пожал плечами Соленый, буравя Ивана своими выцветшими, глубоко запавшими глазками, – будем считать, есть контакт. Спасибо, что уважил старика и пришел… Хруст.

– Это моя работа… Соленый, – не отводя взгляд от уставившихся на него глаз и не мигая, – ровным голосом проговорил Иван.

– Ага, – кивнул тот, – стало быть, ты сейчас как бы на оперативном задании… Ну что ж, ладно, если тебе так удобнее… Ты, Хруст, в районе личность известная, можно сказать, легендарная, и порядок здесь блюдешь, как надо. Я – тоже за порядком присматриваю, хотя и… так сказать, с другой стороны. Но порядок-то, он – один, можно сказать, общий, а потому в каких-то случаях нам с тобой делить нечего и даже стоит… ну, как это…

– Сотрудничать, – вежливо подсказал Хруст.

На ящероподобном лице на мгновение возникло выражение… уже больше подходящее ящерице, чем приветливая улыбка.