Аркадий Карасик - NEXT-3: Венок для Лавра

• Название: NEXT-3: Венок для Лавра
• Автор: Аркадий Карасик
• Жанр: Детектив

---

Сразу уехать не получилось — остановила Клавдия. Толстуха догнала их возле машины.

— Забыли, растерехи! — задыхаясь, она протянула «путешественникам» увесистую сумку.

— Чего это? Даренные кальсоны, что ли?

— Главный для тебя боезапас, — ехидно проворковала женщина. — Бу терброды, консервы, пирожки…Мало ли что, вдруг задержитесь…

Надо же, подумал Лавр, только что плотно позавтракали — на пару дней вполне хватит, а она еще и боезапас собрала. Судя по объемной сумке, на всю компанию, включая парней Шаха.

Санчо проглотил слюну, расчувствовался.

— Ах, ты, моя прекрасная… это самое… Солвейг! Что бы я делал без тебя?

— Умер бы с голоду, Пер Гюнт! Ешь на здоровье.

Лавр с досадой наблюдал прощание супругов. Облизывают друг друга, будто молодые новобрачные! Круглосуточная жратва. Если не бутерброды, то заводы, если не заводы — друг друга. Как только не надоест!

Положив сумку на заднее сидение, так чтобы можно было дотянуться, не выпуская баранку, Санчо завел двигатель.

— Ты комментируешь ход событий? — поинтересовался он. — И как — одобряешь?

— Просто ужасаюсь идиотизму существования.

— Пора бы уже привыкнуть… Куда запропастился рыжий?

На самом деле и Санчо и Лавр знали, где можно искать Федечку. С учетом отсутствия его невесты. Прощаются влюбленные либо на бережку, либо в березняке. Будто парень покидает невесту не на два дня, как минимум, — на год…

Друзья не ошибались — парочка сидела на берегу реки…

Лерка родилась и выросла на Оке. Речка не только находилась рядом с ее родным бараком, она — в сознании, в привычках, в поступках. Иногда гневная, бросающаяся на берег, подмывающая кусты и деревья, чаще — ласковая и добрая.

— Ваша речка совсем другая, — сидя на поваленном дереве, опустив ноги в воду, тихо и задумчиво говорила девушка. Будто стыдливо признавалась в любви. — Как озеро. Убаюкивает.

Федечка еще не освоился с ролью будущего мужа. С другими девчонками все было легко и просто — прижал, ощупал, поцеловал и — наслаждайся. Как выразилась одна из его подруг, не к чему грузить обычные сексуальные отношения. А эта тростинка, принцесса на горошине, с ней приходится обращаться, как с драгоценной хрустальной статуэткой.

— Засыпаешь? — спросил он, заботливо поправляя наброшенную на плечики девушки свою куртку.

— Конечно. Я же еще маленькая, мне положено спать не меньше восьми часов.

— Сейчас уедем — отоспишься.

Лерка кокетливо улыбнулась. Здорово получается у нее — улыбаться! Наклонит головку, поглядит лукаво, и раздвигает пухлые губёшки.

— А в это время мой жених будет штурмовать крепость, которая вовсе и не крепость, а груда консервных банок и пачка каких-то бумажек со степенями защиты неизвестно от чего и от кого. И ради этого штурма он покидает свою Ярославну?

— Я бы плюнул, но тебя и твою маму давят. Сначала хотели мимоходом раздавить нас с отцом. Не получилось. Теперь взялись за вас. Так что, считай этот штурм за тебя… Как бы за достоинство. И еще, предупредить должен. Чтоб ты знала. После всех этих игрищ у меня может вообще ничего не остаться. Совсем ничего!

Головка склонилась к плечу, лукавый взгляд пронизал парня не хуже электрического разряда.

— Совсем ничего — это как понимать?

— Ну, деньги, всякий накопления…

— Федечка, ты, оказывается, дурак. Или специально разыгрываешь?

— Нет, не разыгрываю, говорю серьёзно.

— Тогда серьёзно дурак. Чистый, без примесей. Есть же у вас все Такие дома, машины, одежда. Погреб тёти Клавы я видела. У нас ничего такого отродясь не было. Но мы жили и радовались. Зарплату матери задержат, после сразу за несколько месяцев выдадут, долги раздали, что-то осталось. И — радости-то! Честно! В области у вьетнамцев новые платья покупаем. Кайф! Не в салоне каком-то, не из коллекции текущего сезона, а просто вьетнамские наряды… Ерунда, конечно, внутренние швы ужасные, но немного греет, немного открывает формы. Где надо — закрывает. И — нормально! Иногда лучше, иногда хуже. Как повезет. Я мечтаю, чтоб было лучше. Но если все это становится коллекцией «весна-лето-осень-зима» — делается противно. Ради этого воевать? Гробиться? Ради новой тачки, в которой дизайн покруче и десяток лишних лошадей, лезть под пули тошнотных киллеров? Или ради дворца на каком-нибудь острове, где тебе и мне в общей сложности за всю жизнь месяц жить?… Очень прошу тебя, милый, не становись человеком из коллекции.

