Николай Карамзин - История государства Российского. Том V

• Название: История государства Российского. Том V
• Автор: Николай Карамзин
• Жанр: История

«История Карамзина» — один из величайших памятников русской национальной культуры.

В пятый том вошел исторический период с 1363 года до 1462. В главе IV автор проводит сравнение России с другими державами и говорит о следствиях ига.

---

Кроме междоусобия, Государствование Темного ознаменовалось разными злодействами, доказывающими свирепость тогдашних нравов. Два Князя ослеплены, два Князя отравлены ядом. Не только чернь в остервенении своем без всякого суда топила и жгла людей, обвиняемых в преступлениях; не только Россияне гнусным образом терзали военнопленных: даже законые казни изъявляли жестокость варварскую. Иоанн Можайский, осудив на смерть Боярина, Андрея Дмитриевича, всенародно сжег его на костре вместе с женою за мнимое волшебство. Москва в первый раз увидела так называемую торговую казнь, неизвестную нашим благородным предкам: самых именитых людей, обвиняемых в Государственных преступлениях, начали всенародно бить кнутом. Сие унизительное для человечества обыкновение заимствовали мы от Моголов.

Суеверие и нелепые понятия о случаях естественных господствовали в умах, и летописи сего времени наполнены известиями о чудесных явлениях: то небо пылало в огнях разноцветных, то вода обращалась в кровь; образа слезили; звери переменяли свой вид обыкновенный. В 1446 году Генваря 3, по баснословному сказанию Новогородского Летописца, шел сильный дождь и сыпались из тучи на землю рожь, пшеница, ячмень, так, что все пространство между рекою Мстою и Волховцем, верст на пятнадцать, покрылось хлебом, собранным крестьянами и принесенным в Новгород, к радостному изумлению его жителей, угнетаемых дороговизною в съестных припасах.

Сей же Летописец, изображая тогдашние несгодья своей отчизны, причисляет к оным и перемену в деньгах. Посадник, Тысячский и знатные граждане, избрав пять мастеров, велели им перелить старую серебряную монету и вычитать за труд по деньге с двух гривен; а скоро отменили и старые рубли, или куски серебра, к великому огорчению народа, который долго волновался и кричал, что Правительство, подкупленное монетчиками, старается единственно дать им работу, не думая об его убытке. Несколько человек, оговоренных в делании подложной монеты, утопили в Волхове; других ограбили.

Мы описали святые подвиги Стефана Пермского, который водворил Христианство на берегах северной Камы: преемниками его в Епископстве сей еще малоизвестной страны были Исаакий и Питирим, ревностные наставники и благотворители тамошних обитателей. Дикие народы соседственные, омраченные тьмою идолопоклонства, возненавидели новых Христиан Пермских и тревожили их своими набегами: так Князь Вогуличей, именем Асыка, с сыном Юмшаном приходил (в 1455 году) воевать берега Вычегды и, вместе с другими пленниками захватив Епископа Питирима, злодейски умертвил сего добродетельного святителя. — Здесь в первый раз упоминается о Вогуличах в деяниях нашей Истории.

В сие время был основан знаменитый монастырь Соловецкий, на диком острове Белого моря, среди лесов и болот. Еще в 1429 году благочестивый Инок Савватий водрузил там крест и поставил уединенную келию; а Св. Зосима, чрез несколько лет, создал церковь Преображения, устроил общежительство и выходил в Новегороде жалованную грамоту на весь остров, данную ему от Архиепископа Ионы и тамошнего Правительства за осмью свинцовыми печатями. Как в иных землях алчная любовь к корысти, так у нас Христианская любовь к тихой, безмолвной жизни расширяла пределы обитаемые, знаменуя крестом ужасные дотоле пустыни, неприступные для страстей человеческих.

