Томас Френч - Джунипер. История девочки, которая появилась на свет слишком рано

• Название: Джунипер. История девочки, которая появилась на свет слишком рано
• Автор: Томас Френч
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-95137-6

Девочка по имени Джунипер родилась на четыре месяца раньше срока. Она весила чуть меньше половины килограмма, ее тело было размером с куклу Барби, голова была меньше, чем теннисный мячик, а кожа – почти прозрачная, и сквозь нее можно было увидеть сердце.

Дети, рожденные настолько раньше срока и находящиеся на грани жизнеспособности, вызывают невольный вопрос: что будет большим проявлением любви – попытаться спасти это или отпустить?..

Келли и Томас решили бороться за жизнь своей дочери, и это их невероятная история.

Внимание! Информация, содержащаяся в книге, не может служить заменой консультации врача. Перед совершением любых рекомендуемых действий необходимо проконсультироваться со специалистом.

---

Келли всегда спасала попавших в беду живых существ, особенно питбулей. С сильными животными она чувствовала родство. Она часто говорила о том, как сильно ей хочется прикоснуться к тигру. В то время я писал о зоопарке в Тампе и наблюдал за работниками, ухаживающими за двумя суматранскими тиграми. Келли просила устроить ей встречу с ними. Она надеялась погладить одного из них.

– Тигра? – переспросил я, полагая, что она шутит. – Тебе повезет, если он не откусит тебе руку.

– Я буду осторожна. Я бы просто секундочку погладила его.

Она была головоломкой, разгадать которую я никогда бы не смог.

Казалось, она не нуждалась ни в чем, кроме того что я не в состоянии был дать ей. Она не любила разговаривать. Иногда, задав ей вопрос, я пятнадцать минут ждал ответа чаще всего в виде предельно лаконичного утверждения. Таинственная и независимая, она отказывалась раскрываться до тех пор, пока сама не была к этому готова. Я ушел от разговора только один раз, когда поздно ночью Келли спросила, когда вся эта игра в прятки закончится.

«Понимаешь, тебе не нужно разбираться со всем этим в одиночку, – сказала она. – Я бы хотела, чтобы ты позволил мне сделать это вместе с тобой».

Это отрезвило меня и подчеркнуло различия между нами. Келли желала контакта с хищником, а я боялся животных, особенно собак, что было связано с неприятным инцидентом, произошедшим в детстве, когда я работал разносчиком газет. Келли с легкостью занималась домом: она вечно чинила двери и полки с помощью целого арсенала инструментов. Я же вряд ли смог бы вбить гвоздь. Дед Келли дал пощечину ее бабушке за то, что та проголосовала за демократа. Мой дед как-то признался, что голосовал за республиканца. Наш стиль письма тоже был абсолютно разным. Мои работы переполнены деталями, в то время как работы Келли настолько лаконичны, что читателю приходилось самому додумывать подробности. В своих статьях, как и в жизни, она оставалась неприступной.

Келли было тридцать, и она только начинала жить. Мне было сорок шесть, и я до сих пор приходил в себя после развала первого брака. Я не мог понять, почему Келли с таким жаром настаивает на том, что мы созданы друг для друга. Ее вера в меня во многом была основана на моем умении быть отцом.

«Я видела результат твоей работы, – сказала она мне. – Я знаю, на что ты способен».

Не было никаких сомнений в том, что я подготовлен к отцовству.

Будучи старшим из пяти детей в семье, я тренировался быть папой с детства.

Даже когда я был ребенком, я представлял, как вырасту и буду держать на руках маленькую девочку.

Когда моя бывшая жена родила нашего первенца, я был настолько уверен в том, что это будет девочка, что не мог поверить своим глазам, когда медсестра подала мне красного и извивающегося младенца. «Что за ерунда у моей дочери между ног?» – подумал я.

Когда Нэт и Сэм были совсем маленькими, я танцевал с ними, положив их на плечо, пока они не заснут. После развода мы с мальчиками стали ближе. У них была неразрывная связь с матерью, но теперь я один мог распоряжаться нашим временем. Я будил их песнями из «Волшебника страны Оз» и учил готовить на нашей маленькой кухне. Иногда котлеты разваливались еще до того, как мы успевали положить их на булочки, а омлеты обычно получались слишком жидкими или горелыми, но все это не имело никакого значения.

Нэт и Сэм были еще в садике, когда я разучил с ними тексты песен «Thunder Road» и «Badlands». Я научил их выть, как Уилсон Пикетт, и ухать, как «Битлз». Особенно напряженно мы работали над визгом Маккартни, который звучит во время того, как Леннон поет второй куплет песни «Bad Boy». Внутри этого сиплого крика заключен целый мир, и мне было важно, чтобы мои мальчики это понимали. Я хотел, чтобы они были жесткими и сильными и знали, что они никогда не будут одиноки.

