Елена Щетинина - Понедельник не кончается никогда (сборник)

• Название: Понедельник не кончается никогда (сборник)
• Автор: Елена Щетинина
• Издательство: Литагент1 редакция0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-04-092767-8

Сергей Лукьяненко и другие ведущие российские фантасты в сборнике повестей и рассказов, продолжающих легендарные произведения Аркадия и Бориса Стругацких! Новые приключения Саши Привалова, Витьки Корнеева, профессора Выбегалло, Кристобаля Хунты и других магов – сотрудников знаменитого Научно-Исследовательского Института Чародейства и Волшебства!

---

– А зачем тогда еще и Колесо останавливать? Масло масляным делать? Знаешь… если уж люди станут счастливы, то мелкое невезение их не расстроит.

Это был еще тот удар! Корнеев запнулся на полуслове, глотнул воздуха и скис. Положил пирожок на стол, поднялся и, смерив меня обиженным взглядом, провалился на первый этаж.

– Витька, брось дурить, – позвал я. Но Корнеев не появился. Обиделся…

Вздохнув, я налил себе хорошего, грузинского чая. Съел оставшийся пирожок и пошел в холл. Телевизор был выключен… значит, точно, один я на этаже. Включив новенький «Огонек» и устроившись на продавленном кресле, я приготовился наслаждаться зрелищами.

Но Знатоки меня разочаровали. Минут двадцать я смотрел, как Знаменский с Томиным расследовали кражу двух рулонов ситца на фабрике. Вроде бы всем уже было ясно, что главная воровка – замдиректора по хозяйственной части, женщина умная, но с большими пережитками в сознании, однако Знатоки упорно это не замечали. Сообразив, что поймут они это лишь к концу второй серии, я тихонько выбрался из кресла, выключил телевизор, сполоснул кефирную бутылку и отправился спать.

Минут двадцать я честно пытался заснуть. Считал в двоичном коде от нуля до тысячи, вспоминал всякие забавные, хорошие истории, случавшиеся в институте на моей памяти: как Ойра-Ойра помогал Магнусу Федоровичу испытывать джинсы-невидимки и какой конфуз из этого вышел или как Кристобаль Хозевич решил-таки на «Алдане» принципиально нерешаемую задачу, но результат оказался принципиально непостижимым…

Подумав об «Алдане» и двух своих неумело сделанных дублях, шатающихся сейчас возле пульта, я загрустил. Они Володьке насчитают… так насчитают, что извиняться устану. А ведь можно часам к десяти все закончить, а потом повозиться в свое удовольствие…

Додумывая эту мысль, я поймал себя на том, что уже не лежу в кровати, а приплясываю посреди темной комнаты, одеваясь. Ну и ладно. Нечего бездельничать. Не запугает меня Янус…

…Вахтерша приоткрыла окошечко, когда я сбежал в вестибюль, и с легкой надеждой спросила:

– В кино пошел, Саша?

– Нет, на работу… забежать надо на минутку… – виновато ответил я. Вахтерша наша, Лидия Петровна, словно поставила своей основной целью следить за соблюдением трудового законодательства сотрудниками института.

На улице было холодно и пустынно. Чтобы не замерзнуть, я пробежался до института и влетел в двери так энергично, что какой-то домовой, вытирающий пыль с прикованного у двери скелета, испуганно шарахнулся в сторону, а скелет попытался зажмуриться. Мне стало немножко стыдно, и я перешел на шаг. Работа кипела вовсю. По второму этажу десяток лаборантов тащили самое настоящее бревно, облепив его, словно муравьи спичку. Я секунду постоял, соображая, не нужна ли ребятам помощь, как они собираются протащить бревно в узкую дверь и зачем им это самое бревно нужно. Но лаборанты были такими шумными и энергичными, что я не рискнул вмешиваться и пошел к себе, на четвертый. У дверей электронного зала я секунду постоял, вслушиваясь, потом резко вошел. Как ни странно, все было в полном порядке. Первый дубль сидел за столом и что-то писал на бумажке. Второй, пристроившись у него за спиной, бормотал:

– Запятую, запятую не туда поставил…

Я подошел и глянул. Дубль самонадеянно проверял мою программу. Запятая и впрямь была не на месте. Я вздохнул. Первый дубль покосился на меня и быстро исправился.

– Работать, работать, – сурово велел я, отходя к «Алдану».

Машина работала вовсю. Гудели ферритовые накопители, щелкали реле, перемигивались лампочки. Я погрозил дублям пальцем и величественно вышел. Меня посетила хорошая мысль.

Безалаберный Витька, конечно же, и не подумает взять цемент для ремонта. Следовало запастись им самому, а завтра поутру принудить Корнеева к трудотерапии. Ухмыльнувшись, я поднялся на пятый этаж и подошел к кабинету Камноедова.

Кабинет, конечно же, был закрыт и охранялся суровыми ифритами. Модест Матвеевич трудовую дисциплину никогда не нарушал…

Я быстренько прошел мимо стражей и свернул в маленький темный коридорчик. Вел он в казармы домовых, у которых всегда можно было раздобыть известки, гвоздей или шпингалеты. Домовые – существа крайне запасливые, и все сотрудники по мелочам пользовались их услугами.

