Шарлотта Линк - Незнакомец

• Название: Незнакомец
• Автор: Шарлотта Линк
• Жанр: Триллер

Романы Шарлотты Линк регулярно занимают первые места в списке бестселлеров еженедельника «Шпигель», главного СМИ Германии и Евросоюза, а общее число проданных книг превысило 30 миллионов.

В обычное июльское утро Ребекка Брандт, владелица прекрасного дома на побережье Прованса, решила, что пришло время свести счеты с жизнью. Лишь неожиданное появление в ее доме туристов из Германии, супругов Мариуса и Инги, удержало женщину от рокового шага. Однако во время морской прогулки на яхте Мариус исчез. Инга в отчаянии, но верит, что с супругом всё в порядке и он найдется. На это же надеется и полиция Германии: Мариус подозревается в убийстве своих приемных родителей, ужаснувшем своей жестокостью даже видавших виды стражей порядка…

---

– Сделаю. – Кемпер посмотрел на Мариуса. – Я сейчас попробую завести мотор при помощи рукояти. Аккумулятор почти полностью сел, но если мотор заработает, то он зарядится. Вам нужно помнить об этом.

– Ясно. А где рукоять?

В конце концов они нашли ее, и прошло еще несколько минут, пока они убирали лестницу, ведущую в каюту, чтобы добраться до мотора, находящегося позади нее. Инга затаила дыхание. Внезапно раздался долгожданный стук мотора, и сквозь чистый воздух пробился запах дизельного топлива.

Максимилиан перепрыгнул обратно на подмостки.

– Я заберу вас отсюда в четыре часа, – сказал он.

«Как здесь красиво!» – подумала Инга. Она отвязывала швартовы в носовой части по указанию Мариуса, а сам он расположился на корме у руля.

«Либель» медленно покидала стоянку. Одна чайка, все это время просидевшая на конце мачты, с возмущенным криком взлетела в воздух.

– Мы действительно отплываем! – крикнула Инга.

Она увидела, как Максимилиан поднял на прощанье руку. У Альберта, стоявшего рядом с ним, все еще было скептическое выражение лица, и Инга толком не могла понять, чем это объяснялось. Было ли это связано с погодой? Или «Либель» стала со временем его детищем, его сокровищем, которое он ревностно оберегал? Возможно, начальник порта не был согласен с тем, что Ребекка доверила свое судно этим двум чужакам, но он, конечно, не мог воспрепятствовать этому – вот что могло быть причиной выражения недовольства на его лице.

Неважно. Ингу это не должно волновать. Сегодня прекрасный день, и она проведет его на яхте наедине с Мариусом, с мужчиной, которого любит.

Инга заморгала, когда между ней и солнцем появилась тень. Это был Мариус, который на мгновение оставил штурвал, чтобы надеть свою бейсбольную кепку.

– Ты должна наконец признать, что это была не такая уж плохая идея – отправиться на юг, – произнес он.

Его жена засмеялась. Мариус был похож на маленького мальчика, который ждал особой похвалы.

– Это была грандиозная идея, – сказала Инга, – и я рада, что не переубедила тебя своими пророчествами конца света. Доволен?

Мужчина ухмыльнулся.

– Лишь это я и хотел услышать, – объявил он и одним прыжком вернулся к штурвалу.

Они уже покинули порт. Перед ними простиралось голубое бесконечное море, и сейчас они на полных парусах будут скользить по нему.

2

Садовая калитка на участке Ребекки, как всегда, скрипнула, когда Максимилиан отворил ее, и он, как и всякий раз, когда проходил через нее, подумал о нервном выражении на ее лице и о ее вздохах, и эта мысль непроизвольно парализовала шаги мужчины и заставила его двигаться нерешительно.