Наши дни и ночи были наполнены историями. Дождливыми субботними днями я снова и снова показывал им «Звездные войны». Раскачиваясь на качелях на детской площадке, мы воображали себя пилотами звездного истребителя T-65 X-крыла, атакующими Звезду Смерти. Когда мальчики подросли, они стали одержимы Гарри Поттером. В то время первые книги этой серии только появились, и, когда выходила очередная часть, они просили меня купить сразу две книги, чтобы иметь возможность читать одновременно. С одиннадцати лет они регулярно проверяли электронную почту, надеясь получить приглашение в Хогвартс.

Я не знаю, что Келли привлекало во мне, помимо моих отцовских навыков. Я не был так же умен, как она, и писал не так хорошо. Я не был столь же очаровательным, умным и талантливым, как другие ее мужчины. Самое интересное, что я мог – сводить Келли на фильм, а затем составить карту-историю по его мотивам, зарисовав ее на салфетке из греческого ресторана. «Мы можем просто поесть?» – говорила она нетерпеливо.

Что-то внутри меня надломилось. Я боялся, что могу лишь скользить по поверхности, но не способен при этом углубиться в то, что действительно имело значение, или хотя бы распознать это.

Утром в ванной я едва узнавал мужчину, который смотрел на меня из зеркала. Вокруг глаз простирались морщины, а на лице застыло выражение замешательства, характерное для человека, беспрестанно играющего в прятки.

Мне казалось, что я и не человек вовсе, а только подобие человека. Подделка.

«Понимаешь, нет необходимости притворяться, – говорила Келли. – Мне не нужно, чтобы ты был идеальным. Я просто хочу, чтобы ты был самим собой».

Что я мог ей ответить? Я даже не знал, как вывести на поверхность себя настоящего. Я сомневался, что кому-то из нас он понравится, кем бы он ни оказался.

В декабре, через два с половиной года от начала отношений с Келли, я расстался со своей девушкой. Келли мне не доверяла, и у нее были на то причины.

На протяжении следующих шести месяцев мы постепенно становились парой. Вместе сгребали листья во дворе, гуляли с Хаком, покупали ребрышки-барбекю в фургоне напротив круглосуточного магазина. Я играл ей «Born to Run» и иногда замечал, как она напевает ее в машине, отвернувшись от меня, стесняясь своего голоса. Когда по выходным с нами были Нэт и Сэм, она смеялась над тем, как они подкалывают меня, и вместе с ними убеждала меня купить им трамплин, хоть я и опасался поездок в травмпункт.

Мы вчетвером уже раздумывали, что будем делать на Хэллоуин. Нэт и Сэм планировали устроить вечеринку, а Келли подбрасывала им идеи. Она подарила мне фигурку горгульи в виде крылатой собаки на цепи. Согласно описанию на упаковке, это был «Хранитель надежд и мечтаний». У меня было несколько скелетов натуральной величины и две мумии, которые я каждый год ставил у входной двери. Они держали в руках свечи, бросавшие тени на их серые лица.

Келли пошла дальше и заказала скелет собаки из каталога товаров для ветеринаров.

С мальчиками она вела себя естественно, не стараясь добиться их любви, и с легкостью стала частью их жизни.

Однако я все сильнее убеждался в том, что слишком стар для жизни, о которой она мечтала. Я представлял, как мы поженимся, а потом она забеременеет и сразу же меня бросит. Ребенок останется с ней, а я на пороге пенсии буду вынужден платить алименты. Я с ужасом представлял, как, придя посмотреть игру школьной футбольной команды, буду плестись вдоль боковой линии поля, опираясь на трость, как новый молодой муж Келли будет хватать ее за задницу на какой-нибудь репетиции школьников-скрипачей. Я боялся, что появлюсь на университетском выпускном своей дочери в инвалидной коляске и буду слабо махать ей рукой, испещренной фиолетовыми венами. В конце концов я окажусь в доме престарелых, а наша дочь будет ныть каждый раз, когда мать напомнит ей, что меня пора навестить.

– Мам, но у него слюни текут.

– Знаю, дорогая. Но он все равно тебя любит.

Я боялся, что умру от сердечного приступа и не увижу, как будет взрослеть наш ребенок. Сколько бы лет мне ни оставалось, я не видел себя в качестве мужа Келли. Я не хотел, чтобы в доме были питбули. Я не представлял, как буду менять подгузники, катать коляску по аэропорту и засовывать термометр в детскую попку в пять утра. Мне хотелось отправиться со Спрингстином в тур по Европе или плескаться в чистых голубых водах, окружающих какой-нибудь греческий остров.

Дождавшись ночи, когда Нэт и Сэм были у своей матери, я сказал Келли, что нам нужно поговорить. Она услышала то, что ожидала, и приказала мне заткнуться.

«Это не ты бросаешь меня, а я тебя», – сказала Келли, утомленно улыбнувшись, как человек, много раз репетировавший свою речь.

Она сказала мне, что я изменщик, лжец и жалкое подобие мужчины. Будто в замедленной съемке она встала и направилась к двери. В комнате не осталось практически ничего из ее вещей. Зная, что этот день приближается, Келли неделями перевозила свою одежду, освобождая дом от следов своего присутствия. Я был слишком погружен в себя, чтобы это заметить.