Шарлотта Линк - Незнакомец

• Название: Незнакомец
• Автор: Шарлотта Линк
• Жанр: Триллер

Романы Шарлотты Линк регулярно занимают первые места в списке бестселлеров еженедельника «Шпигель», главного СМИ Германии и Евросоюза, а общее число проданных книг превысило 30 миллионов.

В обычное июльское утро Ребекка Брандт, владелица прекрасного дома на побережье Прованса, решила, что пришло время свести счеты с жизнью. Лишь неожиданное появление в ее доме туристов из Германии, супругов Мариуса и Инги, удержало женщину от рокового шага. Однако во время морской прогулки на яхте Мариус исчез. Инга в отчаянии, но верит, что с супругом всё в порядке и он найдется. На это же надеется и полиция Германии: Мариус подозревается в убийстве своих приемных родителей, ужаснувшем своей жестокостью даже видавших виды стражей порядка…

---

– Мадам, как приятно снова видеть вас! – сияя, сказал Альберт. Он говорил на провансальском диалекте, и Ребекка, как всегда, с трудом понимала его французский. – Как у вас дела, мадам? Я даже не знал, что вы этим летом здесь!

Женщина не собиралась объяснять ему, что она уже три четверти года только здесь и проживает, что ее дом в Германии продан и что она не собирается туда возвращаться. Ей не хотелось, чтобы этот человек начал навещать ее и перенес на нее свою дружбу с Феликсом.

– Мне нужно присматривать за хозяйством, чтобы все было в порядке, – уклончиво ответила она, – а то весь участок одичает, да и в доме… нужно кое-что сделать.

– Если вам нужна помощь…

– Спасибо, я справляюсь. – Ребекка заметила, как недружелюбно это прозвучало, и добавила: – Это очень любезно, Альберт. Я обращусь к вам, если появится проблема.

Друг ее мужа вздохнул.

– Я так любил его, месье Брандта… Хороший был малый. А в парусном спорте действительно много понимал. Был по-настоящему замечательным человеком.

– Да, – натянуто проговорила Ребекка, и между ними пролегло неловкое молчание, в то время как вокруг них продолжала бушевать пляжная жизнь – по-прежнему громко и оживленно.

– А что же будет с «Либель»? – спросил через некоторое время Альберт. – Я, конечно же, и дальше буду ухаживать за ней, только немного жаль, что никто больше на ней не плавает. Такая красивая яхта! Да и вы платите приличную сумму за ее стоянку, и…

– Вы на что-то намекаете? – спросила Ребекка.

Ее собеседник протестующе поднял обе руки.

– Боже упаси! Я просто имею в виду… Меня волнует судно. Месье так сильно любил его… Я иногда думаю… – Он не стал говорить дальше.

– Да?

– Иногда я думаю, что ему не понравилось бы, что «Либель» теперь лишь слегка покачивается в порту. Такое судно, как это, должно скользить по волнам под полными парусами, чувствовать ветер, пену волн, соль… А так, как оно стои́т сейчас… оно вконец захиреет.

Феликс тоже всегда говорил о «Либель» как о живом существе, поэтому нынешние слова Альберта не были чужды Ребекке. Она улыбнулась, немного беспомощно.

– Я не могу ходить под парусами. И никогда не имела права управлять яхтой.

– Но ведь вы можете сделать это сейчас.

Вот уж действительно анекдот… Весь этот день – просто абсурд. А теперь ей еще и предложили получить капитанскую лицензию…

Ведь она, по сути, должна была быть сейчас мертвой!

Словно жизнь неожиданно решила пустить в ход всю тяжелую артиллерию и заставить Ребекку отказаться от ее плана. Жизнь выставляла себя очень важной, интересной и многообещающей. Но в ее случае это не сработает. Взятку от жизни она не возьмет.

– Я подумаю, – уклончиво ответила Ребекка.

– Я мог бы помочь вам также, если вы надумаете продать «Либель», – предложил Альберт. – Я бы постарался, чтобы яхта получила достойного хозяина – того, кто знал бы ей истинную цену.

– Мне нужно подумать обо всем этом, Альберт. Я дам вам знать. Это очень любезно с вашей стороны, что вы принимаете такое участие во всем этом. Большое спасибо.

Продолжая свой путь, Ребекка размышляла, действительно ли она когда-нибудь обратится к нему. В первый момент это была просто вежливая фраза, чтобы отделаться от него, – по возможности, дружелюбно. Но пока Ребекка искала в кармане своих джинсов ключи от машины, она спросила себя, возможно ли такое, что она напрасно посчитала события этого дня – звонок по телефону, последовавший за этим ее поход в порт, встречу с Альбертом – за случайное, абсурдное стечение обстоятельств, которые испортили ей побег из этого мира. В конечном итоге, вполне возможно, что за всем этим крылась частица судьбы. Она хотела уйти, не позаботившись о любимице Феликса… «Сразу же после тебя, – говорил он ей иногда. – «Либель» стоит на втором месте, сразу же после тебя!»

Ей все же надо будет принять предложение Альберта. Найти хорошее место для яхты. И только потом уже испариться.

