Сергей Плохий - Врата Европы. История Украины

• Название: Врата Европы. История Украины
• Автор: Сергей Плохий
• Жанр: Публицистика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-095236-6

Тема украинской государственности, национальной идентичности украинцев, их роли в истории Восточной Европы стала после 2014 года одной из самых острых не только на Украине, но и в России и мире. Почему российско-украинский конфликт оказывает столь сильное влияние на мировое сообщество? Что отличает украинцев от русских? Как возникла, на чем строилась и как победила идея украинской независимости? Название книги “Врата Европы” – один из ключей к ответу на эти вопросы. Известный украинский и американский историк Сергей Плохий, внимательный и неравнодушный исследователь, предлагает взглянуть на историю Украины прежде всего как на историю ее земель, где определяющую роль сыграли не столько политика, сколько география, экология и культура. Особая роль приграничной территории, со времен Геродота служившей то мостом, то барьером для торговых, культурных и военных интервенций, во многом объясняет причины побед и кризисов сегодняшней Украины.

---

Разделение Понтийских степей на европейские и азиатские в эпоху Римской империи имело чисто умозрительный характер. Страбон описывал сарматов как на правом, так и на левом берегу Дона, а Птолемей, один из его преемников, называл в своем “Руководстве по географии” II века н. э. две Сарматии: Европейскую и Азиатскую. Такое деление станет аксиомой для европейских ученых на следующие полторы тысячи лет. Гораздо большее значение, чем эта воображаемая граница Европы, имел подлинный фронтир цивилизаций – между греческими колониями на побережье и кочевниками Понтийских степей. В отличие от укреплений, на которые полагались горожане, этот фронтир был размытым и создавал широкое пространство взаимодействия и смешения языков, религий и обычаев эллинов и “варваров”, что порождало новые социальные и культурные явления. А вот весьма важная граница между оседлыми жителями лесостепи и кочевниками, известная Геродоту, от внимания Страбона совершенно ускользнула. Исчезла ли она совсем, или древние авторы ничего о ней не знали, трудно сказать. География и экология остались, безусловно, без изменений, а вот население, наверное, нет. Оно точно пришло в движение в середине I тыс. н. э., когда Причерноморье и его северный фронтир вновь привлекли внимание ученых греков.

Глава 2 Явление славян

Если отношения древних греков с обитателями Понтийских степей последних веков до нашей эры определяли главным образом товарообмен и взаимопроникновение культур, то римлянам две тысячи лет назад приходилось воевать не реже, чем торговать. К IV столетию их контакты на этом фронтире деградировали до почти беспрерывной войны. Началась эпоха Великого переселения народов, которое историки раньше называли вторжениями варваров. Долгое время, до конца VII века, огромные массы людей из центра Евразии перемещались к ее юго-западным окраинам. Западная Римская империя рухнула под их тяжестью во второй половине V века, зато Восточная, хоть и ослабла, устояла. Державу, которую мы обычно называем Византией (ее самоназвание – Романия), степные кочевники и пришедшие с севера земледельцы не одолели, и она просуществовала до 1453 года.

На землях будущей Украины волна этих миграций выглядела сущим девятым валом. Там проходили, а то и жили какое-то время несколько этносов из тех, что сыграли ключевую роль в падении Западной Римской империи, – в первую очередь готы и гунны. Последние в эпоху Великого переселения народов заслужили самую грозную славу под началом своего вождя Аттилы. В Понтийских степях эти катаклизмы положили конец многовековому господству этносов иранской языковой группы: скифов, сарматов и прочих. Готы происходили от скандинавов, гунны же пришли из монгольских степей. Каким бы ни был их язык, по пути на запад они обросли, как снежный ком, множеством племен. К середине VI века гунны сошли со сцены и на просторах центра Евразии зазвучала тюркская речь.

Все вышеупомянутые народы вторгались в Понтийские степи, подчиняли их себе, какое-то время пребывали там, но рано или поздно уходили. Однако нашлись и те, кто, раз выйдя на историческую сцену Восточной Европы, отказался с нее сойти. Волна миграций разбудила славян, группу племен, у которых мы видим языковое и культурное сходство, но не политическое единство. Славяне принадлежат к индоевропейской семье, следовательно, их предки появились на восточных рубежах Европы между VII и III тыс. до н. э. Когда Геродот первым описывал эту часть мира, славяне жили там уже очень давно.

