Роберто Перроне - Джанлуиджи Буффон. Номер 1

• Название: Джанлуиджи Буффон. Номер 1
• Автор: Роберто Перроне
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-699-99792-3

«Супермен», «Эль-буфф», а для российских фанатов – «Буффонище». Все это прозвища одного из самых лучших вратарей в мире, Джанлуиджи Буффона, чемпиона мира по футболу и неоднократного обладателя золотых медалей итальянской Серии А.

В своей биографии Буффон рассказывает о себе, словно пишет роман. Здесь есть воспоминания: потасовка в стане пармских ультрас, матч за сборную Италии в холодной январской Москве и еще много других историй.

Здесь есть человек – великий чемпион, который выигрывал и ошибался, который умеет с мужеством переживать любые ситуации.

Здесь есть Джанлуиджи Буффон – номер 1.

---

Свой первый матч я сыграл против «Каналетто»-76, более взрослых. И в тот раз я забил гол. Дебютировал с забитым мячом. Неплохо.

Две тренировки в неделю, вторник и четверг. Я выходил из школы, перекусывал бутербродами, которые готовила мне мама, и ехал в Ла Специю. Тридцать – сорок минут поездки, в зависимости от дороги. «Каналетто» был религиозной командой, перед началом тренировки все молились. Меня это не волновало. Я три года играл в «Каналетто». Три года был полузащитником.

Думаю, моя судьба была предрешена. Я не начинал как вратарь, но это была моя роль. Возможно, подсознательно я всегда это чувствовал. Или судьба подавала мне сигналы. Однажды меня позвали заменить вратаря, и на один матч я стал им. Через год, когда я продолжал играть в центре поля с командой на год старше, меня позвала команда 76-го года, чтобы я сыграл за них в воротах в финале. Тренер по фамилии Сабатини, с которым я тогда поспорил, поставил меня на самые важные матчи: четвертьфинал, полуфинал и финал. И мы выиграли чемпионат провинции. Потом сезон закончился, и я продолжал играть в полузащите, уже не в «Каналетто», а в «Карраре», а потом пошел играть в «Пертиката» – команду-спутник «Интера», где играл также Джанлука Сордо, который потом был в «Турине» и в «Милане».

Я был такой же парень, как все: школа, футбол, друзья. Друзья. Банда с улицы Кадорна: я, Марко, Клаудио, Бук и Маранго. Волейбол, баскетбол, прятки. Это была спокойная жизнь, родители оставляли нас на улице до одиннадцати вечера, если погода была хорошей.

Это был мой Дикий Запад, моя прерия. Моими героями были персонажи японского мультика «Холли и Бенджи». Кто его не видел, тот и не поймет, о чем речь, но кто видел хотя бы один раз, тот никогда не забудет. У них было бесконечное поле, по которому они бежали, бежали, как будто оно было длиной два километра. И стальной робот Джиг. И незабываемые картинки с изображениями футболистов для обмена. Мы часто бывали дома у Марко, у такого классического друга, который получает все раньше прочих. У него появлялись первые консоли для электронных игр: Вик 20, Коммодор 64, Амига.

Среди нас были и девочки: Эмануэла, Клаудия, Валентина. Ужины пятого класса с пиццей и игрой в бутылочку. Никогда не понимал, почему она поворачивается всегда к одним и тем же людям. Мне всегда не везло. По-моему, это было мошенничество.

Футбол входил в мою жизнь тысячей способов. Часто – по телевизору. На чемпионате мира 90-го года я открыл для себя команду Камеруна. Но их вратаря, Томана Н’Коно, великого вратаря, который до сих пор является моим идолом, я видел и раньше, на воротах «Эспаньола», который выбил «Милан» Арриго Сакки из Кубка УЕФА 1987 года. Я влюбился в Камерун, потому что в альбоме чемпионата мира для этих ребят дважды выделили страницы – как это бывает в альбомах чемпионатов Серии Б. Мне это не казалось справедливым. Эти черные лица в махровых футболках делали мне больно своим футболом. Я стал их фанатом. «Дженоа» меня завоевала, потому что в Генуе жили мои дядя и тетя, Джанпьеро и Кора, мамина сестра. Настоящие болельщики. Когда я приходил к ним, я был очарован грифоном, которого они прикрепили на торпедо автомобиля. Я помню матч «Дженоа» – «Удинезе» в начале чемпионата 1983–1984, закончившийся сокрушительным поражением хозяев 0–5. Помню суперзвезду Зико, моего дядю, который рвал на себе волосы. Я принципиально не давал поражениям взять такую власть над собой.

Именно в 1990-м я решил стать вратарем. Это мне подсказал мой отец. Шаг назад. Мой папа часто давал мне советы, но он не был тем классическим отцом, которого стыдишься, из тех, кто висит на сетках, окружающих поле, и кричит проклятия всем, включая сына.

Нет, он мягко следовал за мной, когда я делал карьеру полузащитника в «Тарделли», в «Берти», то есть должен был забивать немало мячей. Это было у него в характере. Мой отец смотрел мои матчи из полуприкрытого угла стадиона. Я видел его там, в глубине, одного. После матча, когда я подходил к нему, он давал мне советы. Но аккуратно.

