Е. Ермак - Кто убил нашу консьержку? Детективный роман

• Название: Кто убил нашу консьержку? Детективный роман
• Автор: Е. Ермак
• Жанр: Русское современное

Представьте себе, что рядом с Вами произошло убийство. Такое событие наводит ужас на всех, кто имеет хотя бы отдаленное отношение к убитому. А если пострадала консьержка Вашего подъезда? Спокойно ли Вы будете возвращаться с работы поздним вечером, заходить в родной дом и ожидать лифта? Сумеете ли неторопливо нажать на кнопку с цифрой своего этажа, выкинув из головы мысли о случившемся совсем недавно и прямо вот здесь? Кира взялась найти убийцу своей доброй знакомой, которая работала консьержкой.

---

На перроне было немного народа. В основном, встречающие поезд столпились в самом здании вокзала, укрываясь от палящего солнца. В здании прохладно, все сидячие места заняты. Раиса Семеновна прислонилась к гладкой колонне. Она напряженно всматривалась в лица пассажиров, пытаясь вовремя узнать и не пропустить Киру. Хотя подруга регулярно высылала фото дочери, вживую Раиса Семеновна не видела девушку лет пять. Неудивительно, что она нервничала.

А Кира в этот момент в который раз жалела об отсутствии колесиков у своего огромного чемодана. Хорошо, парень из поезда помог ей вытащить ее тяжелую ношу. Не зря Кира слушала его стихи.

«Я уже и забыла, какие в этих краях низенькие платформы!». Кира спрыгнула с последней подножки на асфальт и, распрощавшись с поэтом, позвонила на мобильный Раисы Семеновны.

– Тетя Рая, я прибыла, на мне красный сарафан, через минуту войду в центральный вход.

– Привет, Кирочка, не спеши, я иду тебе навстречу.

– Тетя Рая, да я вас вижу, не бегите! – от взгляда на семенящую к ней женщину у Киры тут же поднялось настроение.

Раиса Семеновна была невысокой, даже, можно сказать, миниатюрной. Короткая стрижка, каштановые мягкие волосы – время будто забыло о своих обязанностях серебрить локоны и приглушать блеск в глазах. Лицо улыбчивое, доброе. Кожа чуть смуглая и гладкая, морщинок совсем немного, и то наверняка все от смеха. Нет на лбу характерной вертикальной черты, что разделяет брови и говорит о недовольстве собой или жизнью.

– Привет, мое солнышко, а ты как вытянулась! И бледная какая! Зато веснушек-то, веснушек! Больше не замазываешь? – лукаво улыбнулась Раиса Семеновна, крепко обнимая девушку.

– Ну что вы! Это все чепуха! Теперь даже модно их иметь, это ж редкость!

Кира деликатно высвободилась от объятий, чтобы не обидеть тетю Раю. Она не привыкла еще к ней так сильно, чтобы обниматься, как принято на юге – от всей души будто самого родного и любимого, а на деле, возможно, просто шапочного знакомого.

В автобусе, несмотря на раннее утро, темные сидения были горячими как сковородка. Сарафан мигом облепил тело Киры, и она с беспокойством думала, как придется отдирать его от себя, когда она будет выходить. Но скоро девушка забыла об этом. За окном проплывал изменившийся и разросшийся южный город. Появилось много высоких домов, торговых центров за те пять лет, что она здесь не была. Дороги были забиты машинами, люди спешили на работу, и не верилось, что рядом с этим современным мегаполисом есть прекрасное и вечное море, песок и отдыхающие. Только солнце было неизменным в этом краю, и оно жарило и жарило, не щадя никого.

Кира вначале пыталась обмахиваться веером, но потом поняла бесполезность своих действий. Только рука устает, а прохлады – ноль.

– Детка, намочи вот из бутылки лицо и шею, ты еще не привыкла к нашему климату, потерпи, – сочувственно произнесла Раиса Семеновна, протягивая Кире бутылку.

– Тяжко, тетя Рая, и как вы здесь живёте! Я никогда к этому не привыкну!

– Верно! Некоторые и не привыкают, – улыбнулась Раиса Семеновна, – как мама?

Так, в разговорах незаметно они доехали до нужной остановки. Кира рассказала тете Рае, как поживает мать, поделилась с ней своими планами на это лето. И уже казалось, что расстались Раиса Семеновна с Кирой только вчера. Им было легко и весело разговаривать. Разница в возрасте не чувствовалась совсем.

Кира вспомнила, почему она всегда раньше любила бывать у тети Раи. Тетя Рая умела слушать. Раисе Семеновне можно было рассказать всё. Ее талант слушателя состоял в том, что она не давала никаких оценок ни говорившему, ни тому, о ком рассказывали. Только если ее просили высказать свое мнение, она могла это сделать. Причем объяснить свою позицию настолько тактично, никого не обижая, будто наблюдая за жизнью в стороне, не участвуя в ней и не имея личных интересов. Может быть, именно это сделало ее любимицей и доверенным лицом многих жильцов ее подъезда.

Редкий день проходил без сборища у ее окошка на первом этаже или во дворе. Всякий шел к ней, едва завидев её невысокую фигурку и задорное выражение на лице. Радости и печали – всё она безмолвно принимала, выслушивала и заранее прощала.

