Аркадий Карасик - NEXT-3: Венок для Лавра

• Название: NEXT-3: Венок для Лавра
• Автор: Аркадий Карасик
• Жанр: Детектив

---

Они не прошли через здание — спустились по лесенке на привокзальную площадь. Клавдия постепенно привыкла к необычному своему состоянию — руки свободны, их не оттягивает тяжеленная сумка — остается мыслить и прикидывать.

Ну, ладно, первый этап задуманного благополучно завершен, их с Русиком не пристрелили и не избили — по выражению Санчо, «не пустили под молотки». Но это не означает, что они находятся в полной безопасности. Если местным бандитам станет известна цель приезда «спасителей» семьи Осиповых, они встретят их не на вокзале и не на улице — поблизости к желанному бараку.

Неизбежна разборка…

С кем, со слабой женщиной и немолодым кавказцем? Глупо даже представить себе такое развитие событий. Чем отбиваться: немощными кулачками или бросать в нападающих консервы и бутылки?

И все же, Клавдия попыталась «нарисовать» предстоящее «сражение». С непременным появлением Санчо, который мигом размечет бандитское войско. Спасенная женщина, роняя слезы, целует сказочного «богатыря» в макушку, тот напевает сентиментальный романс о вечной любви.

Удивительно приятная, умилительная картина!…

Героиня не догадывалась о том, что она невесть какими путями проникла в события, происшедшие в Москве и рикошетом отразившиеся на приокском городишке. Разворотливый дежурный по парковке компании «Империя», он же — талантливый стукач, работающий сразу на двух хозяев, все же узнал о «птичке», покинувшей гнездо. Скорей всего, узнал от соседа по коттеджному поселку, старого благообразного мужика, страдающего неизлечимым любопытством и безразмерной болтливостью.

Юраш поморщился и выбросил «телегу» в мусорную корзину. Нет времени заниматься взбалмошными бабами, когда занозой в башке сидит оживший мертвяк. А вот Хомченко заинтересовался. Все, что так или иначе касалось оскорбившей его Кирсановой, представляло определенную ценность.

Он позвонил Мамыкину.

— Вздумал пугать меня жирной бабой? — недовольно заскрипел авторитет. Наверно, телефонный звонок разбудил его. Время-то пять утра, а ложится Григорий Матвеевич не раньше часа ночи. — Мне хватает нахальных мужиков.

— Гляди сам, Григорий Матвеевич, годятся или не годятся весточки от стукача. Тебе видней. Я прокукарекал.

Мама подумал и в семь утра все же вызвал Черницына…

Всего этого Клавдия не знала, зато предчувствовала ожидающие их, мягко сказать, неприятности. Мечты о Санчо остаются мечтами, он, занятый охраной невесты Лавра, даже не предполагает об опасности, угрожающей жене.

— Притомился, Русик, — заботливо спросила она, когда путники прошли через площадь и углубились в ряды одноэтажных домишек, спрятанных за яблонями и плодовыми кустарниками. — Потерпи, милый, сейчас возьмем такси. Водители всегда все знают. Скажем: барачный поселок — мигом доставит.

— Кто доставит, а? — с легкой иронией осведомился кавказец. — Таксист? Обязательно повэзет нз в ту сторону. Панымаешь, нэ в ту! Куда нам нэ надо. Я в адын счет найду свое землячество. Кунаки и проводят нас к нужному бараку, и, если понадобится, помогут оружием и боеприпасами. Абсолютно бесплатно! Закон гор — помогать друг другу!

В каждом слове, в каждом жесте — гордость за сородичей. Не ведает, наивный «джигит», что времена пошли другие, сейчас безвозмездная взаимопомощь потускнела, сменившись законом рынка. Баш на баш, я тебе помогу за скромную плату, которая скромной только называется, ты мне ответишь тем же.

— Не говори глупостей! Откуда здесь возьмется твое хваленое землячество? Не Москва и не Питер — обычная заскорузлая глубинка. Если и есть парочка тбилисцев, то они, наверняка, чураются друг друга, каждый — при своем прилавке, со своим кошельком.

Русик, как и можно было ожидать, возмутился. Поставил сумку на землю и горячо залопотал о том, что какие бы не были времена, горские законы незыблемы. Как всегда, на дикой мало понятной смеси грузинского и русского языка. Клавдия терпеливо ожидала. Изучив сложный характер партнера по торговле, была уверена — остынет и заговорит более спокойно.

Так и получилось. Русик перестал размахивать руками и бросаться родными ругательствами. Заговорил более спокойно.

— Гаварыш, в глубинке нэт кавказских кунаков, да? А откуда здес, скажи пожалста, возьмется такси, а? Зато в каждой самой маленькой пункте России всегда имеется мое землячество! Могу спорить!