Дверца, ведущая в казармы, была замаскирована под картину, изображавшую бревенчатый домик на краю пшеничного поля. Домовых, похоже, частенько одолевала ностальгия, ибо картину эту, по слухам, нарисовал кто-то из них. Я постучал пальцем по нарисованному домику, пытаясь попасть по крошечной двери, и картина плавно повернулась, пропуская меня в казарму.

Здесь было темно и тихо. Впрочем, тишина казалась ненатуральной, словно только что шел галдеж и веселье, а теперь остались лишь шорохи по углам. Открыв рот, я уже собрался было гаркнуть, подзывая дневального, когда кто-то подскочил ко мне из темноты.

– О, кто пришел…

Онемев от такого панибратского тона, я оглянулся и увидел домового, знакомого по утреннему падению…

– Давай, не смущайся, проходи. – Домовой цепко схватил меня за рукав и крикнул: – Мужики, это свой!

Сразу же где-то в глубине казармы вспыхнул свет, и домовой потащил меня туда, тихонько напутствуя:

– Ниче, не робей. Держись спокойно, сам не груби, но ежели кто начнет подсмеиваться – ответь достойно.

– Э… Кеша… – с трудом вспомнив имя домового ответил я. – Мне бы цемента немножко…

– Ладно, остынь! – Домовой замахал волосатой лапкой. – Подождет твой Привалов, не сахарный. Посидишь у огонька…

Огибая двухъярусные железные койки, мы вышли в центр казармы, где высилась самая настоящая русская печь. Вокруг нее на полу сидели десятка два домовых, подозрительно оглядывая меня. Я лишь покачал головой при виде такого нарушения правил пожарной безопасности, но решил, что домовые в русских печах толк знают.

– Свой он, свой, Гена! – сообщил Кеша. – Приваловский дубль, мы утречком познакомились!

– Компанейский ты мужик, Иннокентий, – сурово ответил один из домовых, разлегшийся у самого огня и помешивающий угли босой ногой. – Всех к нам тянешь. Отвел бы дубля куда следует…

Кеша немного скис. Видимо, Гена был поглавнее его.

– Ладно, – сменил гнев на милость домовой у печки. – Пущай посидит…

Заинтригованный до последней степени, я присел рядом с Кешей. Мало кто мог похвастаться тем, что знает детали жизни домовых. Пожалуй, любой из магистров не отказался бы побыть на моем месте.

Внимания особого на меня не обращали. Домовые, рассевшись и разлегшись поудобнее, уставились на Гену.

– Ну, значит, – продолжил тот рассказ, очевидно прерванный моим появлением, – стоит Васек у почетного вымпела победителей соцсоревнования, а смены все нет и нет. Захотелось ему… на минутку… а как вымпел-то оставить? Взял он его под мышку, и в туалет…

Домовые тихонько засмеялись.

– А тут, как на грех, Модесту Матвеевичу, – без особой почтительности сказал Гена, – вздумалось проверку учинить. Заглянул он в кабинет, глядь, а вымпела, инвентарный номер триста шестьдесят пять – дробь двенадцать, и нету! Ну, паника, сами понимаете, завопил он, побежал, позвал меня, Тихона. Ифритов своих прихватил… тьфу, нечисть заморская! А Васек-то все слышал, соображает, что делать? Бросился опять на пост, вымпел расправил, и стоит, в носу ковыряет…

Домовые начали хохотать.

– Мы с Модестом, – Гена вытащил ногу из огня, засунул другую, – прибегаем – а Васек на посту! И вымпел цел. Камноедов как закричит – мол, «службу не знаешь, куда уходил, негодник!». А Вася, не будь дураком, и отвечает: «Стоял на посту, охранял вымпел. Подошли вы, посмотрели сквозь меня, за голову схватились, заорали, и бежать…»

Хохот перешел в настоящее ржание. Двое домовых от смеха свернулись в мохнатые комки и стали кататься по полу. Даже я не удержался и хихикнул, представив растерянное лицо Камноедова, одураченного хитрым домовым. Единственное, что меня смущало, – история эта казалась смутно знакомой…

– Ну, значит, три дня Камноедов на больничном провел, – продолжал довольный Гена. – Окулиста посетил, валерьянку попил, потом отошел. Но в одиночку больше проверок не учиняет!

– Извините, – не выдержал я, – по-моему, вы придумываете все-таки. Я уже слышал такую историю, только не про Камноедова…

Гена окинул меня гневным взглядом, и я осекся.

– Кеша, кого ты привел, а? Ишь ты, говорливый какой дубль… День как от роду, а уже спорит!

Кеша пихнул меня в бок.

– Отведи его к дружкам, пусть культуре поучится, – распорядился Гена и утратил ко мне всякий интерес. – А вот, еще раз такое было, мужики… Устроил Янус наш, который А-Янус, большущую…

Вслед за Кешей я отошел от печи, виновато посмотрел на домового.

– Ладно, ничего, – буркнул Кеша. – Молод ты еще… Что там Привалову надо, цемента?

– Угу.

– Пойдем…