Ариадна Борисова - Записки для моих потомков – 2

• Название: Записки для моих потомков – 2
• Автор: Ариадна Борисова
• Жанр: Детские приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906788-17-7

Продолжение полюбившихся читателям записок девочки Валентинки охватывают события её жизни в городе с сентября до следующего лета. Валентинка ходит в школу, пытается прогуливать математику и испытывает ревность к новорождённой сестрёнке. А также заводит новых друзей, ищет ключи от счастья и попробует стать ходячей добродетелью.

---

Началась перемена, и новичок куда-то убежал. Я нашла его под лестницей. Он плакал, упёршись лбом в перевёрнутую вверх головой швабру. Я тронула новичка за плечо. Он повернулся ко мне и злым шёпотом сказал, чтобы я не лезла к нему. Мы опять чуть не подрались, но потом помирились.

Я больше не хочу звать Олега новичком. Я поняла, что буду с ним дружить и, возможно, когда-нибудь отдам за него свою жизнь.

Математика как природа

Выпал первый снег. Он хрустит под ногами так, словно кто-то ест огурец, и пахнет на улице вкусно и свежо, как огурцами. Только жаль, что первый снег недолго задерживается. Его затаптывают, и снег превращается в грязь. Так бывает с первым снегом и со вторым, пока не выпадет третий и не заставит солнце и людей поверить в то, что пришла зима. Первый снег – настоящий герой, он знает, что погибнет, но всё равно идёт. Зато когда наступит весна, он станет самым первым весёлым ручейком и разбудит землю.

Я думала об этом, глядя в окно на уроке математики. Математика – самый противный предмет в школе. Раньше я не знала, что уроки называются предметами, будто какие-то вещи. Соседка Оля однажды спросила меня, какой предмет в школе мне нравится больше всего. И я ответила, что нравится череп в классе анатомии у старшеклассников. Взрослые надо мной посмеялись. Вот если бы меня сейчас спросили, какой предмет в школе мне не нравится, я бы ответила: «Математика».

Наша учительница заболела, поэтому временно уроки математики у нас ведёт Юрий Михайлович, хотя вообще-то он никакой не учитель, а директор школы. У Юрия Михайловича голова лысая, только по бокам немножко волосатая. Наверное, когда он был маленьким, его из-за этого сильно дразнили. Зато ему не надо покупать разных дорогих шампуней и зонтика – вытер голову тряпочкой и пошёл.

Когда Юрий Михайлович вызывает меня к доске и выслушивает мои ответы, вид у него такой, будто он только что съел что-то невкусное. Я же не виновата, что у меня нет способностей к математике. Чем учить таблицу умножения, я бы лучше выучила наизусть пятьдесят штук стихов. А вот Олегу математика нравится, и он говорит, что, наоборот, лучше выучил бы пятьдесят раз таблицу умножения, чем одно стихотворение.

Бабушка прислала мне из деревни маленький подарок. На пакетике было написано: «Дорогая внученька! Купила тебе калькулятор для математики, чтобы ты училась хорошо и радовала меня, папу и маму». На калькуляторе решать примеры и задачи, конечно, интереснее и легче. Но папа спрятал бабушкин подарок и сказал, что я должна учиться думать собственной головой, а не надеяться на электронику.

А я и так много думаю. И как раз когда я сидела на уроке математики, смотрела в окно и думала обо всём на свете, Юрий Михайлович вызвал меня к доске.

– Вот тебе задача, Валентина: решил один человек сшить себе костюмы. На пять одинаковых костюмов пошло пятнадцать метров ткани шириной метр с половиной. Сколько таких костюмов можно сшить из двадцати четырёх метров?

Мне было совсем неинтересно думать о человеке, который все деньги истратил на какие-то костюмы, хотя мог купить массу других полезных вещей. И зачем ему столько одежды? Но надо было что-то отвечать, и я на всякий случай предположила:

– Наверное, двадцать?

– Допустим, – вздохнул Юрий Михайлович. – Тогда объясни нам, пожалуйста, каким образом из двадцати четырёх метров ткани может получиться двадцать костюмов.

– Ну, так вышло, – сказала я, – раз ему много надо. Люди ведь жадные от природы.

Брови у Юрия Михайловича поползли вверх по лбу, как две толстые лохматые гусеницы. И он велел мне нести дневник.

– Вот незадача с задачей, – произнёс он. – Печально, что природа так нелепо распоряжается порой своими дарами. Я ставлю двойку. Ведь тебе, очевидно, много не надо…

И он поставил мне жирную двойку. В принципе, это было не так уж страшно. Подумаешь, двойка. Они у меня по математике уже были. Олег поможет, и я исправлю.

Я шла из школы и размышляла о Юрии Михайловиче. Надо же, сам лысый, а брови лохматые. Лучше бы они у него на затылке выросли, где волос нет. Природа иногда действительно совсем неправильно распределяет свои дары. Или, к примеру, гусеницы. Они же вредители. Хотя, правда, из них потом получаются красивые бабочки… Я думала весь вечер и пришла к выводу, что большей частью природа права.