Тем не менее внимание античного мира славяне привлекли только в начале VI века н. э., прорвав византийскую границу по Дунаю, уже потрепанную готами и гуннами. Перед ними лежал Балканский полуостров. Иордан, латиноязычный автор готского происхождения, различал в то время две славянские ветви: “Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, все же преимущественно они называются склавенами и антами”[8]. Склавенов он поместил между Дунаем и Днестром, антам же отвел участок между Днестром и Днепром – “там, где Понтийское море образует излучину”. Работы лингвистов дают основания заключить, что прародина славян лежала где-то в лесах между Днепром и Вислой, скорее всего в болотах Припяти. Ко времени написания Иорданом “Гетики” славяне уже вышли из своего медвежьего угла на раздолье степей и стали головной болью императора Юстиниана Великого.

Он занял престол в Константинополе в 527 году и не жалел усилий до самой смерти в 565-м, стремясь восстановить Римскую империю в прежних границах – вернуть ей западную половину. Юстиниан решил перейти в наступление и на дунайской границе, где атаки “варваров” не утихали. Прокопий Кесарийский, автор VI века, который оставил нам подробную историю кампаний этого василевса, указывает, что в начале 530-х годов Юстиниан послал командовать войсками на Дунай Хильбудия, “близкого к императорскому дому”[9]. Тот нанес противнику ряд поражений, благодаря чему Юстиниан добавил к титулу эпитет “Антский” (то есть победитель антов). Но удача вскоре изменила Хильбудию. Через три года он пал на поле битвы, император же вернулся к прежней стратегии – глухой обороне дунайского берега.

Не забыли в Царьграде и старый римский трюк: “разделяй и властвуй”. К концу 530-х годов антов удалось натравить на склавенов, а полководцы Юстиниана вербовали и тех и других в его армию. Но славянские набеги не прекратились. Даже ведя войну со склавенами, анты ухитрились разорить Фракию и захватить там множество пленных, которых увели с собой за Дунай. Показав империи, насколько они опасны, анты предложили ей свои услуги. Юстиниан не замедлил взять их под свое покровительство, определив их центром брошенный когда-то римлянами на левом берегу Дуная город Туррис (возможно, Турну-Мэгуреле в современной Румынии).

Как и многие противники римлян до них, анты стали защищать их границы, получая за это определенное вознаграждение. Они решили провести императора, уверяя, что захватили Хильбудия в плен и даже намерены признать его старшим. Поскольку Юстиниан дал тому титул стратига (магистра войск), командующего всеми силами на дунайском фронте, такая уловка позволила бы антам считаться римскими гражданами, а не простыми наемниками. Ничего не вышло. Настоящий Хильбудий к тому моменту давно уже покинул этот мир, самозванца же схватили и отправили в Константинополь. Антам пришлось удовлетвориться статусом федератов – младших союзников великой империи, но все равно чужаков.

Кем же были эти новые соседи Византии? Как они выглядели, как дрались, во что верили? Прокопий не раз подчеркивал, что у антов и склавенов один язык, те же верования и обычаи. Его довольно подробный рассказ, таким образом, можно отнести ко всем славянам. Автор “Войны с готами” утверждает, что “живут они [славяне] в жалких хижинах на большом расстоянии друг от друга” и нередко переходят с места на место. Их воины наводили страх на врагов: “Они очень высокого роста и огромной силы”. А вот какое славяне производили впечатление: “Цвет кожи и волос у них не очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные ‹…› Образ жизни у них, как и у массагетов, грубый, без всяких удобств; вечно они покрыты грязью, но по существу они неплохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы”.

Пусть и чумазые, славяне вышли на арену истории под знаменем равенства. Прокопий пишет: “Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим”. Они часто бросались в бой полуголыми, но, в отличие от средневековых шотландцев, показанных Мелом Гибсоном в блокбастере “Храброе сердце”, носили портки. Прокопий рассказывает об их одежде так: “Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают. Иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагами”. Классический русский перевод опускает одну подробность: штаны подбирали до самого паха.

Описание славянских военных обычаев содержит и “Стратегикон”, который появился на свет около 600 года. Автором по традиции считают императора Маврикия. Византиец рисует весьма подробную картину переселения славян из-за Дуная на Балканский полуостров. По его словам, те “к прибывающим к ним иноземцам добры и дружелюбны”[10], хотя вообще вероломны и ненадежны в соглашениях. Сверх того, славяне “все думают противоположное друг другу и ни один не желает уступить другому”. В родных местах севернее Дуная они живут среди лесов, рек, болот и труднопреодолимых озер. Что касается тактики, они используют засады, внезапные нападения и хитрости, ведь “ни боевого порядка не знают, ни сражаться в правильном бою не стремятся, ни показаться в местах открытых и ровных не желают”. Оружием славян были небольшие дротики и деревянные луки с короткими стрелами, смазанными ядом. Пленным через определенный срок позволяли на выбор либо вернуться домой за выкуп, либо остаться на чужбине уже не рабами, а свободными людьми.