Иногда, ворочаясь без сна, уже под утро она думала о нём, перебирала события, будто фишки лото. Ведь в первый же день знакомства было понятно: он ненадежный, от него веет бедой. Именно это влекло ее, не давало покоя. Хотелось снова и снова смотреть на его резко очерченный профиль, с крупным красивым носом и полными изогнутыми губами. А ведь еще она где-то читала, якобы полные губы у добрых людей. Но ласковых слов, произносимых его капризным ртом, она не помнит. Зато помнит жестокие. Она его любила и ждала все те долгие годы. Думала, когда он вернется, она отогреет его, и жизнь их изменится. Только он сгинул там, где был. А ее жизнь не изменится уже никогда. Одиночество и воспоминания остались ей. Она уже немолода и ей хочется поделиться с кем-то своим накопленным опытом. Ее распирает изнутри желание научить и наставить. Хорошо, работа позволяет видеть многих людей и общаться с ними.

Нельзя сказать, что к ней особо прислушиваются, но из уважения к возрасту люди останавливаются и делают вид, что внимают ее речам. Особенно молодежь или замученные бытом и привыкшие к не прошенным советам юные мамочки. Уж они-то обязательно выслушают и сделают вид, что им необходимы ее знания. А ей и не важно: лишь бы высказаться, произнести вслух любые слова, не те даже, что застыли на губах и не дают покоя душе.

Когда Кира увидела двор, в который привела ее Раиса Семеновна, приятному удивлению ее не было предела.

– Боже, как у вас здесь уютно и просторно, королевский двор и дома знатные! В каком же из них вы обитаете?

– Деточка, у нас здесь красиво, но и дорого. Двор содержат в порядке за счет жильцов. Видишь, и за покрытием на площадке надо следить. И за цветами ухаживать, деревца подстригать, мусор убирать.

– Надеюсь, это не на тебе всё висит?

– Ну что ты! – успокоила Рая Семеновна, – мне бы свои дела успевать делать.

Они пересекали залитый солнцем двор, здоровались с родительницами, что в этот час выгуливали своих ребятишек. Детишки всех возрастов! Тут тебе и мамаша с крохотным малышом в слинге – непонятно, где его туловище заканчивается и начинается мамино. Вон на качелях раскачиваются близняшки, девчонки лет пяти. А на высокой многоуровневой горке целый отряд мальчишек играет в салочки. Бегают взмыленные, с мокрыми волосами, щеки пунцовые от жара! И откуда столько энергии!

Вот подростки-девчонки в сторонке стоят, вроде и побегать охота, а прическу жаль растрепать и босоножки на каблучках. Кира невольно обратила внимание на одну молодую мамашу, уж больно напряженно и напоказ та излучала радость жизни и материнства. Женщина лет 30, блондинка с симпатичным лицом и бледно-голубыми глазами. Одета она была в тщательно отутюженное летнее платье, малыш ее – мальчик лет двух тоже щеголял в опрятных коротких шортиках и белоснежной футболке. Мать пыталась одеть на сорванца панамку, которую он всякий раз настойчиво снимал и кидал на зеленое резиновое покрытие площадки. Мама натужно улыбалась и в сотый раз поднимала головной убор сына. В какой-то момент, нервы ее окончательно сдали и она, резко схватив отпрыска, потащила его в тень под крышу, где располагались уличные тренажеры для взрослых.

Глядя на эту сценку, Кира подумала, что и ее не минует сия чаша, когда терпение оставляет даже самую спокойную мать. Но, слава богу, всё это будет позже, когда-то в далеком «через несколько лет».

Тетю Раю узнавали, спрашивали, что за спутница с ней. Она останавливалась, знакомила Киру.

– Тетя Рая, ну, у вас тут прямо клуб загородный какой-то, все друг дружку знают.

– Тебе, конечно, непривычно… Знаю я ваши дворы и подъезды, сама там жила долго. Серые дни без солнца, сырость, слякоть, человек не знает, как выглядит его сосед, – Раиса Семеновна покосилась на Киру, – ты извини, я что-то разговорилась, не в обиду.

– Да всё правда, тетя Рая, так оно и есть. У вас на юге другой ритм жизни. Здесь сложно, наверное, утаить что-то.

– В нашем доме много приезжих. И с севера есть. Намерзлись люди, денег накопили, теперь на старости лет греются.

– Зато тетя Рая у нас зима есть! Настоящая, снежная!

– Это верно, в этом году у нас тут два дня снег лежал, к вечеру второго детишки растащили всё! – засмеялась Раиса Семеновна.

Они дошли до спасительного тенька, что отбрасывал козырек над крыльцом подъезда. Кира склонилась над розами, растущими у края асфальтовой дорожки, и вдохнула их аромат:

– Ух-ты, я и вправду на юге! Пахнут!

– Ты молодец, что приехала, тебе понравится.

Тетя Рая приставила магнитный диск к домофону, запищал разрешающий вход сигнал, и женщины вошли в прохладный подъезд. Он был просторным, с полом, покрытым светло-коричневыми крупными плитками. По углам стояли изогнутые металлические держатели для цветочных горшков. Некоторые цветы Кира с трудом узнала, они были непривычно мясистыми и гораздо крупнее, чем произрастали в ее малосолнечной квартире. Напротив входной двери располагалось большое стеклянное окошко, где стояла сейчас табличка с телефоном консьержа.