Филипп Майер - Американская ржавчина

• Название: Американская ржавчина
• Автор: Филипп Майер
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-86471-757-8

Роман о потерянной американской мечте и современном отчаянии, о дружбе и верности, о любви, что вырастает на обломках разрушенной жизни. Филипп Майер разворачивает свою историю на фоне щемяще-прекрасных пейзажей Пенсильвании, в которые вписаны ржавеющие остатки былой индустриальной мощи. Айзек, слывший в школе вундеркиндом, застрял в родном городке из-за отца-инвалида. Его друг Поу, атлет с большим спортивным будущим, также не спешит уезжать. Их словно разъедает ржа, которая поглотила и бывшие сталелитейные заводы, и сам город, и окрестные фермы. Дикая и прекрасная природа шаг за шагом отвоевывает у человека созданный им мир. Друзья все еще уверены, что вырвутся из мира ржавеющих заводов и заброшенных домов – туда, где происходит реальная жизнь. Но роковое происшествие взрывает депрессивную, сонную элегию, в которой пребывают герои, и Айзеку с Поу предстоит пройти невероятное испытание на стойкость, преданность и благородство.

“Американская ржавчина” – “эпохальная” сага о современной Америке. Роман Филиппа Майера вызывает в памяти романы Фолкнера и Стейнбека. Это история о неуверенности в себе и в стране, о мрачной реальности, превозмочь которую можно лишь на очень личном уровне.

---

Она не сожалела ни о чем, но, наверное, все дело в эндорфинах, еще не выветрившихся. А может, и нет. Саймон изменял ей множество раз, про трех девиц она знала точно, а про скольких еще нет? Интересно, закон о сроках давности распространяется на подобные случаи? Что же делать с Саймоном? Уже бесится наверняка, пусть она отсутствует всего пару дней, но он не привык справляться с делами самостоятельно, сбежал, скорее всего, к родителям в Дарьен. От Дарьена всего час поездом до Нью-Йорка, у него в том городе не меньше полусотни друзей, но он не любит уезжать из дому. Депрессия, да, но и привычка тоже. Привычка быть беспомощным. Несколько избалован – это грандиозное преуменьшение. Если бы у него вдруг закончились деньги… он ничего не добился бы. Ее университетские приятели справились бы. Большинство из них честно и много работают, но ни один и понятия не имеет, что значит – хотеть того, чего не можешь получить. Ну если только трагическая любовная история, и все. Ты защищаешься, подумала она. Все оказалось лучше, чем ты представляла. Ты счастливее всех своих знакомых.

Но все же у нее были принципы. Вот ей совсем необязательно учиться на юридическом, но она учится. Саймон пытался отговорить, он хотел путешествовать – у его семьи есть дом в Провансе, почти всегда пустующий. Нет уж, чересчур банально – девочка с рабочей окраины выходит замуж за отпрыска богатого семейства, выгодная сделка. От одной мысли тошно. Не нужны ей их деньги. Но они искренне рады, что у них есть ты, самый благоразумный человек в семье, – жутковатая мысль. У них, безусловно, больше денег, чем она сможет заработать за всю жизнь, даже если получит место в Большой Фирме, но на это не стоит рассчитывать, будет работать в каком-нибудь Департаменте юстиции, за высокие идеи, бороться за гражданские права. Ага, все именно так себе и говорят: я поступаю в Гарвард, чтобы стать общественным защитником. Почему Гарвард? Ее приняли в Стэнфорд и Коламбию, она могла выбирать. Но что тут выбирать – разумеется, Гарвард. Ли не смогла сдержать улыбки. Ах ты чванливая стерва. Ну да, так и есть. Главное, чтобы никто не узнал. Просто сообщаешь, что учишься в Бостоне, а потом, если просят подробностей… но никакой дополнительной информации, если не спрашивают. Даже звучало заносчиво и самоуверенно – Гарвард. Так же, как Йель, только хуже. А как же брат? Куда деваться твоему брату?

Они с Поу не слишком шумели? А если Айзек еще девственник и слышал, как они занимаются любовью с Поу? Ужасно. Она ведь ничего о нем не знает. Что там у них случилось? Вдруг что-то серьезное?

Ли не спалось. Она открыла глаза, села. Провела мысленную инвентаризацию дома: крыша, штукатурка, покраска изнутри, оконные рамы перекосились, кирпичную кладку кое-где надо поправить – и это только то, о чем говорил отец. Дом роскошный, но он будет стоить гораздо дороже, если подремонтировать, прежде чем продавать.

Потому что продавать придется. Айзек здесь не останется, а она не вернется, и Генри придется смириться с таким положением дел. Он-то готов принести Айзека в жертву, но вот она – нет. Впрочем, именно так ты и поступила. По твоей воле этот кошмар затянулся.

Сколько можно выручить за дом? В Бостоне или Гринвиче продали бы за два миллиона, но в Долине он уйдет тысяч за сорок. Соседний дом пустует двенадцать лет, даже табличка “Продается” стерлась и заржавела. Штат построил новое шоссе на север к Питтсбургу, но по нему так и не проехала ни одна машина; в любом другом месте такое невозможно вообразить – гигантский хайвэй, никому не нужный, пересохшая главная артерия. Вы ни за что не поверите, что всего в нескольких часах езды от Нью-Йорка и Филадельфии, неподалеку от 95-го шоссе, существует такая дыра.