— Ни за что!

— Только не смейся, ладно. Главное — ты и я, остальное — тряпочки.

Ну, как тут не обнять наивную девочку, не прикоснуться губами к ее губешкам? Федечка так и сделал. Получив ответный поцелуй, он горячо зашептал:

— Ну, нельзя же так до безобразия стремительно влюбляться — с каждой минутой все больше и больше!

— Вот это как раз можно и нужно!

Беседу влюбленных нарушил автомобильный гудок.

— Не пугайся, это Санчо меня зовет… Я постараюсь скоро возвратиться.

— Уж будь так добр, до твоего возвращения все равно не усну.

—Тогда награждаешься титулом Неспящей Принцессы… Виват, принцесса…

В это время Шаховские «лимузины« мчались к Оке. Водитель мурлыкал какой-то шлягер, Лонг боролся с навалившейся дремотой. Шах менял положение шляпы. Для Николая она не обычный головной убор — сигнализатор его настроения. Надвинута на лоб — гневается, чем-то недоволен. Сдвинута на затылок — удовлетворен ходом событий, радуется. Прижата к лицу — не мешайте, думает.

На этот раз, сидя на заднем сидении машины, Шах размышлял. Волшебная шляпа закрывает лицо. Его не пугала предстоящая разборка, он привык к ним, они стали частью жизни главы полу криминальной группировки. Настораживала непонятная, поэтому — опасная, заинтересованность крутых москвичей.

— Лонг, глаза продери! — приподняв пальцем шляпу, он добродушно толкнул локтем задремавшего приятеля.

— Я не сплю — думаю…

— Вот и я думаю: как бы Лежек не задремал и не впечатал нас в столб или в непохмельного дэпээсника… Знаешь, дружище, мне эта затея начинает нравиться. Борьба за контрольный пакет акций, большие московские боссы, большие деньги. Это вам, джентльмены, не разборка из-за вшивого банно-прачечного комбината, где так любит париться наша элита… Что-то в Окимовске появляется от Чикаго… Слышал о таком американском городе?

— Ну.

— Только в стиле ретро. Классика, классика. Понимаешь, Лонг? Когда ты из Лонга превращаешься, например, в Лонг-Айленд, хотя это уже не Чикаго, а ближе к Нью-Йорку.

— Шах, ты, конечно, Микельанджело, но у меня по географии был трояк. И то — жиденький такой, очень-очень условный.

— Усек. Постараюсь объяснить более популярно. Есть панамка от солнца сатиновая, а есть шляпа-канотье. Тоже от солнца. Чувствуешь разницу?

— Ага! Вот только канотье, кажется, не шляпа, а диван…

— Сплошная темнота, — огорченно вздохнул Николай. — Диван — канапе… В общем, звони Сизарю и забивай от моего имени стрелку.

Лонг почесал в затылке, но возразить не решился. Шах, конечно, друг-приятель, но возражений не терпит.

— Сизый может отказаться…

Николай сдвинул шляпу на лоб. Нахмурился.

— С чего это вдруг? Он стрелки любит.

— Так мы весь его арсенал недавно рванули на даче.

Шляпа перекочевала на затылок. Шах мечтательно улыбнулся. Как и положено, победам он радовался, поражения приносили досаду.

— Тогда был вполне сбалансированный ответ на поджог моей передвижной штаб-квартиры. Лучше не от меня — по поручению Лаврикова. Хрен откажется.

— Ладно, звякну. А вот кто скажет Маме, что мы хотим забрать свой пакет акций, который… ну, совсем, как в Чикаго? Легко попасть под молотки, или — того хуже — в трюм, к костоломам…

Шляпа снова закрыла лицо.

— Подумаю…

Есть о чём поразмышлять. Любой бизнес предполагает конкурентную борьбу, иначе он перестаёт быть бизнесом. Конкурентом Шаха был Сизарь — неповоротливый тугодум, не в меру жадный, но осторожный. Борьба шла за жирный кусок — акции консервного завода, на которые положил глаз и рыжий московский бизнесмен.

Какая-то получается закрученная карусель!…

Запыленная машина остановилась в центре города. После Москвы Окимовск казался деревушкой — одноэтажные домишки, окруженные садами и огородами, вместо водопровода — колодцы. Только на площади высятся два двухэтажных здания — администрация и заводоуправлениие.

— Санчо, тормозни, пожалуйста. Выйду.

Лавр посмотрел на безмятежное лицо сына, хотел было что-то сказать, предупредить, но передумал. Слишком решительный вид у парня — может и нагрубить и пристыдить. Кажется, кончилась отцовская власть, начинается власть свежеиспечённого предпринимателя.

— Папа, не возникай, пожалуйста, — Федечка будто подслушал отцовскую тревогу. — На нас смотрят знакомые бандиты. Конкуренты Шаха… Я вас сам найду в администрации, тут пешком три шага…