— Не надо спорить, джигит. Не забывай, что вся Россия — тоже мое землячество. Намного больше твоего. Бери сумку и пошагали дальше. Время не терпит.

Асфальт кончился, вместо него — не просыхающие лужи, пожухлая трава, возле заборов свалены бревна, предназначенные для ремонта покосившихся домишек. Не город — затрапезная деревушка. Спросить адрес барачного района не у кого, только на лавке у ворот сидит бабуля. Наверняка, глухонемая.

Русик поднял сумку и пошел вслед за Кладией.

— Ты, Клавдия, оказывается шовинистка, — миновав очередной перекресток, не то утверждающе, не то вопросительно, промолвил он— Никогда нэ думал…

— Какая есть. Несешь сумку, вот и неси, помалкивай, не трать зря силы. Сейчас поймаем частника или такси — довезет.

Какое там такси, какой частник? Ни один автомобилист не сунется в это захолустье, побоится утонуть в лужах либо забуксовать в ухабах и выбоинах. Разве только трактор остановить? Так и трактора тоже нет. Обещание поймать машину — обычное подбадривание уставшего «носильщика».

— А я что делаю, а? Тащу твой продукты, которые никому нэ нужны.

Вот тебе и на! Говорит; никому не нужны, а сам в вагоне уписывал за обе щеки и вареные яйца, и холодец, и консервированное мясо, с удовольствием запивал ягодным морсом. Так же, как он недавно восторгался своим землячеством, Клавдия гордится своими кулинарными способностями, хозяйственной смекалкой.

— Вот и неси. Только молча. Без размахивания кулаками и лозунгов по поводу какого-то придуманного шовинизма.

Обмениваясь с Русиком ни о чем не говорящими фразами— обычный легковесный треп -Клавдия внимательно оглядывала домишки, сады, огороды, все места, в которых могут затаиться бандиты. В том, что за ними следят, она не сомневалась. Главное — узнать где и кто?

На первый взгляд, вокруг все спокойно, ни малейшего намека на слежку. Вдруг, она ошибается, никто за ними не следит? Да и кому они нужны? Вон тому мужику, который ремонтирует покосившийся забор? Или пожилой женщине, стирающей в древнем корыте белье? Чушь собачья!

— Я молчу… Вот только ты меня просто бесишь!

Видите ли, она его бесит? А он что хотел — мурлыканья, признаний в любви? Хватит и того, что хозяйка бутика выбрала в сопровождающие обычного продавца, пусть даже в звании мененджера.

— Ты добесишься! Возьму и уволю. Без выходного пособия и всевозможных льгот!

Глупая угроза! Во первых, грузин — не простой продавец, он — совладелец магазина, почти равноправный партнер. Во вторых, Клавдия до того привыкла к нему, что даже представить себе не может бутика без горячего, но делового и рассудительного, кавказца.

— Нэ уволишь, — с легкой насмешкой ответил Русик. — Потому что добрая. Толко совсэм дурная. Настоящий абрек... в юбке.

Кем только ее не дразнили, с кем не сравнивали! Толстуха, корова, беременная овца — самые простые клички. Ни одна не прижилась. А вот назвали «абреком» впервые. Рассказать Санчо — заикаться станет, потом расхохочется. До слез, до икоты.

Клавдия представила себе смеющегося мужа и на душе потеплело.

— Вовсе не в юбке! Ладно, так и быть, не уволю. Пока не уволю. Считай, за тобой осталось последнее слово.

Заинтригованный джигит перевесил сумку на другое плечо, привычно ощупал на щеках щетину. Будто решал: сейчас бриться, прямо на улице, или отложить мучительный процесс до завершения операции не то похищения, не то спасения какой-то семьи.

— А как же! Последний слово всегда — за джигитом. Что за слово, а?

Дорогу перебежала шустрая девчонка, поглядела на бредущих путников и звонко рассмеялась. Наверно, развеселила ее парочка: толстая женщина в брюках и мужской рубашке, выпущенной из-под ремня, и небритый кавказец с двумя сумками. Она идет решительно, будто на параде, он плетется следом, иногда обгоняет путницу, но тут же замедляет шаг.

Карикатура, самая настоящая карикатура!

В молодости Клавдии все окружающее тоже представлялось смешным. Взойдет утром солнце — радость, пойдет дождь — удовольствие, упадет старушка — смех. С возрастом все это как-то потускнело, утонуло в обыденности. Жизнь прошлась по беззаботной девчонке рашпилем, сгладила неровности, убрала заусеницы, она сделалась более спокойной и покладистой.

— Спрашиваешь, какое слово? Недогадливым сделался, помощничек. Когда перебесишься — предупреди. Вот какое словечко ожидаю с нетерпением. Предупреждающее!

Русик озадаченно покрутил головой.

— Хитро завернул, подруга. Нэмного полезно — адреналин мало-мало подкачала. Знаешь такой полезный слово — адреналин?