– Нужно больше упорства.

Он направлял меня. Иногда злился. Но не по техническим вопросам, а всегда по моему участию в матче.

– У тебя невероятная сила, но ты не используешь ее как можешь.

Потом однажды он сказал мне:

– Джиджи, а почему бы тебе не попробовать годик побыть вратарем?

А у меня уже был мой кумир из команды Камеруна 1990-го – Н’Коно.

– Давай попробуй.

Думаю, мой отец что-то заметил, наблюдая несколько дней назад, как я изображаю своего кумира.

Мне было тринадцать лет. В этот момент я и решил, что буду вратарем. Но «Пертикату» я интересовал только как игрок полузащиты. Так что я ушел в другую команду. Моя настоящая карьера началась в «Бонасколе».

Там я четко сказал: я пришел играть на воротах. Они согласились, но спустя несколько матчей стали предлагать мне снова поиграть в центре поля. Но я держался стойко. Тренера вратарей звали Авио Менкони, и он играл в Серии С. В конце года я снова оказался с командой старших, 76-го года, в заключительной части чемпионата. Я закончил сезон турниром Маэстрелли: мы победили «Турин» 1–0, и это был великий матч. И его фактически сделал я.

Это была поздняя весна 1991 года. Я был высоким, худым, и я был вратарем. Мне хватило девяти месяцев, чтобы им стать. Вратарем, а не кем-нибудь. Это не только личное убеждение, но и отзывы других. Меня заметили некоторые важные команды. Меня звали к себе три – «Болонья», «Милан» и «Парма».

В «Болонью» меня отправила «Бонаскола». Я пару раз попробовал в «Кастельдельболе», красно-синем спортивном центре. В один из этих разов тренер вратарей, Персико, показав на молодого игрока из «Примаверы», сказал мне: «Смотри, если ты хотя бы наполовину будешь играть, как он, то уже будешь отличным вратарем». Этого парня звали Пилато, и он играл даже в Серии В.

Представители «Милана» приехали посмотреть на меня лично: просмотр включал в себя один матч и серию пенальти.

В «Парме» меня просматривали два скаута. Я специально ездил туда на просмотр: тренировка, матч и пенальти.

Во всех этих случаях отец со мной не ездил. Он не хотел давить на меня, хотел, чтобы я чувствовал себя спокойно, был самим собой, чтобы я воспринимал это не как экзамен, а как продолжение игры, без тревоги, без страха. Он бы хотел, чтобы я воспринимал это серьезно, но без фанатизма.

В «Болонье» я понравился, но они колебались, не были на сто процентов уверены.

«Милан» не колебался. Они были уверены на сто процентов. Они твердо решили взять меня и даже направили документы моим родителям. Мама и папа ездили в Лоди посмотреть, где я буду жить.

«Парма» тоже меня хотела. В конце мая я прошел просмотр. Спортивный директор сомневался, но тренер Эрмес Фульгони (в чемпионате 2007–2008 он был в «Реджине» в штабе Фиккаденти) сказал: «Этого парня мы должны взять любой ценой». Именно он позже, когда мне было шестнадцать, предсказал мне: «В двадцать лет ты будешь играть в Серии А». А я ему ответил со своим всегдашним лицом: «А до этого что я буду делать?» Я дебютировал в Серии А, когда мне еще не было двадцати – терпение никогда не было моей сильной стороной.

Я не наглец и не хвастун, и лучше всего об этом говорят те вещи, на которых останавливаю свой выбор. И в тот раз, в тринадцать лет, я сделал самый странный, самый непопулярный выбор.

Я выбрал «Парму». Новая команда, только год как в Серии А. Мои родители были удивлены, но в своем стиле – никак не отреагировали. Они просто сказали нужную фразу в нужный момент: «Парма – город, в котором человеку легче жить». Как и все их советы, эта фраза была наполнена смыслом.

Я был счастлив – сбывалась моя мечта. Мама и папа сопровождали меня на собрание в Парме: моей новой категорией стала команда юниоров. Это был август 1991 года.

Я явился в клоггах и бермудах, очень спортивный – возможно, даже слишком. После собрания я отправился на стадион «Эннио Тардини», взять сумку с формой. Я немного волновался из-за того, что придется познакомиться со многими новыми людьми, но совершенно не грустил, как другие мои друзья, которые уезжали играть по Италии и бросали свою семью.

Из «Тардини» на автобусах команды мы поехали на поле Стюард, базу юниорской команды «Пармы». Я помахал родителям из окна. Они стояли на площади перед стадионом.

Мне было тринадцать лет, я только получил свои документы для игры за юниоров в команде Серии А. Я еще ни разу не целовался, у меня еще не было девушки. Но меня это не напрягало.

Я был вратарем. Номер один. Тогда это был всего лишь номер на моей футболке. Начало. Или обещание.

3 Крылья свободы Бентивольо и Буффон, Италия вам аплодирует

Контролер ушел в другой вагон. Можно выходить. Сколько раз я ездил, закрывшись в туалете, потому что забыл билет, или перепутал направление (как в тот раз), или из-за нехватки денег, или просто так? Надо сосчитать, для статистики. Отбитые пенальти, пропущенные голы, сэйвы, поездки без билета.