На этот раз он застал хозяйку дома на кухне. Дверь на веранду была открытой, так что он вошел без стука. Ребекка как раз терла тряпкой, как сумасшедшая, сверкающий чистотой рабочий стол, чтобы тот стал еще чище. Это было так нетипично! Все ее домашние дела раньше велись скорее небрежно, потому что у Ребекки не было ни времени, чтобы заняться этим самой, ни желания, чтобы контролировать свою довольно ленивую уборщицу. Когда Кемпер навещал их с Феликсом, его всегда умилял небольшой хаос, который вызывал у него чувство домашнего уюта. Он, бывало, сидел у них вечерами в большой неубранной кухне с бокалом вина за столом и наблюдал, как жена его друга готовит спагетти и торопливо смешивает их с готовым покупным соусом.

А теперь эта совершенно изменившаяся женщина, что была перед ним, все больше пугала его.

– Хелло, Ребекка, – произнес гость.

Конечно же, она слышала скрип калитки и, возможно, еще до этого звук мотора его машины, поэтому не испугалась, а продолжила равнодушно стирать со стола несуществующую грязь.

– Молодежь отправилась в море на яхте, – сообщил Кемпер. – Мариус – настоящий профи, это можно было заметить еще при наладке им снастей. Так что можешь не волноваться.

– Я и не волнуюсь, – ответила Ребекка.

– Я обещал забрать их в порту в четыре часа. Альберт говорит, что у нас ожидается мистраль, поэтому они должны вернуться пораньше.

– Это, конечно, разумно.

– Да… – Максимилиан нерешительно посмотрел на женщину и вдруг совершенно неожиданно, охваченный навалившейся сильной злобой, рывком схватил ее за запястье, вынудив прекратить ее идиотское занятие. – Черт побери, Ребекка, я не могу этого видеть! Я просто не могу этого больше видеть! Как ты заперлась в этом доме и растрачиваешь свою жизнь на ерунду, и выбрасываешь свое время на то, что чистишь абсолютно чистую кухню, наверное, уже в сотый раз за последние два дня! Это уже похоже на болезнь! Это не ты! Это самая скверная и ужасная растрата жизни, и энергии, и способностей, которые мне когда-либо приходилось видеть!

Женщина попыталась освободиться из его рук.

– Сейчас же отпусти меня, Максимилиан! Сейчас же!

– Нет. Потому что ты опять начнешь обрабатывать эту доску, пока не дотрешь ее до дыр! Завтра я поеду обратно в Германию и больше никогда не появлюсь в твоей жизни, но прежде хочу сказать тебе, что не испытываю к тебе больше никакого сочувствия. Нет у меня сочувствия к сентиментальности и трусости, с помощью которых ты отметаешь все, что у тебя осталось, кроме смерти Феликса. Можно понять твою скорбь, твою боль, слезы, жалобы… что бы там ни было. Но невозможно понять то, что ты явно собираешься оставшиеся пятьдесят лет своей жизни провести в этой проклятой глуши в полном одиночестве и с утра до вечера чистить и без того стерильный дом, а при скрипе калитки буквально застывать на месте, потому что тебя пугает, что к тебе может проникнуть человеческое существо, даже если это просто почтальон!

Ребекке наконец удалось высвободить свою руку из его цепкого захвата, и она со всей силы швырнула на пол тряпку, которую все еще держала в руках. Впервые за все время с момента своего приезда Максимилиан увидел в ее глазах жизнь. Они сверкали от злости.

– Кто, черт побери, сказал тебе, что я собираюсь прожить еще пятьдесят лет?! – закричала она.

Кемпер отступил на шаг назад. Вдруг в одно мгновенье на кухне наступила тишина; слышалось лишь тихое жужжание холодильника.

– Ах, вот оно что, – произнес через некоторое время Максимилиан, – вот как… Странно. Когда я еще сидел в Мюнхене и собирался отправиться к тебе, у меня мелькнула мысль, которая не давала мне покоя. У меня появилось дурное предчувствие – неужто Ребекка что-нибудь с собой сделает? Я сказал себе, что это глупости. Ведь я знал тебя. Сильная женщина с большой силой воли. Она не из тех, кто сдается; она такая, что, стиснув зубы, движется вперед… И все-таки я не мог отделаться от некоего чувства, и под конец оно стало таким сильным, что я в конце концов понял, что должен поехать. И совершенно очевидно, что мой инстинкт меня не подвел.

