Михаил Зыгарь - Война и миф. Расширенное и дополненное издание

• Название: Война и миф. Расширенное и дополненное издание
• Автор: Михаил Зыгарь
• Жанр: Публицистика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-102351-5

Это расширенное и дополненное издание книги о войнах, революциях и переворотах, о страшном и смешном, о жизни и смерти. Но прежде всего эта книга о людях, которые оказываются вольными или невольными свидетелями и участниками кризисных и часто судьбоносных событий. Одним из таких свидетелей несколько лет подряд оказывался журналист Михаил Зыгарь. Он проник в узбекский город Андижан сразу после подавления произошедшего там мятежа. Побывал в Ираке и познакомился с жертвами идущей там войны. Но главное, куда бы ни попадал репортер Зыгарь, он всякий раз обнаруживал, что войны и революции – вовсе не то, чем они кажутся. А жизнь и смерть отдалены друг от друга всего на шаг или того меньше, как, впрочем, и ужасное – от смешного, мир – от кризиса, а реальность – от мифа.

---

Женщины подпевали. Одна из них, в платке в горошек, начала плакать. Дети не реагировали – они без движения лежали у них на руках.

Тут появилась Долли. Она уже успела нарисовать себе какие-то рожицы на щеках и прицепить на голову воздушный шарик. Она стала бегать по залу и корчить смешные рожицы. Женщины смеялись. Детям было все равно.

Потом Мари начала петь очень печальную песню о реках Тигр и Евфрат, в которых вместо воды человеческие слезы. Иман заплакала. Женщина в платке в горошек зарыдала в голос. Еще одна мать потянула меня за рукав и обиженно поинтересовалась, почему я ничего не спросил про ее ребенка. «Это все из-за их ядерного оружия, – запричитала она. – Американцы бомбили нас, и смотрите, что стало с моим ребенком». У ее ребенка была лейкемия.

Мари и Джонатан запели уже по-английски что-то про big-big smile upon your face. Долли надувала воздушные шарики, делала из них собачек и раздавала детям. Дети в первых рядах заплакали – наверное, они боялись, что собачек на всех не хватит.

После концерта мы все поднялись наверх – в палаты к тем детям, которых было невозможно спустить в зал.

Долли с раскрашенным лицом подарила прикованным к постели детям кукол Барби и машинки.

– Смотри, – указала мне Суад на улыбающуюся девочку, больную лейкемией, – ее зовут Шафа, по-арабски это значит «излечивающая». Ты ведь вылечишься, Шафа?

Та радостно кивнула.

Мы собрались уходить, доктор Луи поблагодарил нас за то, что приехали, «Международная семья» – его за то, что разрешил спеть, а я их – за то, что пустили меня в автобус.

– Да что ты, не стоит благодарности, – ответила Мари, – мы и в Россию тоже обязательно приедем. Я уже была почти во всех странах Восточного блока, а в России еще нет.

Я еще раз поблагодарил их и решил прогуляться по городу. По дороге за мной увязался мальчишка лет семи – чистильщик ботинок. Он просил денег. На вид он был совершенно здоров и легко тащил на себе подставку для ботинок, которая по размеру чуть ли не больше его самого. Я дал ему 250 динаров и машинально спросил, как он относится к американцам.

– Не понимаю, – ответил он.

Я повторил вопрос.

– Да нет, тебя я понял. Я их не понимаю. Они по-иностранному говорят.

«Саддам Хусейн – лидер всех арабов»

Весь Багдад был оклеен плакатами. На большинстве из них был изображен президент Саддам Хусейн: в военной форме, в арабском платке-куфии, в курдском наряде, в цивильном костюме. Еще можно было увидеть профили двух величайших правителей в истории Ирака – царя Хаммурапи и опять же Саддама Хусейна. Издалека было похоже на советскую троицу Маркс – Энгельс – Ленин. На другом плакате сложенные домиком ладони защищали Ирак от американских бомб. Эти ладони символизировали арабские государства, а сам плакат приглашал принять участие во Второй межарабской конференции профсоюзов в поддержку Ирака и Палестины.

Конференция проходила во дворце конгрессов – как раз напротив отеля «Ар-Рашид», пол которого украшал заплеванный портрет Джорджа Буша-старшего. Здесь проводились только самые ответственные мероприятия. Проникнуть в эту святая святых было непросто, но волшебное слово «Россия» открывало в Ираке многие двери. Узнав, откуда я, меня усадили в первый ряд, напротив портрета Саддама Хусейна.

Появился вице-президент Таха Ясин Рамадан и направился к креслу в центре зала. Все отвернулись от сцены, на которую бесшумно вышли руководители делегаций арабских стран, и бурными продолжительными аплодисментами проводили первого зама Саддама Хусейна до его места. Аплодисменты стихли, лишь когда на трибуну взошел мулла. Он прочитал молитву и предложил залу произнести про себя первую суру Корана «Фатиху» в память о мучениках Ирака и Палестины. Все встали, и во дворце конгресса единственный раз за день на несколько секунд воцарилась тишина. Лишь только мулла сделал шаг от трибуны, делегаты из Йемена вскочили и начали кричать: «Мы – йеменские ракеты». У каждого был кинжал за поясом, кричали они слаженно, что, впрочем, неудивительно – я слышал, как они репетировали в вестибюле.