Женщина застонала, когда села в раскаленную машину. Она опустила все стекла, поставила пакет с покупками на сиденье рядом с собой и взглянула на море. Несмотря на полнейшее безветрие, Ребекка смогла различить на море парусные яхты. Она видела перед собой Феликса, то особенное выражение, которое появлялось на его лице, когда он возвращался из плавания на яхте. Такое раскованное, счастливое… Он выглядел так, словно был в полной гармонии с собой, словно с него на несколько часов слетело все, что напрягало его или усложняло ему жизнь.

Ребекка завела мотор.

Очевидно, ей придется сделать еще одно дело.

4

Как только Карен отворила калитку в сад, Кенцо помчался к забору и стал лаять на дом соседей. Это был странный день. В воздухе пахло грозой, и уже с самого утра было очень жарко, но солнце не светило, небо было свинцовым, и дул сухой, шквалистый ветер.

– Сегодня еще будет приличная гроза, – предположил за завтраком Вольф, прежде чем с последним куском во рту ринуться из дома, чтобы попасть на какую-то консультацию, к которой он готовился уже два дня, потратив на это сверхурочные часы и приезжая домой почти в полночь. Он избегал встреч со своей женой. Карен не знала, почему муж это делал, и, конечно, он сразу же блокировал любую ее попытку спросить его об этом.

Причинял ли он ей этим боль? Карен не могла ответить. Поскольку ее жизнь проходила под куполом одиночества и тревоги, она уже едва могла фильтровать отдельные обиды. Поведение Вольфа тонуло в ее всеобъемлющем жизненном кризисе, становилось его частью и сливалось воедино со всей ее печалью, в которой она изо дня в день пребывала.

* * *

Кенцо не прекращал лаять, и Карен, которая только что села на диван в гостиной, подперев голову руками, поскольку опять чувствовала, что ей не справиться со всеми задачами предстоящего дня, с трудом заставила себя подняться. Предстоящий день… Было уже половина третьего, а что она, собственно, сделала за это время? По существу, ничего. Сварила обед для детей – из замороженных продуктов, потому что не успела закупиться. Дети потом отправились с друзьями плавать, и Карен, как всегда, удивилась энергии других людей.

Кенцо лаял. Он уже в течение трех дней лаял на соседский дом, как только ему удавалось попасть в сад.

Почему же Кенцо, этот кроткий, спокойный пес, вдруг превратился в обычную брехливую собаку? Его хозяйка вышла на веранду.

– Кенцо! Кенцо, иди сейчас же в дом!

Пес повернул к ней голову, вильнул своим коротким, обрубленным хвостом, а потом снова повернулся, подпрыгнул вверх у забора и завыл.

– Кенцо, хватит. Замолчи и иди ко мне! – рявкнула Карен.

Боксер даже внимания на нее не обратил. «Да и почему именно его должны волновать мои желания?» – подумала хозяйка. Вольфа и детей это тоже не волнует…

С прилегающего участка с другой стороны послышался рассерженный голос старой женщины:

– Каждый день один и тот же театр! Я больше не намерена это слушать! Вы не можете приучить свою собаку молчать?

Карен уже хотела проигнорировать бранящуюся старуху, скрыться в доме и с грохотом захлопнуть за собой дверь, но тут же вспомнила, как важно было для нее с самого начала жить в согласии с соседями. Ей стоило больших усилий, чтобы подойти к забору и улыбнуться в злое лицо стоявшей напротив пожилой дамы.

– Добрый день. Мне очень жаль, что моя собака вас потревожила, но…

– Летом я ложусь на террассе, чтобы вздремнуть после обеда, – проворчала старуха, – и это совсем не похоже на идиллию, если рядом постоянно лает собака.

– Я просто не знаю, что с ним происходит. Обычно он почти никогда не лает. Что-то беспокоит его в соседнем доме в последние дни. Мне кажется, он сердится…

Было ясно, что старую соседку едва ли интересовало, почему собака лаяла, – для нее было важно, чтобы этот лай прекратился.

– У них тоже была собака до позапрошлого года, – сказала она и при этом бросила на Карен такой ядовитый взгляд, словно обвиняла ее лично в этом обстоятельстве. – У этих, в том доме. Она была такой послушной, скажу я вам! Ее лая никогда не было слышно.

– Ну… – начала было Карен, но старуха продолжила:

– Они мне это так объяснили: собака должна быть в полном подчинении. Она должна знать, что занимает последнее место в семье, понимаете? У нее самый низкий чин, или как бы вы это ни назвали. У них она должна была в последнюю очередь проходить через дверь, и в последнюю очередь получать еду. Если кто-то из них поздно возвращался домой, собака вынуждена была ждать полночи. Так они ее сломили.

Карен тяжело вздохнула.

– Да это же извращение! – вырвалось у нее.

Старуха пожала плечами.

– Во всяком случае, они всегда очень гордились тем, что их собака не делала то, чего они не желали. Абсолютно ничего. Такого недисциплинированного тявканья, как у вашего пса, они не допустили бы.

Что-то всколыхнулось в Карен, совсем глубоко под мощными слоями ее печали и разочарования. Возможно, это была злость – маленький, извивающийся язычок злого пламени, которому не хватало кислорода, чтобы разгореться в большой пожар, в полыхающий огонь, но который – к большому удивлению Карен – еще не совсем погас. Она уже целую вечность не соприкасалась со своей злостью и только сейчас вдруг осознала это – перед лицом костлявой, недовольной старушенции и в мыслях о бедной, давно умершей собаке, для семьи которой единственно важным было снова и снова указывать ей на ее подчиненное и бесправное положение.