Ребекка снова взяла себя в руки, наклонилась, подняла тряпку и положила ее сзади себя на умывальник. Когда она вновь обратилась к своему гостю, то выглядела уже не злой, а циничной.

– Не рассказывай мне сказки, Максимилиан. Мы ведь оба знаем, зачем ты приехал.

Мужчина перевел дыхание.

– Ребекка…

– С тех пор, как развелся – нет, по-моему, даже раньше, – ты приударял за мной. Но фатальным стало то, что я вышла замуж за твоего лучшего друга, и ты знал, что я останусь для тебя абсолютным табу. Однако теперь Феликс мертв, и спустя достаточное, по твоим предположениям, время, ты решил…

– Ребекка! – резко произнес Кемпер. – Не говори больше ничего! Пощади нас обоих. Это неправда – то, что ты говоришь. Я приехал, потому что боялся за тебя, и ни по какой другой причине.

– Ты хотел использовать смерть своего друга, чтобы взять себе то, чего уже давно желал, – невозмутимо продолжала женщина, – и я должна сказать, что большую подлость мне редко приходилось встречать.

У Максимилиана закружилась голова. Он смотрел в лицо Ребекки, полное ненависти и презрения, и думал: «О, нет! Нет, как она может такое говорить, как она может…»

«С тех пор, как развелся, ты приударял за мной…»

Она выразилась таким пошлым, циничным образом… но в чем-то Ребекка была права. Кемпер преклонялся перед ней и восхищался ею с первого момента их знакомства – и, возможно, ему с трудом удавалось скрыть это после своего развода, когда он начал проводить вечера у Ребекки с Феликсом.

Когда улеглось чувство растерянности, охватившее Максимилиана в первое мгновенье, в нем вспыхнула злоба на несправедливость и резкость Ребекки, с которой она выплеснула ему в лицо это ложное обвинение.

– Ты несчастна и огорчена, – произнес он, – и поэтому обижаешь людей, желающих тебе добра. Я всегда восхищался тобой. Возможно, это мое восхищение было несколько больше, чем было мне дозволено по отношению к замужней женщине, вполне возможно; но в моих мыслях никогда не было таких чувств, которые я не мог бы в любое время открыто показать перед Феликсом. Я всегда восхищался тем, чего ты достигла в жизни. Твой муж имел так много денег, что ты с легкостью могла бы позволить себе быть просто безмозглой супругой, у которой день проходит за игрой в гольф или теннис, в шоппинге или посещениях благотворительных торжеств, которую можно встретить либо у парикмахера, либо у косметолога, либо же на какой-нибудь дурацкой примерке элегантного платья для вечеринки. Как это делала моя жена, с которой я, в конечном итоге, не смог жить вместе. Но ты была совсем другой. Я был восхищен тем, как интенсивно ты работала, как рассказывала о сотне тысяч проблем, с которыми тебе ежедневно приходилось сталкиваться, которые порой так волновали тебя, что по ночам ты не могла спать, но за которые снова и снова неустрашимо и энергично бралась. Я как сейчас вижу, как мы с Феликсом вечером сидим у вас перед камином со стаканами виски в руках, и ты возвращаешься домой, уже довольно поздно, после какой-то консультации с проблемными родителями, или после семинара о предотвращении насилия, или что бы там ни было… Ты была уставшей, но удовлетворенной и казалась такой юной и заряженной энергией, совершенно непохожей на тех женщин, с которыми я обычно общался… Ты, в своих джинсах и свитерах, с длинными волосами, которые всегда выглядели непокорными и никогда не имели вид прически… и потом еще эти дешевые украшения из стекляшек, к которым ты питала непонятное пристрастие… Все это вместе взятое…