Ли решила почитать у огня, успокоиться. Отодвинула заслонку, уложила несколько поленьев на решетку, сунула под них старую газету, подожгла, но бумага быстро сгорела, а поленья только тлели – ни тепла, ни пламени. В доме завоняло дымом, и она распахнула окно, чтоб не сработали пожарные датчики. Вот ведь идиотка, выросла в глуши и умудрилась остаться бестолковой девчонкой. Не умеет ни костер разжечь, ни оленя пристрелить, ничего такого, и главное – никогда этим не интересовалась, хотя жила в Пенсильтукки, черт побери, какая досада. Может, прежде чем сбегать отсюда, следовало попросить отца обучить ее всем этим фокусам – стрелять по консервным банкам хотя бы, пистолеты у него есть. И отцу было бы приятно.

Просмотрела стопку книг, выбрала “Улисса”, но не смогла вспомнить, где остановилась. Неужели и впрямь такое великое произведение, если не помнишь, про что читал совсем недавно. Блум ей нравился, но Стивен Дедал навевал уныние. И Молли, она даже пролистала дальше, чтобы прочитать ту главу. Пикантно, однако, страницы и страницы мастурбации. Хотя бы сегодня не придется этим заниматься. Уже легче. А ведь стало привычным делом. Вот такой она была, юной горячей штучкой, и никто не нужен, удовольствие – дело собственной руки. Не стоило держать Саймона в строгости, право. Она лишь беспокоилась о нем. Он сбил девушку, даже машина была не его, это была машина Джона Болтона, и за рулем должен был сидеть Джон Болтон. Джон Болтон был почти трезв, но он любил подзуживать Саймона, провоцировать в нем дурное. Лучше бы у Саймона не было такого друга, как Джон Болтон. Хотя и другие не лучше. Все равно на шоссе был гололед. Установлено следствием. И думать не о чем. Она простила его. Так бывает – сначала не можешь простить, но со временем мнение меняется. Саймон сам себя не простил, и это достаточное наказание. Ли хотела, чтобы их жизнь наладилась, чтоб не было сумасшедших бегающих глаз, чтобы все просто стало как раньше. Вот только Поу такой теплый, что в него хочется завернуться, смотреть на него, бесконечно касаться его. Ты не будешь счастлива с Поу, не забывай. С Поу, который ввязывается в каждую драку. Поу никогда не уедет из Долины, ни за что. Кровь хлынула вниз все набухло и такое чувствительное и хочется прижаться от одной мысли ноги сводит Поу Поу Поу ноги сами сжимаются какой у него плоский живот и крепкие мышцы на груди отец спит она сунула руку под юбку, нет, сегодня не надо. И убрала руку.

Вернулась к “Улиссу”. Итак, руки для перелистывания страниц. Леопольд Блум ел свой ланч. А Ли хотела уснуть побыстрее. Может, найдется Генри Джеймс? На журнальном столике валялся старый томик “Бытие и ничто”. Сартр – тоже хороший вариант, прямо не хуже амбиена[15]. Что же выбрать? Трудное решение, из таких и состоит ее жизнь. Пожалуй, все же Джойс, будет читать, сколько сможет. И через несколько страниц Ли счастливо задремала.

9. Айзек

Он проснулся от странного шума; надеялся, что наступило утро, но нет, глубокая ночь, звезды сияют. Телевизор? Нет, телевизор выключен. Шум с террасы. Поу болтает с Ли. Все понятно. Чуть позже он услышал, как Поу говорит, что любит ее, и она ему то же самое, а потом затихли, он чувствовал, как в ушах зазвенело, кожу на затылке покалывало, словно он пьян. Все они такие. Лгут тебе прямо в глаза.

Они на террасе, отец вывешивал там свою робу, чтобы не нести пыль в дом. Он помнил, как цеплялся за отцовские ноги, но отец, в длинных грязных шароварах, отпихивал его, пока не переоденется. Любопытно, это настоящее воспоминание или ты просто думаешь, что такое могло быть?

Он прислушался, сестра внезапно застонала. Все они одинаковы, такова человеческая природа. Даже твоя собственная мать ушла на дно. С полными карманами камней. И вся жизнь промелькнула перед глазами в один миг. Лучше ей от этого стало или хуже, интересно.

Надо бы промочить горло. Продолжай в том же духе. Продолжай – и в два счета окажешься в той же реке. Он поднялся, постоял у раскрытого окна на прохладном сквозняке, голова кружилась, комната казалась ненормально большой, стены убегали в черную бесконечность, точно в кошмарном сне, он вспомнил, как мама прикладывала холодные компрессы к его шее. Преподавала в четвертых и пятых классах, потому что со старшими не справлялась. Старик всем рассказывает, что ее столкнули в воду. Попытка замять дело, говорит, нераскрытое убийство. Самоубийце на небеса не попасть.

Даже она жила только для себя. Устала и сбежала. Легко быть великодушным, когда от тебя ничего не требуется, но когда нужно принять трудное решение, гляди, что все они выбирают. Отчего ж не поступать правильно, когда легко. Она, Поу, Ли, старик. Все они – будто единственные живые существа на земле. А ты вечно ждешь чего-то иного. Ну сам и виноват, нечего ждать.

Это ты позволил ей уйти – видел, как она удаляется по дорожке, последний раз видел ее. Может, ты вообще последний, кто ее видел. А может, она кого-нибудь встретила по пути. Хорошо бы так, или лучше не надо. Какое счастье, что ты видел ее. Поднялся к себе и заметил ее в окошко. Что-то в этом было неправильное, но он не понял что. Чудесный денек, она пошла прогуляться. Вернулся к чтению. Журнал “Тайм”. Я читал “Тайм”, когда моя мать умерла. Если бы я бросился следом за ней. Но с чего бы – никаких причин не было. Прекрасный день для прогулки. Никто не подозревал. Нечто, чего никто о тебе не знал. Я не знал, думал он. Ладно ладно ладно. Выбрось из головы.