– Всё на земле устроено как надо, – подтвердил Олег утром по дороге в школу. – Вот, например, иней на окнах. Казалось бы, зачем? А потому что красиво!

Когда начался урок математики, я спохватилась, что из-за дум о природе не выполнила домашнего задания. В тетради тоже появилась двойка. К тому же завтра по математике контрольная… Я совсем приуныла. Папа обещал в воскресенье повести меня в цирк, а теперь, видно, не поведёт. Я ужасно люблю цирк: там клоуны, фокусники и жонглёры, и красивые девушки в блестящих трико́. Билет в цирк я не поменяла бы даже на пятёрку за контрольную.

Вечером мы с Олегом долго размышляли, как мне быть. Я решила прогулять контрольную, но с уважительной причиной, и подговорила Олега, чтобы он из своего дома позвонил по телефону в школу с утра и сказал грубым взрослым голосом, будто я больна.

Олег несколько раз потренировался:

– Юрий Михайлович, извините, Габышева Валентина сегодня не сможет прийти на уроки. Потому что она больная, у неё температура.

Если Юрий Михайлович спросит, чем я больна, Олег скажет, что у меня, кажется, началась сердечная недостаточность. У моей бабушки сердечная недостаточность, я знаю, что это серьёзная болезнь. Олег всё выучил наизусть и пошёл домой.

На следующий день я, как всегда, собралась в школу, но отправилась в парк. Было холодно, дул ветер. Я очень скоро замёрзла и долго качалась на качелях, чтобы согреться. Но когда качаешься одна, приходится стоять на качелях посередине, они двигаются еле-еле, и это совсем неинтересно. Потом я ещё немного побродила по безлюдному парку и пошла на базар. На базаре людей – куча! Я постояла возле игрушек, совершенно окоченела и решила покататься на автобусе. Поездила туда-сюда, и мне это в конце концов тоже надоело. Оказывается, плохо, когда время девать некуда. А в школе скоро большая перемена, и в буфете будут продавать свежие булочки с молоком… Наверное, природа права насчёт пользы математики, но мне-то от этого не легче!

Я остановилась возле витрины какого-то магазина. Там были разложены разные вкусные вещи. Я невольно проглотила слюнки. Мне вдруг стало до слёз обидно, что все ходят такие хлопотливые и равнодушные и никому на целом свете нет до меня никакого дела. Хотелось есть, живот урчал, словно котёнок. И я решила продать свой новый ранец, а учебники пока положить в пакет для сменной обуви. Маме я скажу, что ранец украли. Ведь воры крадут самые разные вещи, и ранец не исключение. А в школу буду носить свой прошлогодний. Правда, в нём дырка и все ручки вываливаются, но можно чем-нибудь заткнуть. А так он вполне приличный. Я вырвала листок из тетрадки, написала большими буквами «Продаётся ранец» и поехала на базар.

Почему-то ко мне долго никто не подходил. Я устала от ожидания и прислушалась, как торгуют другие. Тётенька напротив весело кричала:

– Покупайте шапки! Совсем недорого! Всего полторы прошу! Скоро сезон, дешевле не купите!

Рядом кто-то нахваливал:

– Пирожки! Вкусные, капустные!

Я опять проглотила слюнки. Прикинула, сколько может стоить ранец, и тоже принялась зазывать покупателей:

– Покупайте ранец! Всего полторы прошу! Сейчас сезон, дешевле не купите!

Возле меня остановилась тётенька в берете и сказала:

– Что же ты, девочка, так дорого ранец ценишь? Ему пятьсот рублей красная цена.

Я испугалась и стала кричать:

– Всего пятьсот прошу!

Мне было до ужаса холодно, но ещё ужаснее хотелось, чтобы ранец поскорее купили. Я совсем уже охрипла и стала потихоньку превращаться в сосульку, и тут ко мне снова подошла тётенька в берете. Она, видимо, обошла базар и уже шла домой.

– Так ты ещё не продала свой ранец?

– Нет…

– А зачем ты его продаёшь? Почему ты не в школе? Или у тебя занятия после обеда? – любопытничала тётенька. Из её сумки выглядывала толстая колбаса. Мне почудился мясной чесночный за́пах. От голода у меня закружилась голова, и я решила разжалобить тётеньку. Может, она даст немного денег. Я опустила глаза и сказала:

– У нас очень бедная семья. Папа сильно болеет. У него сердечная недостаточность. И мама тоже болеет. У нас совсем нет денег. А им нужны лекарства. Мне некогда учиться, я вынуждена заниматься торговлей.

Тётенька жалостливо посмотрела на меня.

– Пойдём со мной, – пригласила она, – я тут недалеко живу, – и повела меня к себе домой.

Когда мы сидели с доброй тётенькой в тёплой кухне, она угощала меня сырниками и коржиками, а мне почему-то кусок не шёл в горло, хотя до этого я была очень голодна. Она велела мне рассказать всё подробнее. Я так завралась, что чуть не расплакалась от страха. Тётенька, наверное, подумала, что я жалею своих родителей, погладила меня по голове и спросила, где я живу. Вот тут-то фантазия меня и подвела: я выдала ей свой настоящий адрес. Она проводила меня до своего двора и дала с собой коржиков.