Их перекрикивала женщина в одном из задних рядов – она восславляла президента Саддама Хусейна. На трибуну вышел председательствующий и приветствует Таху Ясина Рамадана. Но долго говорить ему не дали. У меня за спиной вскочил какой-то мужчина, в отличие от остальных делегатов крайне бедно одетый. Читая по листку в клетку, он призвал присутствующих бороться во имя Саддама. Зал зааплодировал, а Таха Ясин Рамадан подозвал крикуна к себе и пожал ему руку.

Председательствующий пообещал США и мировому сионизму скорое поражение. На трибуну поднялся Таха Ясин Рамадан, весь зал аплодировал стоя. Вице-президент ровным, спокойным голосом объяснил, что агрессия Вашингтона, Лондона и Тель-Авива против иракского народа нарушает международное право. Речь его не раз прерывалась патриотическими выкриками и дружным скандированием зала: «Американцы – террористы!»

«Мы много раз приглашали американцев приехать сюда и убедиться, что у нас нет оружия массового поражения. Но они отвергали все наши предложения», – заявил вице-президент. В этот момент его прервала галерка, скандирующая самый популярный иракский лозунг – формулу народной любви к президенту: «Духом! Кровью! С тобою, о Саддам!» Снова заголосил мой сосед-бедняк: «Мы и наше руководство – не афганцы. Мы не позволим сделать с собой то, что сделали с ними!» Другой делегат потребовал немедленно объявить бойкот всем товарам американского и израильского производства, американским банкам и, что самое главное, доллару.

Таха Ясин Рамадан терпеливо ждал. Когда делегаты утихли, он поблагодарил их и пошел на место. Зал был близок к экстазу. «Йеменские ракеты» начали размахивать флагами Ирака и Палестины. Все присоединились к общему хору: «Духом! Кровью! С тобою, о Саддам! Духом! Кровью! С тобою, о Саддам!»

На трибуну вышел представитель Палестины – его появление привело делегатов в еще большее неистовство. Флаги уже не опускались, кричали теперь все – каждый что-то свое. Размахивали тоже кто чем мог. «Духом! Кровью! С тобою, о Палестина!» – кричала женщина с грудным ребенком на руках. Палестинец победоносно вскинул руки и пытался дирижировать залом. «Саддам Хусейн – лидер всех арабов! Он поведет нас в борьбе против США, Британии и сионистов», – провозгласил он. «Мы не боимся американцев!» – завывал бедняк в грязной тужурке. Этот возглас, видимо, лишил его остатка сил – хватая ртом воздух, он сполз в свое кресло.

Я повернулся, чтобы спросить, кто он и где работает. Услышав, что я журналист из России, он бросился меня обнимать: «Передавай привет вашему президенту Путину! Россия и Ирак – друзья на вечные времена! Вместе мы всех победим! Обязательно передай от меня привет господину Путину! Меня зовут Абдель-Хадим, я работаю сторожем здесь, в Багдаде».

Пообщавшись со мной, он вновь обрел силы и вскочил. «Свободу всему миру!» – потребовал он, очевидно решив, что надо поддержать не только иракцев и палестинцев, но и русских. «Интифада против американцев! Палестина победит! Ирак победит! Саддам Хусейн победит! Ясир Арафат победит!» – ответил ему с трибуны представитель Палестины. Их диалог прервался, потому что весь дворец конгрессов снова начал скандировать: «Духом! Кровью! С тобою, о Саддам! Духом! Кровью! С тобою, о Ирак!» «Саддам Хусейн – не просто руководитель! Он – символ всей нации! Он – новый Салах-ад-дин!» – покидая трибуну, объявил оратор.

К сцене подбежала девочка с портретом Саддама на груди и прочитала поэму собственного сочинения о страданиях иракского народа. Зал смолк. Я заметил, что она первая на этой сцене сегодня, кто говорит без бумажки. Закончив, девочка смущенно улыбнулась. Ее подвели к вице-президенту, он бережно обнял ее, стараясь не задеть висящим на поясе пистолетом. Охранник отвел девочку на место, но по дороге я останавил юную поэтессу. «Меня зовут Джумля, – краснея, сказала она, – мне тринадцать лет, но я уже учусь в десятом классе». И немедленно убежала. Охранники проводили ее внимательными взглядами.

В это время появились иракский оркестр и хор радио и телевидения. Зазвучали задорные песни. Одна из них напоминала «Шербурские зонтики» на арабский лад, с припевом из двух слов: «Аллах акбар». Едва стихли последние аккорды, Таха Ясин Рамадан с охраной ушел, за ним потянулись к выходу профсоюзные работники. В них трудно было узнать людей, которые еще несколько минут назад бились в патриотическом экстазе. Расслабленные лица, благодушные улыбки. Йеменцы громко обсуждали, куда идти обедать.

Глава 2. Здесь был Саддам

Имя Саддама Хусейна в Ираке было окутано плотной пеленой мифов. Уже много лет практически никому в Ираке не было известно местонахождение руководителя; естественно, говорили иракцы, сейчас, когда американцы ведут охоту на него, охрана президента вынуждена его прятать. Президента ежедневно показывали по телевизору, но в основном это были кадры как минимум десятилетней давности: Саддам и дети, Саддам в толпе, Саддам в курдском национальном костюме, Саддам стреляет из ружья. Кадры сопровождались триединым лозунгом: «Бог! Родина! Руководитель!»