Россияне при Василии Темном были поражены несчастием Греции как их собственным. Народ, именуемый в Восточных летописях Гоцами, в Византийских Огузами или Узами, единоплеменный с Торками, которые долго скитались в степях Астраханских, служили Владимиру Святому, обитали после близ Киева и до самого нашествия Татар составляли часть Российского конного войска — сей народ мужественный, способствовав в Азии основанию и гибели разных Держав (Гасневидской, Сельчукской, Харазской), наконец под именем Турков Османских основал сильнейшую Монархию, ужасную для трех частей мира и еще доныне знаменитую. Осман, или Отоман, Эмир Султана Иконийского, воспользовался падением его Державы, разрушенной Моголами: сделался независимым; захватил около 1292 года некоторые места в Вифиний, в Пафлагонии, в Архипелаге и дал наследникам своим пример счастливого властолюбия, коим они столь удачно воспользовались, что в конце XIV века уже господствовали над всею Малою Азиею и Фракиею, обложив данию Константинополь. Тамерлан и междоусобие сыновей Баязетовых могли только на время удержать быстрое стремление Османских завоеваний: оно возобновилось при Амурате и, наконец, при Магомете II увенчалось падением Византии, которое не было внезапностью: Европа долго ожидала его с беспокойством; но победы, одержанные Турками над Королями Венгерскими, Сигизмундом и Владиславом, вселяли ужас в Государей Европейских, нечувствительных к воплю Греков, над коими восходила туча разрушения. Самые Греки — когда Магомет явно готовился осадить их столицу, распоряжал полки, строил крепости на берегах Воспора — в безумном отчаянии проклинали друг друга за богословские мнения! Славный Кардинал Исидор, бывший Митрополит Российский, находился тогда в стенах Византии и предлагал Царю Константину именем Папы сильное вспоможение, с условием, чтобы Духовенство Греческое утвердило постановление Флорентийского Собора. Царь, Вельможи, Иерархи согласились: народ не хотел о том слышать; ревностные Иноки, Монахини восклицали на стогнах: «Горе Латинской ереси! Образ Богоматери спасет нас!..» Но знамя султанское уже развевалось пред вратами Св. Романа. Магомет с двумястами тысячами воинов и с тремястами судов приступил к Царюграду, где считалось 100000 жителей, а вооружилось только пять тысяч, граждан и Монахов, для его защиты: другие единственно плакали, молились в церквах и звонили в колокола, чтобы менее трепетать от грома Магометовых пушек! Сия горсть людей, усиленная двумя тысячами иноземцев под начальством храброго Генуэзского витязя Джустиниани, представляла все могущество Восточной Империи! Греки ожидали чуда для их спасения; но случилось, чему необходимо надлежало случиться: Магомет, разрушив стены, по трупам Янычаров вошел в город, и славная смерть великодушного Царя Константина достойно завершила бытие Империи: он пал среди неприятелей, сказав: «Для чего не могу умереть от руки Христианина?» …Вероятно, что некоторые из наших единоземцев были очевидными тому свидетелями: по крайней мере Летописец Московский рассказывает весьма подробно о всех обстоятельствах осады и взятия Константинопольского, с ужасом прибавляя, что храм Святой Софии, где Послы Владимировы в десятом веке пленились величием и красотою истинного богослужения, обратился в мечеть Лжепророка. Греция была для нас как бы вторым отечеством: Россияне всегда с благодарностию воспоминали, что она сообщила им и Христианство, и первые художества, и многие приятности общежития. В Москве говорили о Цареграде так, как в новейшей Европе со времен Людовика XIV говорили о Париже: не было иного образца для великолепия церковного и мирского, для вкуса, для понятия о вещах. Однако ж, соболезнуя о Греках, летописцы наши беспристрастно судят их и Турков, изъясняясь следующим образом: «Царство без грозы есть конь без узды. Константин и предки его давали Вельможам утеснять народ; не было в судах правды, ни в сердцах мужества; судии богатели от слез и крови невинных, а полки Греческие величались только цветною одеждою; гражданин не стыдился вероломства, а воин бегства, и Господь казнил властителей недостойных, умудрив Царя Магомета, коего воины играют смертию в боях и судии не дерзают изменять совести. Уже не осталось теперь ни единого Царства Православного, кроме Русского. Так исполнилось предсказание Св. Мефодия и Льва Мудрого, что Измаильтяне овладеют Византисю; исполнится, может быть, и другое, что Россияне победят Измаильтян и на седьми холмах ее воцарятся». О сем древнем пророчестве мы упоминали в Истории Ярослава Великого: оно служило тогда утешением для Россиян. Другие народы Европейские, не имея тесных связей с Грециею, оставались почти раводушными к ее бедствию; а Папа, Николай V, хвалился, что он предсказал ей гибель за нарушение Флорентийского договора. Хотя Кардинал Исидор, плененный в Цареграде Турками, но ушедший из неволи, по возвращении в Италию писал ко всем Государям Западным, что они должны восстать на Магомета, предтечу Антихристова и чадо Сатаны : однако ж сие красноречивое послание (внесенное в летописи Латинской церкви) осталось без действия. Награжденный за свое усердие и страдание милостию папы, Исидор умер в Риме с именем Константинопольского Патриарха и был погребен в церкви Св. Петра, до конца жизни сетовав о падении Греческой Империи, любезного ему отечества, коего спасению хотел он пожертвовать чистою Верою своих предков.

Впрочем, Россияне, жалея о Греции, нимало не думали, чтобы могущество новой Турецкой Империи было и для них опасно. Тогдашняя Политика наша не славилась прозорливостию и за ближайшими опасностями не видала отдаленных: Улусы и Литва ограничивали круг се деятельности; Ливонские Немцы и Шведы занимали единственно Новогородцев и Псковитян; все прочее составляло для нас предмет одного любопытства, а не Государственного внимания.